Сэр

Я провожу пальцем по своему бокалу, разглядывая его.

— Да, я помню.

Мы едим, наслаждаясь напитками, пока ресторан набирает обороты. Звучит музыка, и я ничего не могу поделать с тем, как она проникает в меня. Атмосфера накалена до предела. Это место пылает от шумных людей и живой группы, которая играет самые необычные звуки.

К тому времени, как мы уходим, Эйдан держит меня за руку, и я кружусь перед ним, обвивая руками его шею. Он смотрит на меня сверху вниз, мягко улыбаясь, пока я вдыхаю теплый воздух, глядя прямо в его карие глаза. Музыка по-прежнему окружает нас, и он рядом со мной, его руки на моих бедрах, его дыхание на моем лице. Я поддаюсь звукам и погружаюсь в него, испытывая восхитительный кайф.

Руки Эйдана сжимаются вокруг меня. Он смотрит на меня сверху вниз, не в силах отвести взгляд, его лицо с каждой секундой становится все нежнее.

Наконец, он шепчет:

— Теперь я все понимаю.

— Что ты понимаешь? — спрашиваю я его, ошеломленная его взглядом.

— Я понимаю, как мог влюбиться в тебя, Айви.

Я улыбаюсь ему, и мою грудь переполняют неописуемые эмоции.

— Что ты чувствуешь при этом?

Он смотрит на мои губы, с трудом сглатывая.

— Что я хочу сделать это снова.

Легонько целую его, и он закрывает глаза. Я наблюдаю за ним, когда целую его. Вижу благоговение на его лице, когда Эйдан впивается в меня. А потом я закрываю глаза и делаю то же самое.

34

Айви

Когда Ана появляется в зоне выдачи багажа аэропорта, я кричу, она кричит, и мы обнимаемся, как две идиотки, которые не виделись много лет.

Слушайте, кажется, что прошли годы, понимаете? Такое ощущение, будто у меня отсутствовала конечность, потому что — черт возьми — эта девушка — «брат мой родной от мамы другой».

Гастон ждет у машины и закатывает глаза, когда мы появляемся, держась за руки.

— Прошло не так уж много времени, — ворчит он. — Хватит драматизировать.

— Прошла целая вечность, — шипит Ана.

— Ага.

Мы садимся в машину, а от Аны приятно пахнет, несмотря на долгий перелет. Конечно, все в ней в идеальном состоянии. Она выглядит как гребаная богиня.

— Тебе нужно подкрасить волосы, — замечает она, проводя рукой по моим красным прядям. — И ты не сделала маникюр. Ты гребаная лгунья.

— Не то, чтобы в этом гребаном месте был маникюрный салон.

Она качает головой.

— В Тимбукту есть маникюрные салоны, Айви. Твое оправдание — дерьмо. Ты дерьмо.

— Ауч. — Я изображаю боль в груди и сжимаю ее. — Ты что, разговаривала с Эйданом за моей спиной или что-то в этом роде, потому что ты говоришь в точности как он.

Она смеется.

— Если бы я с ним разговаривала, уверена, он бы рассказал мне обо всех грязных делишках, которые вы тут вытворяли.

Я бью ее, сознательно поглядывая на Гастона, сидящего за рулем. Он делает непроницаемое лицо, но его губы дергаются.

— Перестань слушать.

— Я и не слушаю, — отвечает он.

— Тогда откуда ты знаешь, когда отвечать?

— Je ne parle pas anglais (примеч. фр. Я не говорю по-английски).

Я закатываю глаза.

— Я думала будет теплее, — говорит Ана, роясь в своей сумке и доставая тонкую худи на молнии.

— Так и было. Погода здесь непредсказуемая.

— Не жалуюсь. Я только что спаслась от жары. — Она ухмыляется, глядя на меня. — Ну, как работа? — спрашивает она с намеком.

— Напряженно, — вру я. Говоря «напряженно» имею в виду, что мы с Эйданом только и делали, что трахались. Это действительно безответственно с нашей стороны.

— Хм, — с сомнением произносит она. — Есть какие-нибудь успехи в миссии «Вспомни, что Айви твоя родственная душа»?

Я пожимаю одним плечом.

— Все не так прямолинейно, как мы думали. Успех — это график, состоящий из зигзагов вверх и вниз.

— Но ты ведь в порядке, правда?

Я киваю.

— Да.

Правда в том, что я хочу объяснить больше, и дело не в том, что я останавливаю себя из-за присутствия Гастона, а в том, что я в полном беспорядке с точки зрения эмоций и обработки информации. Эйдан — это гребаная зависимость. Даже сейчас, в машине, направляясь к нему, я сгораю от нетерпения.

Когда Гастон паркует машину и мы выходим, я вдруг вспоминаю, что должна сказать:

— Здесь его брат. Вообще-то, Алекс остановился в том же отеле, что и ты, но сейчас он в квартире.

Ана осторожно кивает.

— Круто.

— Ана… — Я замолкаю, подыскивая слова. — Он… точная копия Эйдана, очень обаятельный и…

— Я не собираюсь с ним трахаться, Айви, расслабься, — перебивает она. — Это поставит в неловкое положение всех, включая меня, учитывая, что мы все будем присутствовать в жизни друг друга во веки веков.

Мои плечи расслабляются.

— То, что ты делаешь, — это твой собственный выбор…

— Угу. — Ана широко улыбается. — Думаю, тебе нужно больше беспокоиться об этой горячей голове, чем о том, кто у меня между ног.

Мои щеки горят.

— Когда это меня волновало? Просто… этот парень не такой, как все. У него есть уйма обаяния…

— Ты все время это повторяешь.

— А ты продолжаешь недооценивать мои слова.

Ана идет впереди меня, ее сумочка скользит по руке. Она смотрит на меня через плечо.

— Ни у кого нет такой власти, Айви. Во всяком случае, на меня.

Она понятия не имеет, насколько она неправа.

Мы разговариваем, когда входим в квартиру. Ана бросает свою сумочку на столик у входа, как будто она здесь хозяйка, и расстегивает молнию. Я веду ее на кухню, проходя мимо Алекса, который сидит за кухонным столом и ест полезную овсянку. Я думаю, что эта овсянка из того бизнеса, в который он собирается инвестировать вместе с Эйданом, и не хочу знать, встречался ли он уже с владелицей…

— Собираешься представить меня, Айви? — прерывает он мои слова, пристально глядя на Ану.

Я закатываю глаза, когда Ана заходит на кухню и становится по другую сторону кухонного стола. Она быстро смотрит на Алекса, пробегая по нему взглядом, прежде чем отвести глаза. Ее, похоже, нисколько не смущает его присутствие, и на секунду мне кажется, что я все неправильно поняла… возможно, Ана на самом деле невосприимчива к его чарам.

— Алекс, это моя лучшая подруга Ана. Ана… Алекс.

Алекс улыбается Ане.