Серебро ночи. Трилогия

Наутро для бодрости умылся ледяной водой, позавтракал. У выхода к нему снова кинулась Домина, умоляя ее простить, но он бесстрастно отстранил ее и вышел. Слуги исподволь кидали на него удивленные взгляды — он был одет так, будто собрался в бой. Его бедра опоясал пояс, с одной стороны которого висел длинный меч, с другой кинжал.

Позвав сенешаля, приказал выделить для своей охраны полсотни человек.

— Вчера в городе было неспокойно, не хочу рисковать. — Кем он рисковать не хочет, сказать не соизволил.

Сенешаль выполнил приказ, но предлогу о беспорядках не поверил. Он не раз бывал с нескио в бою и знал, что тот ничего не боялся. И никогда не брал охрану, даже отправляясь в рискованные авантюры по разбойничьим тавернам столицы, в которые порой пускался.

До монастыря Дейамор небольшой отряд добрался быстро. На сей раз нескио повезло, на его просьбу об аудиенции его сразу провели к настоятельнице. Подняв на нее взгляд, он поразился ее изумительной красоте. На него смотрел лик ангела, сошедшего с небес. Нескио слышал, что настоятельница очень красива, но не представлял, насколько.

Он понял графа — если тот до сих пор влюблен в эту обещанную ему когда-то несравненную красоту, то какие же дьяволы должны его терзать!

Настоятельница села за длинный дубовый стол, вежливо пригласила гостя присесть, и он сел на стоящий напротив твердый стул с высокой спинкой. Вопросительно посмотрела на него, и он неловко спросил, почувствовав неожиданное смущение:

— Матушка, я приехал узнать, не скрывается ли в вашем монастыре молодая женщина по имени Агнесс?

Фелиция настороженно спросила:

— Кто она вам?

Нескио не стал лукавить:

— Я обязан ей жизнью и хочу отблагодарить.

— Жизнью? — настоятельница внезапно улыбнулась. — Вот и недостающий кусочек мозаики!

Нескио сделал порывистый жест, но тут же опустил руку.

— Вы хотите сказать, что Агнесс здесь?

Фелиция молитвенно сложила ладони, будто просила защиты у Господа.

— Нет. Она узнала, что здесь должен появиться граф, и убежала.

— Значит, когда я вчера встретил ее на площади, она шла отсюда?

— Вы встретили ее на площади? — Фелиция порывисто встала, но тут же, овладев собой, села обратно. — Там так опасно! Хотя и не опаснее, чем здесь.

— А граф в самом деле здесь был? — нескио неосознанно положил руку на рукоять меча.

От настоятельницы не ускользнул этот воинственный жест, и она успокаивающе произнесла:

— Да, но он почти сразу уехал.

— Не обыскав монастырь?

Фелиция опустила глаза.

— Нет, он не позволил себе такого святотатства.

— Не позволил себе? — нескио поразился. — Граф позволяет себе все, он не из тех, кто прибегает к самоограничениям. Кто же не позволил ему обыскать монастырь? Или вы не хотите об этом говорить?

— Здесь были два моих племянника, и с ними их друг. Все они опытные воины.

— Трое пусть и самых опытных воинов никогда не победят отряд графа в сотню человек, с меньшим количеством он не ездит. Вы что-то недоговариваете, матушка.

Фелиция неодобрительно покачала головой.

— Я не знаю, что остановило графа, нескио. Оставим этот разговор. Я вас прошу: если хотите добра Агнесс, обходите наш монастырь стороной. И делайте вид, что не знаете, где она.

Нескио задумчиво нахмурил брови.

— Вы пытаетесь сделать вид, что она здесь, хотя здесь ее нет. Для чего? Чтобы облегчить ей побег? Пока граф следит за монастырем, он не следит за городом?

— Я не буду отвечать на ваш вопрос, нескио. Хотя знаю, вы благородный человек. И не по праву рождения, а по велению души. Но вы на другой стороне, на стороне тьмы.

— Почему вы так решили? — он неодобрительно приподнял бровь.

— Потому что вы соратник графа. А душа графа объята тьмой.

— Может быть, потому, что он человек неистовых страстей? И сдерживать его некому? Поэтому от его несдержанности и гибнут люди? — нескио пытливо заглянул в лицо настоятельнице, и тут же повинно опустил глаза, настолько оно было горестным.

— Возможно. Но, нескио, сейчас счет идет не на отдельные человеческие жизни, а на жизнь всего народа, всего нашего королевства. Вы знаете предсказание?

— Какое? Их слишком много, чтобы помнить все.

— Предсказание было одно, сделанное задолго до гибели последнего нашего короля. И я чувствую, что наступает его последняя, заключительная часть.

— И что же она гласит?

— Королевство неминуемо погибнет, если на трон не воссядет истинный король с возрожденным Инкуссом в короне.

— Погибнет от чего?

— От нашествия чужеземцев с юга.

— Мы всегда прогоняли от наших границ имгардцев. Хотя, признаю, в последнее время они стали гораздо наглее, чем прежде.

— Это потому, что их теснят орды с юга. Пока только теснят. Но придет момент, и они двинутся. Имгардцы для них не препятствие. И мы тоже. Их слишком много. Они много веков безбоязненно и беспрепятственно плодились на плодородных землях, и вот пришел момент, когда им стало тесно в своих уделах. Скоро они пойдут на север. И тогда придет конец северному сообществу.

Нескио подался вперед, опершись руками о колени.

— Не хотелось бы верить столь мрачному предсказанию, но как полководец вижу, что этому есть множественные подтверждения. Взятые в плен имгардцы рассказывают о людях со странной зеленоватой кожей, которые безжалостно вытаптывают их поля и убивают даже беспомощных младенцев. Они не знают жалости. И против них нет оружия.

Фелиция обреченно вздохнула.

— Теперь вы меня понимаете.

— Но в пророчестве не сказано, когда это произойдет? Возможно, у нас есть еще несколько десятилетий?

— Нет. Там четко говорится: когда узурпатор воссядет на трон и будет отринут.

— Неужели вы считаете этого жалкого мальчишку Родолфо узурпатором? — нескио встал и выпрямился во весь рост. — Он же просто фигляр! Думаете, он был опасен?

— Однозначно. Более того, если бы трон его не уничтожил, он бы стал королем. По праву закона: кто воссядет на трон с короной на голове, тот истинный властитель Терминуса. И стал бы самым мерзким королем за всю историю королевства. И этому немало бы поспособствовала Зинелла. И Медиаторы были бы уничтожены первыми. Возможно, пострадали бы и вы.