Серенада для Черного колдуна

– Иди сюда, – велел я Синеглазке и, клянусь, почти хотел, чтобы она взбрыкнула и устроила концерт, но она подошла безропотно. Сама покорность, морги меня задери!

Я не сводил взгляда с лица моей беглянки. Дрожит, как крылья нектаринов, глаза набрякли непролитыми слезами, смотрит прямо, но боится. Боится меня!

– Тан, я всё...

– Не сейчас, - оборвал я, понимая, что если она сейчас пустится в объяснения, еcли, упаси Глубинные, начнёт что-нибудь врать, я сорвусь,и ничем хорошим это не закончится.

– Эмир? – Орешек бесшумной тенью вырос за моим плечом. Как нельзя вовремя, надо сказать. Я взял Синеглазку за руку – крепко, взглядом предупредив, чтоб и не думала вырываться, и коротко распорядился:

– Закрoй тут все вопросы.
– Глянул на Рейю. По бледной щеке ползла одинокая слезинка. Да что за... Ведь так хорошо день начался!

Подтoлкнул девчонку к скату и сам вскочил следом, злой, как новорожденная зуйда. До самого дома мы не сказали друг другу ни слова. Я молчал, пытаясь успокоиться, Синеглазка негрoмко всхлипывала.

ГЛАВА ТРИНАДЦТАЯ, В КОТОРОЙ ГЕРОИНЯ ЧУВСТВУЕТ СЕБЯ ВИНОВАТОЙ

Нет ничего слаще поцелуев после ссоры (с) Откровения

Ещё один поцелуй ничегo не изменит.

Да.

Именно об этом я думала, когда тянулась за губами Тана. Ну, правда! Подумаешь… какая разница, один поцелуй или двадцать один? Ровным счётом никакой! Тем более что не абы с кем, а с собственным муем. Тем более что мне нравится. Тем более что после того, как наш договор закончится и я уеду, ничего этого уже не будет. А раз так, значит, надо использовать все возможности.

Я полночи не спала! Крутилась в кровати, всё думала,и думала,и думала,и думала… потом решила: хочу. Хочу взять всё, что Тан мне может дать (не всё-всё-всё, если что). И целоваться с ним хочу, если без угроз сделать брак полноценным. И помогать ему в расследовании, и принимать от него помощь,и… И нет, думать о том, что со мной происходит, я не стану. Не могу. Не хочу.

… Гису пришёл не один, а в компании четырёх шкафов (той мебели, что Тан с позором изгнал, среди них не было). Каждый шкаф в руках держал по огромному сундуку. Позже мы с Гису проверяли, и да. То есть, нет. В том смысле, ни один из этих сундуков мы так и не смогли поднять, даже вдвоём.

Шкафы транспортировали свою ношу в кабинет эмира и удалились, а мы с Гису остались. Первое время мальчишка таращился на меня с таким выражением лица, что я понять не могла, преклоняется он передо мной (совершенно неожиданное чувство) или ревнует. Всё указывало на второе, и я торопливо заверила помощника Тана, что со стороны жены его обожаемого эмира, ему не стоит ждать неприятностей.

– Конечно, нет! – вспыхнул Гису и поковырял носком правого ботинка рисунок на толстом кабинетном ковре. – Просто я… – Вздохнул.
– Может, лучше бумагами займёмся?

– С радостью!

С документами из архива мы провозились часа полтора, а потом Мэки принесла нам напитки и второй завтрак, состоявший из фруктов, свежей выпечки и нескольких видов сыров. Ну и Мэки не была бы Мэки, если б со всем этим добром не захватила последние новости.

– Колдун для тебя сюрприз готовит, - мимоходом шепнула подруга, пoка Гису метал на столик притащенные горничной продукты.

– Какой сюрприз?
– Что-то испуганно шевельнулось в моём желудке. По-моему, это было сердце, но, в принципе, я могу ошибаться.

– Так он тебе и признался...

Мэки фыркнула, наградила Гису презрительным взглядом и зачем-то протёрла подолом цветастой юбки кувшин с моим любимым строком. Я же молитвенно сложила руки перед грудью и скорчила самую просительную рожицу, на которую только была способна. Потому как сюрпризы я не любила, не с чужих слов зная о том, что хорошими они бывают крайне редкo.

– Узнай, а?
– заныла я, отслеживая передвижения по кабинету Гису. Очень уж мне не хотелось, чтобы мальчишка узнал, о чём мы с Мэки переговаривались.

– Узнай… – передразнила она. – Тоже нашла дознавателя!

Подруга ушла, показательно ворча и всем своим видом демонстрируя недовольство, а я, забыв о втором завтраке, вернулась к изучению бумаг. А вот Гису от шедевров нашего шефа Харо отказываться не стал, налопался до тихих болезненных стонов, и только после этого, виновато пряча глаза, вернулся к нашему расследованию. Я для профилактики обозвала его мелким обжорой, а в следующее мгновение в кабинет без стука ворвалась Мэки и так на меня глянула, что я без пояснений спела Гису кратковременный сон, а потом, прижав руки к груди, спросила у пoдруги:

– Что случилось?

– Крышка нам, - осипшим от страха голосом поведала Мэки. – Колдун изловил Зверя.

– Что?

– Зверя, говорю, он тебе в качестве сюрприза готовит!! Уж и не знаю, под каким соусом и в каком виде… Ой, мамочки. Ой, мамочки! Как же так-то? Как же мы-то? Ой...

– Не рычи и не ори, – я прижала пальцы к виску, пытаясь вникнуть в принесённую подругой новость. – Зверя?

– Не удивлюсь, если Бес с Иу тоже уже в казематах, - подвывая, поделилась своими подозрениями Мэки. И моё сердце, увлёкшись паническими нотками в голосе подруги, испуганно ёкнуло.

– Ой, мамочки… – еще раз всхлипнула Мэки, и я решилась:

– Платье мне своё принеси, – велела, направляясь к выходу из кабинета Тана. – И испроси у Гудрун отпуск до вечера.

– Да не отпустит она.

– Значит, скажи, что увольняешься! – крикнула я.

Прижала руку к груди. Вдох-выдох.

– Мэки, не будь дурочкой. Вам всем нужно уехать. Немедленно. Не понимаешь разве? Ну же! Не спи!

Она убежала, а я посмотрела на дремлющего в углу дивана Гису, на коробки, на рассыпавшиеся по полу документы и мысленно поклялась:

– Я обязательно вернусь. Честно-честно. Вот отправлю всех на «Песню ветра», дождусь весточки о том, что с ними всё в порядке, а потом можно будет и расслабиться.

У Тана много дел, возвращается он поздно. Если мы поторопимся, то он дае не узнает, что я уходила из дома. Тем более что я очень сильно постаралась cделать так, чтобы домашние тоже ничего не заметили.

Для начала, ещё того, как Мэки прилетела с ошеломляющей новостью, я велела Гудрун, чтобы ни она, ни кто-либо другой из слуг не мешал нам работать.