Серебряные слезы

– Ну что вы такое говорите?! – искренне возмутилась я.

Саша позвал меня со двора.

Я пошла к выходу, но в самый последний момент спохватилась:

– Нина Ивановна, а нет ли у вас фотографии вашего дедушки? Я давно хотела спросить...

– Знаешь, одна есть, – вспомнила она и поспешила к комоду. – Из последних, а другие пропали во время войны.

Она достала из старого плюшевого альбома пожелтевшую карточку.

– Вот.

Я взяла и подошла к окну.

В январских сумерках на меня глядел Андрей Калугин – почти старик, с растрепанной бородой. Не глядел даже, а... косился – испуганными, тоскливыми, пронзительными глазами. Одет он был во что-то вроде полосатого халата, а вокруг шеи наверчен какой-то платок.

– Лиза, если тебе надо, то возьми фотографию, – сказала Нина Ивановна. – Раз ты исследование пишешь, тебе она нужнее.

– Да нет, что вы... – нерешительно промямлила я. – Ведь это вроде ваш семейный архив...

– Ты тоже наша семья, – великодушно произнесла она. – Я знаю, ты не потеряешь. Бери!

– Лиза! – крикнул Саша со двора. – Ну где ты там?

* * *

Не знаю почему, но я вновь оказалась здесь...

В прошлый раз мне мешала Аглая – своим щебетанием, румянцем, вечно сползающими на кончик носа очками. Она была олицетворением жизни, а посещение кладбища требовало тишины.

«Я сумасшедшая, – подумала я, проваливаясь по колено в снег. – Зачем я снова иду сюда, что хочу узнать?» Прежде мной не владели столь мрачные настроения, да и к числу любительниц мемориалов я никак не могла себя отнести. Что двигало мной? Я безумно желала, чтобы тайна моего рождения открылась наконец, но рассудком понимала, что вряд ли теперь это получится.

Простой камень за низенькой железной оградой, даты жизни и смерти. Имя. И все. Ничего такого, что могло бы мне помочь.

Я уселась на низенькую, полузасыпанную снегом лавочку и уставилась неподвижным взглядом на надпись – «Георгий Кар». Странная фамилия, какая-то клоунская, актерская, что ли... Каким он был и действительно ли он мой отец? Вот бы знать наверняка...

Вдруг я услышала хруст шагов за собой – все начало января шел снег, а накануне наступила оттепель. Снег был покрыт твердой корочкой. Недовольно закричали галки, прыгая с ветки на ветку. Я испугалась, потом оглянулась и увидела женщину, бредущую по снежной дорожке. Странно, но она как будто направлялась в мою сторону.

«Спросить что-то хочет, – догадалась я. – Ведь, кроме меня, ни души вокруг!»

Женщина была невысокого роста, довольно хрупкая, закутанная в темный платок, из-под которого глядели огромные серые глаза. В ней не было ничего опасного, угрожающего. Чего скрывать, именно этого боишься, посещая безлюдные места – хулиганов и призраков.

Я отвернулась к могиле. Шаги приблизились, замерли совсем рядом. Женщина стояла за моей спиной и ни о чем не спрашивала. Странная особа...

– Вам чего? – довольно недружелюбно спросила я, поглядев на нее через плечо.

Она молчала.

– Вы хотите о чем-то спросить? – уже мягче спросила я. – Но я здесь ничего не знаю...

Женщина стояла и молчала, а потом спросила с удивлением:

– А вы кто?

– Я человек...

Она меня совсем не пугала, но как-то странно тревожила.

– Что вы здесь делаете? – опять она спросила.

– Сижу, – пожала я плечами.

– А почему именно здесь?

– Ну, наверное, потому, что здесь похоронен мой родственник, которого я пришла навестить...

– Родственник? – Ее и без того огромные глаза раскрылись еще сильнее.

– Ну, может, и не родственник – теперь уже неизвестно...

– Как это?

«Да что она ко мне привязалась? – с досадой подумала я. – Может быть, ненормальная? Хотя не похоже...»

– Почему вы спрашиваете?

– Потому что вы сидите у могилы моего отца, – рассудительно произнесла женщина. – Я вас не знаю. На кладбище столько могил, а вы сидите именно там, где лежит мой отец... Он что, родственником вам был? Я, правда, не помню у него никакой родни...

– Отец? – Сердце у меня забилось, словно сумасшедшее. – Георгий Кар – ваш отец?!

Вот она – мистика. Вот она, та самая предначертанная встреча, которую я могла только предчувствовать. В самом деле – то ли Алиса, то ли Брусникин говорили мне, что у Георгия была дочь от первого брака.

– Да-а... Но кто же вы, господи? – Она тоже начала волноваться.

– Я точно не знаю, но вполне вероятно, что я тоже его дочь.

Женщина помолчала, а потом неуверенно, недоверчиво улыбнулась:

– Да ну? Сестренка, значит.

– Я же говорю – теперь уже не разобраться. Странная была история, если хотите, расскажу...

– Хочу, – кивнула она и, сняв шерстяную варежку, протянула мне тонкую руку. – Вера...

– Елизавета.

Она была старше меня, а выглядела еще старше – из-за неуклюжей одежды, но рука ее была тонкой, почти детской. И как странно мы представились друг другу – как будто старшей была я.

– Ну, рассказывайте... – Она села на скамейку рядом.

– Все дело в характере моей мамы... – начала я. – Если бы она была хоть чуть-чуть менее скрытной и обидчивой, то я, вероятно, не сидела бы рядом с вами сейчас и не гадала, мой ли отец похоронен здесь.

– А, может быть, и сидели, – с задумчивым видом перебила меня Вера. – Как раз здесь и сейчас. Я, знаете ли, имею обыкновение приходить сюда под Новый год или чуть позже...

– Правда? Что ж, вполне может быть... если мы действительно сестры, – согласилась я.

– Я перебила вас, Лиза, простите... Пожалуйста, продолжайте.

– Так вот... Я так и не узнала от мамы, кто же мой настоящий отец. Странно, да? Но теперь уже и не спросишь – мама умерла. И вот я решила начать собственное расследование. Хотя, конечно, мои поиски трудно назвать расследованием – все ограничилось разговорами с теми, кто был когда-то знаком с моей мамой. Я дошла до Георгия Кара – и все, я в тупике...

– Но почему?

– Что – почему? Он же тоже умер! – с досадой воскликнула я.

Вера сидела рядом, нахохлившись, точно птица, и из-под шерстяного платка торчал кончик ее остренького носа. Она сидела, уставившись на надгробие, полузасыпанное снегом, но вместе с тем я чувствовала, что она внимательно меня слушает.

– Нет, я не о том... – негромко ответила она. – Мне интересно, почему вы решили разыскать своего отца.

– Я и сама не понимаю... Прошло столько лет... Все дело в том, что официальный родитель у меня имеется. Ну, тот, чью фамилию и отчество я ношу. Я пошла к нему, и вдруг...