Серебряная пуля

— Мы все равно когда-нибудь умрем, — заметил отец.

— Слушай, Кэтрин, — сказал Логан, — нет абсолютно никаких данных, подтверждающих, что человек умрет от того, что иногда съест мясо. Ну ни единого факта! Человеческая психология гораздо сложнее.

— Я сомневаюсь в вескости такого аргумента, — ухмыльнулась она.

— Что ты хочешь сказать?

— Все ваши сомнительные данные собирают люди, в голове которых уже есть определенное решение. Врачи просто в сговоре с фармацевтическими компаниями. И ты это прекрасно знаешь.

Отец рассмеялся.

— Вот она и посадила тебя.

— Ты и против лекарств тоже?

— Абсолютно. У моей подруги Люси рак груди. И ее пичкали химией. После каждого раза ее рвало по четыре часа. И волосы вылезли. И ты хочешь сказать, что это естественно?

Это был нелепый разговор. Вроде того как если бы игрок в бейсбол из высшей лиги объяснял тонкости техники плавного скольжения человеку, который понятия не имеет, куда бросают мяч.

— Вот поскольку я кое-что знаю про рак груди, — не отставал Логан, — скажи мне, что ты можешь предложить взамен лекарств?

— Коренные жители Америки используют растение юкка.

— Правда? И у тебя есть данные по результатам?

— Кэтрин заваривала чай из юкки. Для моего артрита, — вставила мать. — И мне показалось, что очень помогло.

Отец поднял руку, давая понять, что разговор окончен.

Этот победный жест Логан видел уже тысячу раз.

— Так, — уронил он, поворачиваясь к сыну, — я хочу услышать о твоих дальнейших планах.

Логан отвернулся. Ему нужно подготовиться к ответу.

— У меня есть несколько вариантов, — уклончиво проговорил он.

— Какие?

— Ну, одно предложение.

— Где?

— В Нью-Йорке.

Отца, казалось, это не слишком интересовало.

— Частная практика? Больница?

Фактически предложение еще не было окончательным. И не частная практика, и не больница. После того как палач опустил топор, первый, кому он позвонил, был Рубен Перес. Перес сейчас работал в маленькой компании в Нижнем Манхэттене, почасовиком. Это была исследовательская лаборатория, занимавшаяся лекарством против спида. Он был уверен, что там могли бы взять врача с такими данными, как у Логана.

Работа, конечно, была малоинтересной и не слишком престижной. И денег не густо. Логан скорее бы удавился, чем согласился на нее.

— Я не хочу начинать сразу, я уже говорил, я хочу поспрашивать в округе, а на следующей неделе позвоню кое-куда. Не беспокойся, я возмещу расходы за телефон.

— А я и не волнуюсь. Я знаю, ты так и сделаешь.

— Я не понимаю, как ты можешь защищать врачей, — сказала резко Кэти, — после всего, что они с тобой сделали.

— Это нечестно, Кэтрин. Это действительно нечестно.

В наступившей тишине Логан налил себе второй стакан вина.

* * *

— Я посмотрел последние данные по Элизабет Риверс. — Кеннет Маркелл показал на папки, громоздившиеся у него на столе. — Я просидел над этим два часа.

Рассеянно он снял верхнюю и открыл. Как и на других, на обложке стояло: «Э. Кливленд». Это кодовое имя Стиллман выбрал еще за три месяца до того, как история болезни попала к нему в руки.

— Этот сукин сын Малколм из Белого дома трезвонит почти каждый день.

— Ничего удивительного, — ровным голосом отозвался Стиллман. — Наша проблема — это их проблема.

— Но по тому, как они смотрят на это дело, получается наоборот, их проблема — это наша проблема. — Маркелл помолчал. — И, честно говоря, Грег, я тебе скажу со всей прямотой: насколько я понимаю, наша проблема — это твоя проблема.

Правильно, подумал Стиллман, если все всплывет и политики начнут охоту за скальпами в институте рака, в первую очередь они станут гоняться за его, Стиллмана, головой.

Маркелл еще раз прошелся по папкам, будто мог найти в них что-то для собственного успокоения.

— Итак, общий итог. Стандартная химиотерапия ничего не дает.

— Но прошел только месяц. И она приняла всего два цикла. Я бы хотел попробовать еще один.

В курс лечения включено три лекарства: доксорубицин, циклофосфамид и флуороусил — самые активные агенты против злокачественных клеток груди. За многие годы они оба использовали их с весьма заметным успехом.

— Я вижу кое-что положительное. Она выдерживает такую комбинацию достаточно хорошо. Почти никаких побочных эффектов, достойных внимания.

— Боже мой, Стиллман. Опухоль растет, и, если бы я ничего не соображал в этом деле, я бы подумал, что именно химия кормит эти злокачественные клетки.

Стиллман кивнул.

— И насколько такое положение беспокоит их, в Белом доме?

— Они же не идиоты. Ты тоже не такого уж высокого мнения о Берке, как и я. Но он доктор медицинских наук и разбирается в рентгеновских снимках.

Последний снимок заставил их обоих напрячься. Дело не только в том, что опухоль слегка выросла, теперь в ней появились узелковые уплотнения.

— Ну что ж, ведь не могут же они ожидать чуда, — возразил Стиллман с тихим бешенством.

— Именно этого они и ждут. Они смотрят на тебя так, как будто ты можешь вылечить ее, взмахнув волшебной палочкой. — Маркелл встал. — И пришло время попытаться дать ее им. Я хочу пойти на эксперимент. Поговорим о результатах твоего протокола.

Застигнутый врасплох, Стиллман попробовал собраться с мыслями.

— Ну, — улыбнулся он, — по крайней мере, я никого им не убил. — С благодарностью он отметил, что Маркелл улыбнулся в ответ.

— Ну, это не то, конечно, чего я жду.

— Может, и нет, но в экспериментальном лечении рака груди в последнее время это случай уникальный.

— Я согласен. В этом смысле ты оказался проницательным. Это как раз то, что надо было бы иметь нашим друзьям в Белом доме в связи с шумихой насчет какого-то молодого врача.

— Да, по раку груди.

— А где, кстати, Логан сейчас?

— Понятия не имею. Один из их компании все еще здесь. Рестон, он вышел чистеньким. Как будто обещающий. Может, дать ему возможность прорваться?