сердце на двоих

Шерлок одобрительно поднял бровь. Все в порядке, рано или поздно Джон сообразит.

— Значит... значит, это был не сон? — изумленно спросил Джон. — Тот первый раз... он был на самом деле?

Шерлок кивнул. Сердится ли на него Джон?

— Я должен был сказать тебе? Я собирался, но испу... но подумал, что ты будешь разочарован.

Джон все еще пытался разобраться в происходящем.

— Значит, это было после истории в парке, в ту ночь, когда ты залез ко мне на диван. Так вот что ты имел в виду утром, когда сказал, что я не возражал...

Это был не вопрос, а утверждение, и Шерлок промолчал. Он все еще не был уверен, как отреагирует Джон. Может быть, попытка повторить те обстоятельства была плохой идеей, но это действительно был его первый поцелуй, и он хотел разделить его с Джоном — так, как его помнили они оба.

— И все это время, когда я говорил: «Никаких поцелуев в губы», еще до того разговора в такси... Получается, к тому моменту я уже поцеловал тебя? — голос Джона не был огорченным, скорее удивленным с ноткой смущения. Шерлок поднял руку, проверяя выражение его лица, — да, именно так. Он кивнул.

— Ты не проснулся. Мне не пришло в голову, что ты осознавал что-то в тот момент, иначе я бы заговорил с тобой, — Шерлок пожал плечами. — Прости, Джон. Это моя вина. Я тебя потревожил, а ты... а ты просто поцеловал меня, — он улыбнулся с ноткой лукавой грусти. — С тех пор я чуть ли не каждую ночь толкал тебя, но ты так и не сделал ничего подобного.

Не удержавшись, Джон рассмеялся, но тут же резко оборвал смех.

— Это был твой... Мне достался первый поцелуй в твоей жизни, и я даже не запомнил этого?

Шерлок склонил голову набок.

— Ты спал, Джон, так что вся ответственность лежит на мне. Вот почему я хотел... — как же сказать, чтобы это не прозвучало невыносимо приторно? — Вернуть его, — наконец нашел он слово.

По выражению лица Джона было невозможно понять, о чем он думает, и Шерлок обвел пальцем его рот, о котором мечтал так долго.

— Может быть, начнем сначала? — тихо попросил он. — Я по-прежнему не понимаю эти чувства, но теперь я уверен в них. Я уверен в нас.

Он почувствовал, как губы Джона сжались.

— А что если однажды утром ты проснешься здоровым и они исчезнут, как ты опасался? — спросил он с неохотой, но недрогнувшим голосом. — Что тогда, Шерлок? Что будет со мной? С нами?

Шерлок нашел руку Джона и приложил ее к своей груди.

— Джон, они родятся снова. Что бы ни произошло, они вернутся.

В наступившей тишине он сидел, прижимая к себе сжатую в кулак ладонь Джона, и всей душой надеялся, что тот поверит в его слова. Теперь он точно знал, что каждое из них — правда, но больше сказать ему было нечего.

Джон медленно распрямил пальцы и прижал ладонь к сердцу Шерлока.

— Хорошо, — тихо сказал он, и Шерлок поразился тому, сколько смелости, веры и любви было в этом человеке. Еще больше он поразился, когда Джон толкнул его в грудь, вынуждая откинуться на спинку дивана, и оседлал его бедра.

— Итак, на чем мы остановились? — вопрос Джона явно был риторическим, поскольку у него определенно имелся план действий.

Шерлок поднял руки и с удивлением обнаружил, что голова Джона находится на одном уровне с его собственной. Возможно, ему стоит пересмотреть в лучшую сторону свое мнение об умственных способностях Джона: иногда его посещают просто замечательные идеи. Подавшись вперед, он замер на расстоянии вздоха от своей мечты.

— Ты не станешь останавливать меня на этот раз?

Он почувствовал дыхание Джона на своем лице; лежавшие на его плечах ладони скользнули выше, пальцы запутались в волосах на его затылке.

— Мне кажется, я никогда больше не буду останавливать тебя.

Шерлок притянул Джона ближе к себе, дотронувшись губами до его губ в легчайшем из прикосновений. Необъяснимым, завораживающим образом это ощущение не походило ни на какое другое. Шерлоку не хватало информации, чтобы понять, почему.

Обняв одной рукой Джона за шею, он прижался к его губам немного крепче, так что это уже было больше похоже на настоящий поцелуй, а потом чуть отодвинулся и оценивающе провел языком по своей нижней губе. Интересно. Он снова потянулся вперед, приоткрыв рот, и почувствовал, как Джон делает то же самое. И куда теперь полагается целиться — в центр рта или на какую-то определенную губу? Он попробовал и так, и эдак, с каждым разом отстраняясь все медленнее.

Шерлок пришел к двум важным умозаключениям. Первое — он понятия не имел, что делать дальше. Он намеревался изучить рот Джона изнутри настолько подробно, насколько тот ему позволит, но для подобных действий наверняка существовал свой этикет, одобренный путь отсюда, где было приятно, но относительно несерьезно, туда(что, по мнению Шерлока, было равносильно вторжению на чужую территорию). К великому сожалению, этот путь был ему незнаком.

Во-вторых, Шерлоку стало ясно, что Джон придает поцелуям большое значение и, вне всякого сомнения, имеет в этой области немалый опыт. Из этого заключения вытекало еще несколько выводов: от немедленной и весьма сильной неприязни ко всем, с кем Джон целовался раньше — исключая, может быть, близких родственников, — до беспокойства о том, что Джон может быть разочарован его попыткой, не отвечающей общепринятым стандартам.

Он даже почти не удивился, когда Джон, словно бессознательно ощутив его неуверенность, поцеловал его еще несколько раз и просто сказал:

— Теперь моя очередь.

— Да, пожалуйста, — Шерлок улыбнулся, не отрываясь от его губ, и почувствовал, как ладонь Джона ложится ему на щеку, а пальцы второй руки крепче сжимаются в его волосах. Джон склонил голову набок, прижался к его губам и повел, как ведут неопытного партнера в танце.

Шерлок пытался сохранять рациональный подход, когда Джон вобрал в рот его верхнюю губу, легко прикусил зубами нижнюю, скользнул в его рот языком и провел им вдоль его собственного языка. Он старался наблюдать со стороны и запоминать все происходящее, чтобы понять, что делать сейчас, и обдумать свой опыт на досуге, но Джон глубже запустил пальцы в его кудри, обхватил губами его язык и сжал, — и мозг Шерлока перешел в автономный режим.

Чувствуя головокружение и нехватку воздуха, Шерлок прервал поцелуй и прижался лбом ко лбу Джона, схватившись за его шею, как за спасательный круг.

— Ты в порядке? — спросил Джон, и в его хриплом, задыхающемся голосе было столько желания, что Шерлок просто не мог противостоять ему, не мог не ответить на этот зов. Он запрокинул голову Джона назад и завладел его ртом.

Что делать дальше, как будет правильно — все это было теперь неважно. Впервые в жизни Шерлок слушал свои инстинкты, доверялся своему телу, каждая клетка которого требовала, чтобы он схватил Джона и не отпускал больше никогда, объявил его навеки своим, поставил на нем свою несмываемую печать и держал так крепко, чтобы ему никогда не пришло в голову ни вспоминать о прошлых возлюбленных, ни задумываться о новых. Потому что — и это было ясно, как день, — Джон Ватсон принадлежал ему, а Шерлок Холмс был совершенно не намерен делиться.