Серебро и сталь

Глава 8

Даррендорф возвышался на холме среди густого вечнозелёного леса. У подножия замка не было ни домов, ни каких-то селений — только сосны, ели, кедры и можжевельник. Ветер разносил нетронутые запахи этого хвойного леса на километры вперёд.

На главной башне приземистого угловатого Даррендорфа реяло знамя Карперов — чёрный огнедышащий змей на алом поле, а ниже робко развевался флаг с гербом Даррендорфов — серый кинжал на розовом поле, причём этот флаг был в два раза меньше флага Карперов.

Кристина чувствовала в этом какую-то иронию: замок её покойного мужа встал прямо на пути их армии, словно требуя, чтобы она освободила его. И она освободит. Она сдержит слово. Когда-то, вечность назад, она у алтаря клялась не только любить и почитать мужа, но и защищать, если потребуется. Те слова, произнесённые тихим, как шелест осенней листвы, голосом, почему-то вылетели из памяти, но сейчас девушка вновь их вспомнила, хоть и не считала, что свадебная клятва ей когда-то ещё потребуется. И пусть барон Маттиас умер много лет назад, пусть Кристина никогда не любила его, но клятву сдержать она должна. Защищать, правда, придётся нынешнего главу дома Даррендорфов — барона Волберта и его детей: дочь Софию и маленького сына Роэля. Кристине хотелось верить, что они ещё живы, хотя эта вера была зыбкой, словно круги на воде.

Пока на военном совете обсуждали предстоящий штурм, она пыталась привести в порядок мысли, что пришли ей в голову во время присутствия в Смите. Нужно было придумать какую-нибудь хитрость, позволившую бы сохранить как можно больше жизней и провести штурм молниеносно, воспользоваться тем, что замок Даррендорфов она знала хорошо, но девушка не представляла, как всё это сделать.

— Да даже если наше нападение будет внезапным и молниеносным, гостеприимно ворота нам не откроют, — усмехнулся герцог Гидельштос. — Разве что в какую-нибудь калиточку пробраться…

И тут её осенило. Почти в каждом замке есть заброшенная калитка, за которой никто не следит. Такая была в Эори — через неё она тогда вышла в Нижний город… Такая есть и в Даррендорфе. В такую не пройдёт целая армия, но человек двадцать… Дальше продумывать было некогда, она встала и заговорила, воспользовавшись повисшим в воздухе тяжёлым молчанием:

— Простите, что прерываю, господа. — Она заметила, как Штольц закатил глаза. Впрочем, не стоит обращать внимания. Мысли в голове и так путались, цепляясь одна за другую. С чего бы начать… — Я просто предполагаю, и случившееся с Бейкерами моё предположение лишь усиливает. Мне кажется, что Карпер будет шантажировать меня. Боюсь, как только мы пойдём на приступ, он отдаст приказ попросту убить барона Даррендорфа, чтоб смысла в освобождении замка не было.

Кристина побоялась, что её слова прозвучат косноязычно и неуверенно, но герцог Гидельштос кивнул:

— Это имеет смысл. Но, миледи, чем же мы можем…

— Дайте мне двадцать человек, мы пройдём через заброшенную калитку… — Она осеклась, встретив изумлённые взгляды. Видимо, присутствующие были слегка удивлены тем, что она слушала их споры. — Да-да, в Даррендорфе такая действительно есть. Я могла бы попробовать перебить хоть какую-то часть захватчиков изнутри и, если потребуется, открыть ворота основной части армии. Скорее всего, большинство оккупантов выйдет на стены оказывать сопротивление, но барона Волберта и его детей наверняка оставят под охраной.

— И вы уверены, что справитесь? — протянул Штольц, в его голосе весенним ветерком сквозила навязчивая насмешка.

— Уверена, — гордо вскинула голову Кристина. Она бросила короткий взгляд на план штурма: множество разноцветных стрелочек, кружков и прочих условных обозначений поначалу мало о чём ей говорили, но всё же ей быстро удалось разобраться в схеме. — Ведь я единственная из всех нас, кто знает Даррендорф достаточно хорошо, чтобы действовать внутри него. — Кристина взяла перо и нарисовала ещё одну стрелочку, которая указывала на то место, где должна была находиться калитка.

— План мне нравится, — внезапно произнёс лорд Штейнберг, и девушка невольно улыбнулась. Голос у него был красивым: низким, чуть хрипловатым и вкрадчивым. Да и одобрение Генриха… то есть, лорда Генриха не могло не радовать. — Только вот одну я вас не пущу.

Кристина вздохнула.

— Я буду не одна, — возразила она, с лёгкой улыбкой дотрагиваясь до рукояти своего меча.

— Ну это само собой разумеется. Однако я сомневаюсь, что вы когда-нибудь участвовали в таких операциях. Поэтому вам, несомненно, понадобится помощь.

Лорд Штейнберг говорил тоном, не терпящим возражений, и Кристина поняла, что он прав. Она не чувствовала себя готовой возглавить даже небольшой отряд, так что помощь ей правда не помешает. Также понимала она, что с ней пойдёт не он, а кто-то ещё. Жаль, Оскар уехал, она могла бы попросить его… Впрочем, здесь была Альберта, она-то уж точно не откажет.

Но лорд Генрих улыбнулся и вкрадчивым тоном произнёс:

— С вами пойдёт барон Штольц.

Кристина медленно повернула голову, взглянув на явно ошеломлённого не меньше неё барона Хельмута. Тот, кажется, хотел что-то сказать, но всё же промолчал, хотя было заметно, как он скривился. Кристина скривилась тоже. Потом они оба синхронно посмотрели на лорда Штейнберга, который, не прекращая улыбаться, непринуждённо заметил:

— И, пожалуйста, попытайтесь сдерживать свою личную неприязнь. Позвольте напомнить, что воюем мы с Карпером, а не друг с другом, поэтому будьте добры, — он смерил насмешливо-строгим взглядом сначала Кристину, а потом Штольца, — держите себя в руках.

* * *

Джонат не ожидал, что в Эори будет так холодно. По сравнению с Краухойзом, его родным замком, таким жарким и даже порой душным, в вотчине Коллинзов стоял просто невыносимый холод. Не помогали ни жарко растопленный очаг, ни меховой плащ и перчатки. И это в первые дни осени… Страшно представить, что будет зимой.

Джонат забрался с ногами в дубовое просторное кресло, плотнее кутаясь в плащ. За всё время пребывания в Эори он так и не привык к этому холоду. Хотя, может, дело не в том, что он, родившийся и выросший на юге, внезапно оказался на севере. Можно было подумать, что всё из-за лихорадки, но лекари лишь разводили руками, в один голос повторяя, что милорд полностью здоров. Они предполагали, что, возможно, всему виной душевное состояние, вызванное утратой любимой жены. Лорд Карпер частично был с ними согласен. Но почему он чувствовал не горе, не отчаяние, не боль, а именно холод?

Он вздохнул и было потянулся к одному из пергаментов, лежащих на столе, но тут гнетущую, тяжёлую тишину, нарушаемую лишь потрескиванием дров в очаге, разорвал глухой стук в дверь. Джонат не хотел никого видеть, но принимать приходилось. Теперь он — властитель Нолда, в его распоряжении огромная земля, полная мятежников, не желающих подчиняться. Нужно было решать эту проблему, и он старался по мере сил.

— Войдите, — тихим голосом разрешил лорд Карпер, опуская ноги на пол.

Это был младший сын барона Тоддена, Виктор, согласившийся пойти с Джонатом на войну лишь потому, что понимал: даже самой мизерной части наследства ему не видать, четверо старших братьев тому в подтверждение. Джонат обещал ему замок и земли, но пока обещания сдержать не мог: Бейкер уже получил бастард графа Лассена, променявший рыцарский меч на ремесло наёмника, Вэйд был полностью разрушен, и его предстояло восстановить, прежде чем дарить кому-то. Смит же буквально на днях отбил Штейнберг, и ходили слухи, что дочь лорда Коллинза была с ним. Джонат усмехнулся: прославившийся на всю Драффарию своим затянувшимся холостым положением лорд наконец-то нашёл себе подстилку. Да и девчонка только на словах была хороша. На войну она бы не сунулась.