Серая крепость

Спрашивал Прохор, что это такое. Посмеялся наместник, да начал дивные вещи говорить. Мол, община такая, где земля не княжеская али боярская, а общая, скот тягловый и прочий общие, инструмент рабочий общий. Ну, и плоды всех трудов общие. Правда, не поровну делятся, а по тому, кто сколько наработал. От зари до зари в поле трудился, получишь много. Баклуши липовые бил али ложки из них резал, меньше получишь, а на печке лежал — ничего не получишь. Детишкам, правда, еду давать будут без разницы, как их родители работают. Вернее, не давать, а кормить в специальной трапезной, чтобы никто ту еду отнять у них не мог. Детишек да баб на последних сроках тяжести и три месяца после родов.

Не хочешь в том «колхозе» быть, вернут тебе всё, с чем в него вступил, мздой за житьё в Посаде обложат, и живи, как хочешь: сам землю паши али лес руби, али рукомеслом каким занимайся. Сам! Никакого тебе плуга али топора от «колхоза», никакой телеги али саней лес ли возить, мешки ли с зерном, никаких семян на посев.

И кто на такое пойдёт? Бежали-то все, в лучшем случае, с единственной лошадёнкой, запряжённой в сани, куда едва успели какую-никакую одёжку бросить. А то и вовсе — подхватив узелок с тем, что успели собрать в избёнке. Вон, пока зима, на общие работы — лес валить, ямы какие-то копать да срубы для будущих изб рубить, чтобы выстоялись хоть чуть-чуть — и топоры с пилами выдали, и лопаты. Железные!!! А на весну, как сам Прохор видел, даже не сохи, а плуги готовят. Целый день что-то в огромном железном амбаре грохочет да жужжит, дивный свет без огня горит. Кроме прочего, пахать будут не только лошадьми, но и железными «конями», каждый из которых ни овса, ни даже сена не требует, а такие плуги тянет, что дюжина лошадей не справится. По целине да залежи, оставшейся от селища, когда-то стоявшего неподалёку от этого места.

Горит не только дивный свет. Несколько раз Прохор уже примечал ночами полымя, поднимающееся над невиданно высокой железоделательной печью, сложенной из дивной плинфы. Не плоской, какую кладут в стены каменных храмов, а толстой, сделанной из какой-то особой глины. Бают, пять-шесть пудов железа мастер Юрий Михайлович Борода в той печи за раз получает. Сетует только на то, что руды мало у курчан купили, приговаривая на своём языке, который купчина уже понемногу начал понимать:

— Иначе бы я всё Курское княжество железом завалил.

Вообще чуднОго, необычного, у этих людей много. Даже среди обыденного, известного гостю-мордвину. Уголь для той печи железоделательной да обжига горшков жгут не в «буграх», а в какой-то особой печи. И уголёк в ней получается быстро, всего-то за день. Ни перегара, ни недожога не случается, звонкий уголёк выходит. Обжигают в других печах на этом угольке не только горшки да необычную плинфу, но и мел, наковырянный летом. А потом из этого мела получают какой-то порошок, который, ежели водой разбавить, прочным камнем становится. И из этих камней, вроде как сразу обтёсанных, потом стенки кладут. Быстро так, как никаким мастерам каменных дел и не снилось. Такие же серые, как плоские камни, которыми крепость огорожена.

Пила какая-то у них есть. Так ухает, что в Посаде слышно. Не клиньями брёвна на доски распускает, а пилит их. И доски ровненькие получаются, одинаковой толщины. А то и вовсе с бревна все округлости срезает, делая то бревно плоским со всех сторон. «Брус» называется. Домишки из того бруса рубить — одно удовольствие: не нужно по всей длине желобок вырубать. Клади один брус на другой через сушёный мох али траву, и всё. Так быстро дом ставится, что Прохор и не видывал раньше.

Это раньше всех приехавших со стороны в Серую крепость пускали. Теперь же за её стены и не попадёшь. Секреты свои стерегут. Только мастерам, коих чудь, как за глаза стали звать этих людей, отобрала из числа перебравшихся в Посад беглецов, вход туда дозволен.

А стеречь им есть чего. Особливо — в оружейном деле. Главное ведь, что в оружии? Какое железо на него идёт, как то железо куют да закаливают. Как бы те мечи, сабли да доспехи ни украшали, а ежели из дрянного железа они откованы, то никакого прока от такого оружья да панцирей с шеломами не будет. Только богатством, потраченным на их покупку, бахвалиться. Но в бою проку от него не будет. А в Серой крепости всегда железо лучшее из всего того, что Прохор видывал. Вон, курская пограничная стража только за изделиями из них ездит. И Шестак, гость курский, ещё раньше Прошки проложивший сюда дорожку, всё богаче и богаче на продаже здешнего железа становится.

Раньше здесь лишь клинки без рукоятей ковали, а теперь и дивной красоты рукояти да их навершия делают. Кои с листочками да веточками литыми, кои с мордами звериными. Не коваными, а именно литыми, как тот же Юрий Михайлович говорит. Из разных металлов: то из жёлтого, на злато похожего, то из белого, похожего на серебро. Но только первый легче золота, а второй — легче серебра. И не темнеет, как серебро. Потому и быстро те рукояти получаются, что не куют их, не режут, а льют. Как и из чего — неведомо то Прохору.

А ещё делают здесь самострелы лёгкие, прикладистые да сильные. Такие и у сторожи, обороняющей Посад, есть. Видел их мордвин. И видел, как далеко и точно тяжёлые стрелы тех самострелов летят. Вот две дюжины таких самострелов и собрался везти в Курск наместник Андрей Иванович. С целым возом тех стрел, названных им «болтами», увенчанных наконечниками из доброй калёной здешней стали. Как он сказал, «чтобы было князю Юрию Святославичу чем татаровей встречать под курскими стенами».

Фрагмент 29

57

Больше всего Минкин был недоволен тем, сколько топлива придётся потратить на этот поход.

— Ты, Серый, не хуже меня знаешь, что солярки нам больше неоткуда взять. А предлагаешь сжечь её больше тонны за один раз. Это же не Пронск, для поездки к которому тебе пришлось пару бочек на броню крепить. До той Коломны даже напрямую будет те самые четыреста вёрст, на которые твоя БМД рассчитана. А если с объездами лесов и оврагов, то все шестьсот будет. Три заправки, если туда и обратно! Как ты всё это повезёшь? А ближе к весне ты ещё и в Козельск намылился. Тоже ближний свет!

— «Поездки», — надулся Беспалых. — Я воевать, между прочим, собрался, а не кататься! Когда ещё монголы такую толпу в одно место нагонят? Ты тут, на базе сидишь, и не видел, чего эти уроды творят, а я насмотрелся…

— Под тот же Козельск и нагонят. Вот там и оторвёшься. И про моторесурс своей «коробочки» не забывай. Сам же матерился, что, если б знал, в какой жопе мы окажемся после того, как «дыра» закроется, не БМД выбрал бы, а бронетранспортёры.

Было такое. Надеялся Беспалых на то, что «дыра» будет работать, вот и исходил не из надёжности и ремонтопригодности боевой техники, а из огневой мощи. Локти теперь кусает, когда приходится то одно, то другое «шаманить на коленке» после каждого выезда, но уже ничего не изменишь.

— Ты, Серёга, в обиженку не кидайся. Все понимают, что ты не по бабам прогуляться собрался, а святое дело делаешь. Но только забыл, что Панкрат нам вовсе не арктическое топливо забросил, а всего лишь зимнее. Не помнишь, как мы на днях сношались, когда в тракторе в трубках солярка замёрзла? А ты что делать будешь, если у тебя такое в дороге случится? — поддержал Андрона Верзила. — Моё мнение — готовься к Козельску и не рыпайся. Хватит ещё на твою долю этой войны. Нам, вон, почти три года, пока они на Чернигов попрут, им по-большому гадить. А потом неизвестно сколько — по-маленькому.