Серебряная луна

— Слушайте меня внимательно! Если вы закричите, я убью вас, прежде чем кто-либо успеет прийти вам на помощь! Вы полностью в моей власти, и запомните, что мне терять нечего! Вы ведь собираетесь отвезти меня в Фонтенбло, и со мной будет покончено. Но остается надежда спасти женщину, которую я люблю и на которой хотел бы жениться. Ваше тщеславие сыграло мне на руку, я больше не ваш пленник. Подчиняйтесь мне, или я задушу вас. Сейчас я подойду к двери и попрошу прислать сюда Антуанетту. Когда она придет, я сообщу вам, что намерен делать дальше. Если вы вздумаете звать на помощь, мои руки окажутся на вашей шее, и в следующий раз, когда я до вас дотронусь, вам уже не выжить.

Он увидел ужас в глазах Иможен и понял, что говорить она еще не может. Подойдя к двери и немного приоткрыв ее, он сказал лакеям:

— Ее светлость требует горничную Антуанетту. Приведите ее немедленно.

— Хорошо, месье.

Лакей отвечал очень почтительно, и Арман догадался, что Иможен не скрывает от слуг свои любовные похождения, и потому они не особенно удивятся, что им отдает приказания пленник, особенно молодой и красивый.

Арман закрыл дверь и вернулся к дивану. Из горла Иможен раздавались странные звуки, похожие на рыдания. От его сильной хватки ее шея покрылась пятнами, а глаза до сих пор были неестественно выпучены. Снаружи послышались шаги. Предостерегающе взглянув на Иможен, Арман подошел к двери раньше, чем лакеи открыли ее, и сам впустил Антуанетту.

— Проходите, Антуанетта, — пригласил Арман. — Вы нужны мадам.

Антуанетта изумилась, что он на свободе, но виду не подала, а просто скользнула в комнату. Арман запер дверь.

— Антуанетта, я только что продемонстрировал герцогине, как бывает, когда тебя душат, — произнес он. — Она изведала силу моих пальцев, как вы видите по следам на ее шее. Сейчас она меня боится, но очень скоро начнет строить планы мести. Она хочет, чтобы меня казнили, а вместе со мной и Рэв. Вопрос в том, кто кого перехитрит. Если победителем выйду я, то мы будем спасены; если победит герцогиня, ответ нам известен… Вы мне поможете?

Антуанетта подняла на него преданные глаза:

— Ради девочки, которую люблю с детства, я сделаю все, что в моих силах, месье!

— Тогда, Антуанетта, у меня есть план побега для нас троих, — сказал Арман.

С этими словами он повернулся и взял со стола небольшой нож с золотой рукояткой, которым семейство Вальмон пользовалось для разрезания книжных страниц. На самом деле это был кинжал, сделанный в Средние века каким-то итальянским ремесленником. Дорогой безделушкой он стал в более цивилизованном мире, в котором они теперь жили, но изначально предназначался для довольно суровых целей, например для защиты добродетели дамы. Арман повертел его в руке.

— Если вы любите свою воспитанницу и госпожу, вы без колебаний выполните мою просьбу. Дама, которая сейчас лежит на диване, абсолютно безжалостна как к мужчинам, так и к женщинам. Она хитра и отважна, а боится только одного — потерять свою красу! Возьмите этот кинжал, крепко держите его в руке, и если она осмелится предпринять хоть малейшую попытку ослушаться и выдать нас, полосните ее по лицу! Сумеете?

— Я в точности сделаю так, как велит месье, — тихо ответила Антуанетта.

Иможен пискнула.

— Вы не посмеете так поступить со мной! — пролепетала она слабым, дрожащим, совершенно несвойственным ей голосом.

— Антуанетта все сделает ради Рэв де Вальмон, моей будущей жены! — ответил Арман. — Я сам бы охотно задушил вас, чтобы уберечь ее от страха и горя. Вы, мадам, впервые встретили двух людей, которые не стали рабами вашей красоты и не боятся вашей злобы! Выбирайте же: или подчиниться нам, или лишиться красоты — главного своего оружия в жизни. Подумайте спокойно и быстро.

Иможен перевела взгляд с Армана на Антуанетту. Если она думала, что та растеряется или задрожит от страха, то ее ждало разочарование. Антуанетта встретила ее взгляд равнодушно, без жалости и слабости. Да, эта женщина скорее сама взойдет на гильотину, чем позволит нанести обиду девочке, которой она долгие годы заменяла отца и мать, няню и советника. Антуанетта шевельнула маленьким кинжалом, украшенным бриллиантами. Огонь свечи сверкнул на блестящей стали острого лезвия.

— Решайте, — коротко приказал Арман.

— Я сделаю, как вы потребуете, — не узнавая свой голос, ответила Иможен.

Глава 14

— Обопритесь на мою руку, как будто испытываете ко мне неземную любовь, — сказал Арман.

— Я вас ненавижу, — сквозь зубы процедила Иможен. — Молю Бога, чтобы солдаты императора перехватили нас и чтобы вы умирали долгой, мучительной смертью, которой заслуживаете!

— Едва ли ваши молитвы, пролежавшие так долго без употребления, долетят по назначению, — язвительно ответил Арман.

Иможен кусала губы и рыскала глазами по комнате, словно ища какое-нибудь оружие, которым можно совершить казнь. Но Арман уже начал претворять свой план в жизнь. Он заставил Иможен известить ее мажордома, что они немедленно отправляются к побережью. Мажордом принял новость с непроницаемым лицом хорошо вышколенного слуги. Он привык к причудам Иможен и вполне допускал, что она увлеклась красивым пленником и поэтому пытается оградить его от вмешательства императора или шпионов Фуше. К министру слуги герцогини питали такую же неприязнь, как и их хозяйка.

Арман распорядился насчет кареты и велел привести Рэв в серебряную гостиную. Она вошла с широко открытыми глазами и очень бледная. Рэв подозревала, что за этим требованием последуют другие неприятности, вероятно, немедленный переезд в Фонтенбло. Когда Арман объяснил ей положение — резко, не выискивая слова помягче, — она снова порозовела. Рэв говорила мало, просто смотрела на него, но так, что он поскорей отвернулся, боясь забыть обо всем на свете, кроме них двоих.

Только не задерживаться!

В любой момент Фуше может спохватиться и под каким-нибудь предлогом вернуться в Вальмон; могут прибыть солдаты императора или слуги графа де Дюрье. Арман прекрасно понимал, что его станут искать многие и избежать пленения будет нелегко. Нужно действовать быстро и неожиданно, тогда есть шанс сбить со следа своих преследователей. По требованию Армана наверх привели старика Жака, осторожно объяснили ему ситуацию и сказали, как он должен отвечать на вопросы. Старик соображал туго, но был бесконечно предан семье де Вальмон. Он обещал выполнить все указания Армана и со слезами на глазах поцеловал руку Рэв.