Сердце красавицы склонно к измене

Пули от моей «гюрзы» не смогли пробить даже одну стенку. Две же не пробила бы и автоматная очередь из «вихря». Больше в подкладке я ничего не обнаружила. Содержимое портфеля выглядело вполне невинно для людей, незнакомых с взрывотехникой и минно-подрывным делом. Пара пакетов аммиачной селитры, бутылка кислоты, сера, фосфор, коробка с кучей деталей от электронных схем, припой. Собирался, наверное, устроить Белазу похороны с фейерверком.

Все это меня мало интересовало, а вот сотовый Затейника, напротив, очень. Выхватив его из кучи, я сразу проверила телефонный справочник. Справочник был девственно чист. Что ж, бывает. У человека просто очень хорошая память была. Все номера немедленно удалялись из памяти. Ну, это еще не конец света. С сотовым я подсела к своему ноутбуку.

Ко мне с виноватым видом подошел Конюков и стал оправдываться за скандал с женой:

— Анжела не права. Толкает меня на верную смерть. Я про должность председателя правления. Ее только деньги интересуют. Говорит, что это ради меня. Как же! Изображает из себя жертву, все мне отдала, измучилась вся, бедная! А я ее что? заставлял? Говорил сто раз — давай наймем домработницу, зачем самой готовить и всем заниматься. Пошла бы на какую-то работу для развлечения, ну чтобы там язык почесать с подружками, без сильных заморочек. Нет же! Теперь я виноват. Должен идти и подставляться под пули.

Слушая его зудение вполуха, я буркнула:

— Да ладно вам. Теперь не должно быть никаких пуль. Наемник мертв. Миритесь с женой и соглашайтесь.

— А вы точно уверены? — подозрительно спросил Конюков. — Вы его сами, что ли, того?

— Нет, я хотела захватить его живым, придурок сам с крыши сорвался из-за дождя, — вздохнула я и, откусив кусок бутерброда, энергично заработала челюстями.

— Тогда отлично, — обрадовался он, — если предложат должность, то сразу соглашусь. Правление поддержит мою кандидатуру. Что, жена Портняжного — раз, Жестков из «Бригантины» — два. Лунин из Карасевского филиала, конечно, против, но если сам Портняжный согласится, то проблем не будет. Анжела умрет от счастья, когда узнает.

Он болтал, а я знай занималась своим делом. Соединение с Юзером восстановилось. Поздоровавшись, я попросила его быстренько пробить номер телефона, выяснить, откуда был последний звонок, из какого района и все прочее.

«Охотник, и где таких быстрых берут? Все-то у тебя быстренько, — написал мне в ответ Юзер. — Ладно, принимай, что просила по киллерскому буку. Остальное буду смотреть. И принимай уже меня штатным сотрудником».

«Посмотрим, — уклончиво ответила я, — до скорого».

Ожидая обещанных Юзером файлов, я налила себе чаю, взяла еще один бутерброд, но на этот раз с сыром. Конюков, вдохновленный моим примером, тоже полез в холодильник. До меня донесся его голос, приглушенный дверкой:

— Значит, Евгения Максимовна, настало время нам прощаться. Давайте так, проводите меня сегодня до дома, а завтра рассчитаемся.

— Как пожелаете, — пожала я плечами, — однако, Андрей Кондратьевич, на мой взгляд, лучше мне побыть при вас еще пару деньков, чтобы окончательно выяснить все вопросы. Кое-что в деле меня немного настораживает.

— Не хотите терять работу, — понимающе протянул Конюков, прищурившись, — я бы нанял вас на постоянную, но, боюсь, это окажется мне не по средствам. Вы мне и так закатали столько, что впору кредит брать.

Я собиралась возразить, но в этот момент в дверь постучались. Визитеров было двое. До боли знакомый следователь Вячеслав Юрьевич Земляной, а с ним заведующий отделением, высокий здоровый мужик с пышными усами и громобойным голосом. Очутившись в палате, они оба уставились на медсестру в кресле.

— Что с ней? — коротко спросил Земляной. Взглянул на меня, и взгляд его тут же стал подозрительным.

— Я в ванной поскользнулась, — ответила я, объясняя свои синяки на лице, — а она — не знаю. Умаялась за день, наверное, вошла, присела в кресло и отключилась. Медсестра в больнице работает на износ. Нам с Андреем Кондратьевичем совестно было будить ее.

Конюков, стоявший рядом, с готовностью кивнул.

— Умаялась, как же — ее сегодня целый день по отделению искали, — мрачно заворчал заведующий с багровым от стыда лицом и, испугав нас всех, внезапно истошно заорал: — Елена Викторовна! Подъем! Етит твою мать!

Медсестра, до этого уже находившаяся на грани пробуждения, дико вылупила глаза, как выброшенная на берег рыба, а сообразив, кто перед ней, вскочила по стойке «смирно».

— Что ты себе позволяешь, Лена! Совсем в голове ничего нет?! — продолжал распекать подчиненную заведующий. — Устроила тут себе тихий час! Может, тебе еще подушку с одеялкой принести?!

Медсестра не знала, что и ответить, бессмысленно разевала рот, что-то пробовала мычать, озиралась и в самый критический момент некстати вытащила из кармана водочную бутылку.

— Теперь мне все ясно, — страшным голосом просипел заведующий, — не ясно только, что с вами делать.

— Я не помню, откуда это у меня взялось! — воскликнула медсестра со слезами в голосе и поморщилась, хватаясь за голову.

— Это уже последняя стадия, — шипя, точно гусак, констатировал взбешенный заведующий, грубо схватил медсестру и выволок за дверь.

Следователь посмотрел на меня со снисходительной улыбкой, покачал головой и произнес:

— Я даже не буду допытываться, что тут у вас происходит и чем вы занимались. Пусть сие останется на вашей совести. Только сомневаюсь, что она у вас есть. Эх! — Он беспечно махнул рукой и улыбнулся шире. — Хорошие новости хотите услышать?

От хороших новостей ни я, ни Конюков не отказались. У меня имелись соображения, и я их высказала, предположив:

— Что, Вячеслав Юрьевич, раскрыли наконец это дело?

— Верно подмечено. — Земляной со счастливым видом плюхнулся в кресло, попросил угостить его чаем и принялся рассказывать историю своего блистательно проведенного расследования. Началось все со звонка сегодня днем, когда ему сообщили о смерти Тыртышной. Выезжая на место преступления, он мысленно прощался со своим уютным кабинетом в управлении. В душе теплилась надежда, что причиной смерти женщины все же был несчастный случай. Однако, осмотрев место гибели женщины, поговорив с экспертами и оперативниками, сопровождавшими Тыртышную, Земляной понял: надеяться не на что. В произошедшем ясно просматривались признаки умышленного убийства, и ничего тут не попишешь.

А дело было так. Перед тем как Тыртышная отправлялась на работу в банк, оперативники, наблюдавшие за домом, проверяли подъезд сверху донизу. Затем один из них оставался на лестничной площадке этажом выше, другой стоял у входа, отслеживая входящих в подъезд. Все сделали в лучшем виде.

Тыртышная вышла из квартиры, села в лифт. Внизу ее поджидала машина с шофером и оперативник, только до первого этажа лифт не доехал. Застрял между первым и вторым. Тыртышная начала вопить. Оперативники бросились к лифту, попытались отжать двери. В этот момент, по их словам, что-то хлопнуло и повалил дым, появились проблески пламени, и лифт поехал вверх.