Семья волшебников. Том 4

— Пуританского — это… что это значит?.. развратного?..

— Наоборот! Они там чопорные. Их возглавляют бывший епископ и фанатик-крестоносец. Устроили патриархальный лесной монастырь и учат молодняк жить по шариату… а вы что, записываете?

— Да, это полезная информация, — оторвал перо от бумаги Драмм.

— Да это не секрет. Уверена, мальчишка просто дорвался до свободы. Вы ему слишком много позволяете, а он привык к суровому руководству старших. И тут в целом у вас атмосфера… университетская жизнь, много молодых девчонок, раскованность в обществе… а у него, возможно, многовато свободного времени.

— Хм… возможно, вы правы, — задумался ректор. — Я пересмотрю условия сделки с мэтром Вератором. Спасибо за информацию.

— Так, а… а когда мне приступать к работе? — приподняла бровь Лахджа.

— А вы хотите? — нехотя спросил ректор.

— Не очень, — честно призналась Лахджа.

— Тогда и не нужно, — с плохо скрываемым облегчением сказал Драмм. — Я просто рад слышать, что у меня есть запасной вариант.

Лахджа почувствовала унижение. Вот так вот. Она запаска. И для кого? Для Компота. Возможно, самого позорного представителя ее вида.

Хотя ладно, он не позорный. Просто молодой и какой-то непутевый. Из кожи вон лезет, стараясь выделиться, но все как-то неудачно, так что уже дважды едва не погиб.

А ведь где два раза — там и третий. Может, скоро Ахвеном опять припрется на коленях и будет молить спасти его от злого Таалея? Единственное, что защищает Ахвенома от такой судьбы, если он где-то всерьез напортачит — то, что у него контракт с Вератором, так что с Вератора и спрос.

Но если Ахвеном все-таки слишком перейдет черту — его прихлопнут. Станет очередной картиной на стене. Их у Драмма полно, и у каждой своя история… Лахджа предпочитала не спрашивать.

Она вышла на свежий воздух. Солнце уже садилось, закатные лучи подсвечивали крыши. Шумела листва, в тени корпусов ставшая темно-изумрудной. Лахджа поймала и разрезала когтем летающую паутинку.

Что она здесь делает? Зачем это все? Уже две ее дочери покинули дом, покинули мать… и как рано, особенно Вероника. Лурия оставит ее еще не скоро, но через восемь-девять лет и с ней предстоит расстаться.

По меркам бессмертных — это даже не срок. Все вокруг живут как-то чересчур быстро. Смертные постоянно суетятся.

Поначалу Лахджа тоже суетилась, помня смертную жизнь и общаясь в основном со смертными же… но она уже чувствовала утомление. Уже не хватает размеренности. Неизменности. И одновременно хочется чего-то своего.

Среди смертных это могут понять разве что эльфы… может, гномы еще. Когда живешь тысячи лет, перестаешь торопиться.

Лахджа пока что не прожила и полувека. Это смешной для демона возраст. Даже Майно, смертный колдунец, вдвое ее старше. А для бессмертных подобный срок недалеко ушел от младенчества. У титанов детство длится сто двадцать лет. У драконов — двести. Гохерримы до восьмидесяти учатся в школе.

А Лахджа действительно слишком торопится прожить свою жизнь.

Как тля. М-да.

А что делать? Улучшать свои Ме? Учиться чему-то новому? Но она это и так делает, просто не спеша, в своем темпе. У нее нет причин торопиться. Ни у кого из бессмертных нет.

Возможно, поэтому они и застревают в одном состоянии, а то и вовсе деградируют.

— Ну и жопа, — произнесла Лахджа, поднимаясь в воздух.

— Это твой личный момент или мне стоит тебя поддержать? — спросил Майно.

Голосом спросил. Он парил рядом, у него закончился рабочий день. За спиной мерцали фантомные крылья, и волшебник с удовольствием глядел на шесть великолепных дворцов, на огромную площадь с библиотекой в центре… вот у него явно таких мыслей нет. У него жизнь крутится, он стал ректором, у него три прекрасные дочки… а Лахджа даже не гражданин.

— Я здесь лишний чело… демон, — помассировала виски она. — Даже блеваный Драмм держит меня в качестве запаски… для кого?! Для Компота!

— Я предлагал прикончить этого типа, — напомнил Майно, беря жену под руку.

— Драмма?..

— Ты поняла, о ком я.

— Дело не в Компоте! Я просто… мне негде приложить свои способности! Свои возможности! Мне просто здесь нет места!

— Хочешь, устрою тебя преподавателем? — предложил муж. — Не как с Драммом.

— И чему я буду их учить?

— Выбирай. Можно на Метаморфозис, можно на Монстрамин. Оба ректора согласны тебя принять, я с ними говорил. Пройдешь педагогические курсы — и тебя примут. Ты мой фамиллиар, тебе даже не придется проходить собеседование. У нас есть преподаватели-неграждане.

— Лучше пройду, — произнесла Лахджа. — Не хочу, чтоб меня приняли просто потому, что я жена ректора.

— Не потому что жена. Потому что фамиллиар.

Лахджа молча уставилась на мужа. Он что, не понимает, что это еще хуже?

Но предложение интересное. Да, она не волшебница, но сможет кое-чем с ними поделиться. Как в метаморфозах, так и в вивисекции. У волшебников своеобразное представление о том, как все работает.

— Давай попробуем, — согласилась она. — Посмотрим, к чему это приведет.

— Давай, только не сегодня. Сегодня я занят.

— Это чем это ты занят? — не поняла Лахджа.

— Сегодня я веду самую прекрасную женщину на свете в ресторан. Если, конечно, она согласится.

— Даже и не знаю… — улыбнулась Лахджа. — Я у нее спрошу.

Глава 9

Вероника жадно смотрела на уходящий в небо шпиль. Такой тонкий, такой изящный. Будто просто остроконечная башенка, но в этой башенке — лучшая библиотека Мистерии и всего Парифата.

Вероника уже была тут в самый первый день. Когда получала учебники. Но тогда она думала только о том, как бы не отстать от ребят, не потеряться и ничего не перепутать. Волновалась, получит ли все положенные учебники, не обделят ли ее.

А сейчас она уже у-че-ни-ца. И может в любой момент прийти и заявить свои права на книги. На все книги этой библиотеки.

Вообще на все.

— Как не на все?! — огорчилась Вероника, войдя внутрь.

— Ежевичина, никто тебе не даст все книги сразу, — снисходительно пояснила Астрид. — Ты головой-то подумай. Если ты их все заберешь, другим ничего не останется.

— Я не заберу все сразу, — сердито посмотрела на сестру Вероника. — Я буду брать по одной… или по десять. По десять. Так можно?

Она просеменила к столу дежурного библиотекаря. То была сурового вида нага, женщина со змеиным хвостом вместо ног. Она посмотрела на Веронику поверх очков и сказала: