Серенада для Черного колдуна

– То, что я хочу сотворить с тобой, со стриженной, лучше всего делать в закрытой спальне, в полумраке и на прохладных шелковых простынях.

– О?

Она удивленно округлила губы, а я чуть не застонал. Боги! Скажите, кому молиться и какие жертвы приносить, чтобы эта девчонка как можно скорее оказалась в моей кровати? Хочу – не могу. Её всю. В платье, в робе, в том выносящем мозг халате, что был на ней, когда она так сладко приревновала меня вчера… Нежно голенькую хочу. Сладкую, открытую. И чтоб рот вот так же удивленно распахнут.

Удивленно и сладко. До спазмов во вздыбившемся члене.

– Но мы же так не договаривались… – И в голосе испуг и растерянность. Перегнул палку? Скорее всего… С другой стороны, что с меня взять? Женщин в моей жизни было много, а отношения я пытался построить только с одной, да и то… Лучше не вспоминать. Ни о том, как, ни о том, с кем...

С Синеглазкой я не повторю ошибок прошлого. Никаких проб. Документ нашей жизни записывается «на чисто» сразу.

– А почему нет?
– небрежно обронил я.
– Ничто ведь нам не мешает поменять первоначальное соглашение. Эй-эй! Синеглазка! Без паники! Я ни на чём не настаиваю. Я просто говорю, мало ли что случится. Мы друг к другу присмотримся, оботрёмся, а потом и вовсе расставаться не захотим. Почему нет?

– Семья и муж не входят в мои планы, – брякнула Синеглазка.
– В мире есть вещи и поинтереснее, чем менять пеленки и сиську в рот вкладывать.

Ох, я бы не отказался, чтобы мне эту сиську хотя бы показали…

– Думаешь?

– Уверена. Так мы идём ужинать или ты передумал?

– Ещё чего...

Мы прошли в зал,и я отодвинул стул, предлагая Синеглазке сесть.

– Что будешь заказывать?

– Что-нибудь простое, – стыдливо порозовев – и маска позволила мне оценить этот нежный румянец – ответила она. – Я пока выучила все ложки и вилку для рыбы и десерта. Можно?

Десерт? Ох… даже нужно. Знала бы ты, моя синеглазая, как я хочу тебя на десерт,ты бы не изучала лист предлагаемых блюд с таким интересом.

– Конечно, можно! Тебе помочь с выбором?

– Вот уж нет, - хихикнула она и уверенно выбрала на первое суп «Ло»*, на второе «Капэо»* и воздушные «ю»* вместо десерта. Я чего-то не понимаю,или моя жена в лэнарской кухне разбирается, как заправский гурман. Удивительно, если вспомнить, что в Кауле есть лишь один повар, который с этой кухней на ты.
– Пить охота. Это что? Морс?

И до того, как я уcпел хоть слово сказать, ополовинила бокал тяжелейшего ягодного ликера. И я понял, что в «Лучшем поваре Королевствa» моя жена впервые. И пусть она отлично разбирается в кухне Лэнара, но абсолютно не в курсе того, что Ижу геррэнец. Да и вообще она c представителями его народа тесно никогда не общалась.

И знаете, как я это понял? Да все просто! У геррэнцев есть традиция. Они всегда, ещё до того, как подадут еду, выставляют на стол бокал со своим вином (Уж и не знаю, почему выжимку из сока ягод они называют этим дивным словом),изумительно пьяным. И знаете зачем? Чтобы доказать качество еды. Мол, даже наш самый коварный напиток не сможет вас опьянить.

Синеглазка же кроме фруктов и морса ничего не ела.

Голодная.

Даже думать не хочу, что с ней сделает хвалёное дурное геррэнское вино. Дайте мне, боги, сил об этом не думать, ибо кажется я уже просто не в силах.

– Как вкусно, боги! – восхитилась Синеглазка выхлебав весь индикатор трезвости геррэнцев до дна. – Из чего сделан это морс? А можно мне добавки?

– Этот напиток здесь дважды не подают, - мрачно буркнул я.

С другой стороны, чего расстраиваться? Трезвой она в любом случае не останется, а так, может, xотя бы разговорится...

– Но если хочешь, могу отдать тебе свой.
– Кивнул на бокал и запнулся, не зная, говорить ли о степени коварности напитка, но всё же решил промолчать.
– И не сейчас. Им принято запивать ужин... Я попрошу, чтобы тебе принесли воды или строка.

– Спасибо.
– Синеглазка с опаской покосилась на геррэнское вино и осторожно отодвинула бокал в сторону. – Вода была бы очень кстати.

«Лучший повар» никогда не страдал от недостатка посетителей, да и сегодня здесь было шумно, но на нас внимания никто не обращал: знать, желающая спрятать за маской свое лицо, давно уже не вызывала удивление. Ну, захотел кеиичи остаться не узнанным. Так у него на то не иначе как eсть веская причина. Может, он любовницу хочет в свет вывести. Или любовника. Или прячется от кредиторов.

Да мало ли!

Вот и на нас никто не глазел. Мужик за соседнем столике скользнул взглядом по Синеглазке, две барышни у сцены оценивающе глянули на меня, подавальщик, пожалуй,излишне развязнo улыбался... А в остальном... В остальном я искренне наслаждался этим восхитительным чувством, которое испытывают те люди, что умеют оставаться невидимыми, будучи на виду у всех.

Незаметно подвинул стул, чтобы оказаться ближе к Синеглазке и, зажмурившись от удовольствия, вдохнул свежий аромат её духов. Она же, с интересом рассматривая внутреннее убранство ресторации, ничего не заметила.

Подали первое. В холодный ло повар помимо привычных ягод и цветочных лепестков добавил ложку ледяного молочного крема, который Синеглазка не стала размешивать. Выловила его из тарелки, аккуратно подцепив ложкой,и заметила, довольнo облизываясь:

– Добавлять в ло сладкое – это варварство чистой воды. Моя матушка гению, которому впервые в голову пришла эта идея, руки бы с корнем вырвала.

– Мм, – многозначительно промычал я и мысленно скрестил пальцы на удачу. Пусть только Синеглазка и дальше продолжает болтать и раскрываться! Рассказывать о себе, о своём детстве, обо всём. Что же касается меня, то я скорее язык себе откушу, чем стану спрашивать, где моя дорогая тёща брала смесь сушёных овощей,из которых готовился этот суп. Не то чтобы они не продавались в Султанате. Продавались. Но цены на этот заморский товар были и сейчас-то, мягко говоря, не народные, а сколько это всё стоило лет десять и больше назад, даже затрудняюсь сказать. Я тогда обитал в казармах, и освежающий ло к обеду нам никто не подавал.

– Мы в него вообще ничего, кроме лепестков и листочков наса, не кладём.
– Отметил ли я это «мы»? Само собой.
– Это же нежный суп, а тут вдруг ягоды. Они же твёрдые, с косточками и кожурой... А вoт если вместо сладкого молочного крема добавить чуть свежего сока...

И прикрыла глаза,издав полный блаженства стон. Я сглотнул и подал знак подавальщику, чтобы тот не спешил со вторым. Не хочу, чтобы он своим появлением перебил Синеглазке желание откровенничать. Я лучше послушаю еще немножко, потому что рассказывала она воистину интересные вещи. И про лепестки, и про ягодный сок. И нет, во мне не проснулся внезапный кулинар, ещё чего не хватало! днако слова Синеглазки заставили меня вспомнить, как много лет назад, мне тогда едва ли стукнуло шесть, дед приготовил к обеду ло, а я получил ложкой по лбу за то, чтo попытался заправить его сладким кремом.

– Это летний кислый суп, балбес! Сладкий крем оставь для зимних супов.

И добавил, грустно вздохнув:

– Твоя бабушка его только так готовила.

Я до сего дня полагал, что это был её личный рецепт.

Очень интересно.

Второе блюдо – маленькие рыбные котлетки с острыми лепёшками из красных бобов, политые соком юмы* – мы ели в тишине. Как оказалось, сложно разговаривать, когда блюдо такое вкусное, что ты готов откусить себе пальцы.

вот когда принесли тарелку с шариками рю, а к ней чайничек меда, по цвету напоминавшего закатное небо, Синеглазка вновь изъявила желание поговорить. Точнее не так. Когда я потянулся, чтобы налить ей и себе напитка, она легонько стукнула меня по запястью и проворчала: