Серебряная пуля

Внутри Логана все кипело, он надеялся, что внешне он хотя бы наполовину спокоен так, как Шейн. Ошибка? Черт побери, о чем он?

— Ты чересчур сильно жаждал вставить перо Стиллману. Так ведь? — спросил Шейн. — Ну, немножко утратил бдительность с этой, с… как там ее?

— Фэйт Берн.

— Ты воспринял ее как подарок, выигранный приз. Ты очень хотел ее заполучить. И ты не докапывался до мелочей! — Шейн помолчал, проглотил еще макаронину. — Стиллман не понимает людей так, как я, но он, как профессионал, всегда переигрывает любителя. В любой день недели.

Логан тешил себя не слишком серьезной надеждой, что Сеф подскажет выход. Может, посоветует заменить Берн другой, менее беспокойной пациенткой, или в самом крайнем случае постарается отстранить от программы Мэрион Уинстон. Может, хоть держать ее подальше. Но сейчас ему стало ясно — ничего такого не случится.

— Ну что ж, — сказал Дэн, делая все, чтобы голос звучал беспечно, — я просто подумал, что вам интересно про это узнать.

— Эй, Логан, погоди-ка.

Он повернулся, удивленный какой-то новой ноткой в голосе Шейна. Невероятно, но это было что-то похожее на сочувствие.

— Да?

— Я просто хотел сказать, чтобы ты не останавливался. Ты отличный парень.

Выйдя от Шейна, Логан никак не мог понять: чувствовать ли ему себя польщенным или, наоборот, оскорбленным.

Но главным утешением, конечно, была работа. И дел навалилось столько, что Логан был захвачен целиком, на посторонние проблемы просто не оставалось времени. Следующие десять дней выдались, особенно напряженными. Новые пациенты на курс лечения шли легко, и набор ускорился — они принимали по три человека в неделю. Что означало — очень скоро все пятнадцать женщин станут получать соединение Q. Половина из списка приезжали два раза в неделю — лечились амбулаторно. Обычно они появлялись после ленча и оставались до вечера. И, хотя сама процедура введения лекарства занимала меньше часа, каждый визит включал в себя тщательное обследование — анализ крови и рентген, консультацию с одним из трех молодых врачей, ведущих протокол.

Но сверх этого у Логана, Сабрины и Рестона были обязанности и в больнице.

При такой нагрузке их рабочий день длился за полночь и, как правило, кончался разговорами о курсе лечения. Однажды в четверг вечером у Логана зазвонил телефон как раз в тот момент, когда он прощался с Дэвидом Леттерманом. Сабрине нужно было сравнить данные обследования пациентки Шарон Уильямс. Это чернокожая учительница из Балтимора тридцати восьми лет, замужняя, весьма обещающий кандидат. Но что-то беспокоило Сабрину. Дело в том, что диагноз «рак» был поставлен после жалоб на продолжительные боли в спине. Анализы показали злокачественные образования в поясничном позвонке.

— Интересный случай, — сказала Сабрина. — Понимаешь, злокачественность в кости. И нет никаких утолщений ткани, поэтому будет трудно следить за изменениями.

— Да, — согласился он. — В таких случаях злокачественность просматривается только как затемнение на кости. И такое может длиться месяцами, даже при воздействии лекарства.

— В таком случае спрашивается, какой смысл брать пациентку на курс, если мы не можем проследить за результатом?

Вопрос Сабрины был серьезный, и Логан подумал, насколько прагматичнее она стала в последние несколько месяцев, с тех пор как они начали работать над курсом.

— Ты права, особенно если учесть, что у нас осталось всего одно свободное место.

Сабрина колебалась.

— В то же время она очень приятная женщина.

— Понимаю.

— Кто знает, — начала она рассуждать как бы сама с собой, — может, взглянуть на этот случай, как на еще одну возможность? На иную форму рака и на еще один аспект испытания лекарства?

— Да, может быть. Я думаю…

Он услышал в трубке сигнал ее пейджера. Ей звонили.

— Кто это в такой час? Подожди секунду, Логан.

Через минуту она снова была на проводе.

— Я должна позвонить. Это Мэрион Уинстон. Что-то случилось с Джуди Новик. Я тебе перезвоню.

Логану не пришлось ждать и трех минут, но ему показалось — все десять.

— Что? — выдохнул он, схватив трубку.

— Ужасные новости. Она упала и ушиблась.

— Как сильно?

— Перелом черепа. Она в коме.

— Где?

— В больнице Бедфорд Дженерал. В Пенсильвании, там, где живет.

Логан онемел.

А при чем тут Уинстон? Какая с ней связь?

Сабрина лучше других знала, как чувствительна для него эта проблема.

— Она же представитель службы, заботящейся о пациентах, — ласково сказала Сабрина, — и семья дала больнице имя и телефон.

Но, несмотря на потрясение, на озабоченность и сочувствие, оба они думали и о другом: как это отразится на протоколе.

Логана задело больше всего то, что Уинстон не сочла нужным известить его о случившемся, ведь он возглавляет бригаду соединения Q.

— Я думаю, надо позвонить ее мужу, — сказала Сабрина.

— В такой-то час?

— Уинстон только что разговаривала с ним, он в больнице.

— Скажи ему, что мы очень переживаем за нее.

— Да, конечно.

Через тридцать секунд Логан позвонил Уинстон.

Он почти увидел ее напряженное лицо при звуке знакомого голоса.

— Доктор Логан, уже поздно. Все, что надо, я сказала доктору Комо.

— Пожалуйста, не кладите трубку. У меня еще несколько вопросов. Можете вы точно объяснить, что произошло?

— Она упала. Это все, что известно.

— Дома?

— Нет. В магазине.

— В магазине?

— На ступеньках, ведущих к автостоянке.

— Господи! — воскликнул он тихо. — Какого дьявола! Что с ней случилось? ДЛЯ ЧЕГО ей надо было тащиться в магазин? Она потеряла равновесие! Черт! Я же ПРЕДУПРЕЖДАЛ ее, чтобы была осторожнее!

— Это все, доктор? Вы думаете, вы сумеете спасти свой курс?

Логан пропустил мимо ушей презрительную нотку.

— Мисс Уинстон, моя главная забота — ее состояние.

— Нет. Я думаю, вас больше всего беспокоит, как сохранить ее на курсе. Но, очевидно, вопрос сейчас об этом не стоит.

— Конечно. — Даже если это было возможно с медицинской точки зрения, все равно вводить пациенту в коматозном состоянии такое лекарство! — Я буду очень тщательно следить за ее состоянием. Может быть, если она достаточно быстро оправится…

— Я хотела вам сообщить: об этом не может быть и речи.