Серебряная пуля

— Боже мой, да что с тобой творится? — спросил он его за неделю до выступления. — Я имею в виду, в каком дерьме ты себя купаешь?

И, как всегда, Логан не был уверен — воспринимать ли его слова как насмешку или как желание подбодрить. А может, Шейн и сам не знал.

— Я думаю, это просто нервы.

— Какого дьявола? Чего тебе бояться, Логан? Ты же сделал дело.

— Вы забываете, что никогда раньше мне не приходилось выступать. — Он помолчал. — И о чем я больше всего беспокоюсь — намерен прийти доктор Маркелл.

— Правильно, он будет, — кивнул задумчиво Шейн. — Ясно, что ты хочешь сказать. Тебе надо блестяще подготовиться.

— Спасибо. Мне нужна поддержка.

— Бог мой, Логан! Нечего бояться Маркелла. Я тебе точно говорю. Никто не знает его лучше, чем я.

Логан прекрасно понимал чрезвычайную сложность отношений Шейна с надменным главой института рака. И, хотя по существу и по манере они являли собой противоположности, в интеллектуальном смысле они были на равных. Они оба умели уважать талант и презирать всех, у кого его не было.

Поэтому вполне понятно, что бывший руководитель Шейна Маркелл, известный в институте как «убийца в схватке на ближней дистанции», превратился в покровителя Шейна. И именно поэтому ни один враг не мог тронуть Шейна.

Но к тому же Шейн, всегда кичившийся свободой собственного духа, ненавидел это качество в других. Он раздражался, оттого что его считали мальчиком Маркелла. Логан был как громом поражен, обнаружив, что Шейн, боясь Маркелла, всеми силами старается доказать, что презирает его.

— Я еще кое-что тебе скажу, — беспечно добавил он. — Маркеллу самому пришлось немало перетерпеть.

— И вы хотите сказать, что он поймет, если я буду слегка мандражировать?

— А разве я тебе такое сказал? — осклабился Шейн. — Он терпелив в отношении себя, а что ему твои дела?

То самое утро приближалось, и Логан старался делать свои обычные дела, как и всегда перед подобным броском. Главное — тщательно подготовиться. Он использовал каждый момент для создания логической картины всего, прошедшего за восемь месяцев. Он внимательно прочел свои заметки о болезни Тилли, статьи, раскопанные Сабриной. Он снова и снова вчитывался в объемистые истории болезни кандидаток на свой курс лечения, всех пятнадцати. Он подбирал слайды для показа разных аспектов работы во время выступления.

Логан планировал подробно изложить историю соединения Q, как сагу, в хронологическом порядке, объясняя факты, рассказывая о предварительных исследованиях, о новых данных, даже о просто догадках, которые привели их к важным ключевым решениям. Таким образом ему удастся держать зал в напряженном ожидании. И только в последнюю четверть часа он раскроет им потрясающий результат действия нового лекарства на четырех пациенток.

Трудно было предположить, как его встретят слушатели, и он хорошо понимал, что институтские стены слышали и раньше подобные заявления. Мало кто из аудитории поверит, что реакция на лекарство некоторых пациенток автоматически приведет к утверждению заслуживающего доверия лечения, не говоря уже о том, что это воспримут как величайшее открытие.

Но все же реакция на лекарство была потрясающая. Лекарство повело себя почти так, как они и ожидали. По крайней мере, он чувствовал, что можно запускать соединение Q.

Чтобы облегчить выступление, Логан написал речь на карточках. Не стоило рисковать и импровизировать — оговориться перед такой аудиторией нельзя.

Подготовка заняла большую часть выходных, и только к вечеру в воскресенье он все отложил в сторону и почувствовал, что выжат как лимон.

— Что за черт, — сказал он вслух, выходя на кухню за пивом. — Все равно все в руках Божьих.

Меньше чем через тридцать шесть часов Дэн Логан стоял на сцене большого зала, раскинувшегося амфитеатром, а один из сотрудников, Фоллансби, с удивительной легкостью представлял его собравшимся.

— Дамы и господа, — начал он, — сегодня с нами молодой доктор из медицинского отделения, который, насколько я понимаю, собирается познакомить нас с тем, как старое соединение может быть использовано в новом качестве…

Но Логан, с прыгающим сердцем глядя на седевших перед ним, едва слышал, что говорят. Примерно треть плюшевых старых кресел в зале была занята, но это означало, что собралось, по крайней мере, четыреста человек. Логан узнал с десяток лиц, но он никак не мог отвести глаза от троих, сидевших прямо перед ним, в середине второго ряда. Реймонд Ларсен, Аллен Атлас и Грегори Стиллман.

Шейн, засунув руки в карманы, стоял в отдалении. Сабрина, сидя в первом ряду слева, улыбнулась Логану и быстро отвела глаза. Она почти так же нервничает, как и я, подумал Логан. И, обведя взглядом зал, не нашел Маркелла.

— Итак, — закруглился Фоллансби, — передаю слово доктору Даниэлу Логану.

Логан вышел на сцену под хлипкие аплодисменты и почувствовал, как задрожали колени, сел голос, когда он произносил слова благодарности. Ну прямо старшеклассник, сдающий экзамены в колледж.

Первые несколько минут он не отрывал глаз от карточек и в зал не смотрел. Но постепенно страх стал рассеиваться, а когда на экране появился первый слайд — давнее фото Пауля Эрлиха в окружении Монблана журналов, он успокоился.

Его уверенность росла, и он стал посматривать на аудиторию. Собравшиеся вежливо слушали. Логан заметил, что и Сабрина расслабилась, что лучше всего свидетельствовало: все идет хорошо. И еще один явный признак — казалось, Ларсен готов выскочить на сцену и разорвать его на части.

Кеннет Маркелл вошел в зал в середине речи Логана, в тот момент, когда Дэн объяснял структуру молекулы соединения Q. Директор был невысокого роста, с белым венчиком волос вокруг лысины. Что-то напоминало в нем Цезаря. Он слушал стоя, скрестив руки на груди.

Сеф Шейн подошел к нему и бессознательно принял такую же позу.

Когда Логан достиг кульминации доклада, прекратились даже покашливания.

— Я хочу рассказать об одной пациентке, — объявил Логан.

Он кивнул помощнику, представляющему слайды, и на экране возник слайд — опухоль Марджори Роум в то время, когда ее брали на курс.

— Вот то, что мы увидели, когда пациентка к нам поступила. — Он коротко объяснил ее случай, а потом кивнул помощнику. — А это снимок груди той же пациентки после восьми циклов лечения соединением Q.

Логан услышал — или ему показалось? — странный шум в зале. Он мгновение помолчал.

— Это наш первый результат. После него последовали еще три.

Для выступления Логана они были менее показательны, и он не принес слайдов по ним. Случай Шарон Уильямс показался собравшимся несколько неубедительным. Но если даже в этот момент он и утратил внимание части слушателей, то не заметил этого.