Сэр

Мне кажется странным, что мы собираем вещи и отправляемся обратно. Ана не любит природу. Ей плевать, но она продолжает говорить о реке так, будто это Ниагарский водопад, мать его. Я все время говорю ей: «Слушай, снизь свои ожидания. Это действительно не так уж и впечатляюще». Она отвечает смехом, как будто находит все это просто чертовски забавным.

Если она хочет отдохнуть в его доме последние пару дней, которые у нее остались, тогда ладно. Я не спорю. Потому что сама скучаю по этому дому, и Эйдан это знает. Он ухмыляется, глядя, как я с нетерпением собираю свои вещи. Я первая жду у двери, и когда он это видит, его ухмылка превращается в широкую усмешку.

— Не смейся надо мной, — ругаюсь я. — Я просто… я скучаю по своим апартаментам.

Теперь он смеется.

— Ты скучаешь по этой дыре.

— Возможно, и скучаю.

— Ты туда больше не вернешься.

— Нет? Ты собираешься остановить меня?

— Я собираюсь снести эти апартаменты.

Я ахаю.

— Не делай этого. Филот будет вынужден бродить по дому, а мы не можем допустить его в нашей спальне. Представляешь, как он обрадуется, когда будет спать прямо надо мной и наблюдать.

— А что, если Филот — это несколько пауков, а ты приняла их всех за одного?

От этой мысли меня бросает в дрожь.

— Тогда твой дом заражен…

— Наш дом, — тихо поправляет он.

Это заставляет меня замолчать.

Эйдан выходит, неся мой чудовищный чемодан, и я чувствую себя счастливой от того, что он делает это для меня. Гастон ждет у машины, когда мы появляемся. Эйдан загружает чемодан в багажник вместе со своим очень легким багажом. Он никогда не любил брать с собой много вещей. Мы отправляемся в аэропорт, где нас ждут Ана и Алекс. Они не стоят рядом. На самом деле, они даже не смотрят друг на друга, когда мы подходим и проходим регистрацию.

— Знаешь, — украдкой шепчу я Ане, — ты обещала угостить меня чаем после клуба, но этого так и не произошло.

Ана поджимает губы. На ней огромные солнцезащитные очки, и в придачу она надела их в аэропорту. Так чертовски драматично.

— Послушай, Айви, — говорит она, опуская солнцезащитные очки, чтобы посмотреть на меня, — искушение обычно приходит через дверь, которую намеренно оставляют открытой.

Я моргаю, глядя на нее.

— Неужели ты… просто процитировала ту картинку, которую вчера выставила в «Pinterest»?

Она возвращает очки обратно.

— Может быть.

— Ладно, знаешь, я даже не хочу знать. Просто… пусть будет нормально, ладно? Не позволяй этому быть неловким…

— Я не такая!

— Ты обещала…

— Я неловкая? — Она качает головой. — Я не неловкая. Это ты неловкая.

Затем она делает вид, что занята собой, отстраняясь от меня.

Да, я не хочу знать. Не-а.

Садимся в маленький самолет, и в салоне только мы. Алекс сидит в передней части самолета, Ана — в хвосте, будто они не могут находиться рядом друг с другом. Гастон — через несколько рядов, а мы с Эйданом посередине. Он садится у окна, а я стою перед ним, изогнув бровь.

Его губы подрагивают.

— В чем дело?

— Я же говорила тебе вчера вечером, что хочу занять место у окна.

— Есть и другие, Айви…

— Тогда я не буду сидеть рядом с тобой, Эйдан. — Я хмурюсь. — Ну же, уступи мне место. Технически в билете указано, что у меня место у окна…

— Ладно, Айви, не откусывай мне голову.

— Я и не собираюсь! — возражаю я. — Я просто говорю, Эйдан.

Он пробирается мимо меня, и я чувствую себя сучкой, но, знаете, такова жизнь. Я сажусь, и Эйдан садится рядом со мной, ухмылка растягивает его губы, потому что, видимо, это было смешно — все считают сегодняшний день смешным, а это полная чушь, потому что сегодня мой день рождения, и даже Ана об этом забыла.

Так что да, я хочу занять место у окна в свой день рождения, так что подайте на меня в суд.

Я опускаю штору, потому что солнце угнетает.

— Какой смысл сидеть у окна, если ты собираешься его закрыть? — спрашивает Эйдан.

— Послушай, Эйдан, — оправдываюсь я, — мы еще не взлетели.

Но потом мы взлетаем, а я так и не открываю его. Он смотрит на меня.

— О, прекрасно. — Я резко открываю шторку, и свет проникает внутрь. Вздрагиваю, благодаря небеса за то, что сегодня выпила большую чашку кофе, иначе я бы закричала.

Он гортанно смеется, когда я хватаю свою сумку и опускаю ее на колени. Потом открываю ее, роясь в бесчисленном количестве барахла, которое в ней есть. Господи, мне нужно вмешательство…

— Что ты ищешь? — спрашивает он.

— Жвачку или чем бы заняться, — бормочу я. Нахожу жевательную резинку, разворачиваю ее и отправляю в рот. Достав электронную книгу, я выдуваю несколько пузырей, но тут же хмурюсь, потому что у читалки садится батарея. — Здесь, блядь, нечего делать, к черту мою жизнь.

— Это быстрый перелет, красавица…

— Я просто говорю.

— Верно.

Я застегиваю молнию на огромной сумке с леопардовым принтом и ставлю ее обратно на пол между ног. Все это время Эйдан пристально смотрит на меня, и вид у него становится все более и более забавляющийся.

— Что, черт возьми, такого смешного? — спрашиваю я.

— Ничего, ангел…

— Не называй меня «ангелом». Искусительница. Мне нравится «искусительница».

Его улыбка становится шире.

— Искусительница.

Мое сердце замирает, когда я внимательнее смотрю на него. Он... в чертовски хорошем костюме. Я уговаривала его надеть его. Приталенный, но классический темно-серый костюм с белой рубашкой и галстуком цвета электрик. Чертовски привлекательный. Эйдан, кажется, делает то же самое, оглядывая меня с ног до головы, оценивая открывающийся вид. Я решила одеться в повседневную одежду. На мне крошечные шорты и белая майка на бретелях. Благодаря ей моя загорелая кожа выделяется.

Он поднимает руку и слегка проводит пальцами по моим волосам, поглаживая красные пряди с благодарным взглядом. Я чувствую, как пылают мои щеки.

— Ты красотка, Айви, — говорит он мне.

— Ты… Ты думаешь, я красотка? — застенчиво повторяю я.

Он смотрит на мои покрасневшие щеки, и теперь его взгляд кажется тяжелым.

— Ты знаешь, что это так.

— Ну, я привлекла твое внимание, так что, думаю, я нечто.

Он наклоняется ко мне и шепчет:

— У меня такое чувство, что ты могла бы завоевать любого мужчину.

— Любого мужчину?

— Богатого, легко.

Я улыбаюсь.

— Обычно они слишком самоуверенны.