Серенада для Черного колдуна

– Нет, - сказал он.

– Нет, - повторил и записка на его ладони вспыхнула холодной зеленью магическогo огня. – Здесь что-то другое. на не может…

Окинул нас хмурым взором и тихо попросил:

– Синеглазка, щит тишины поставишь? Спасибо… Живая вода, как жрать-то охота, да морги с ним. Переживу.
– Мой желудок тихонечко взвыл и, кажется скончался после этих слов.
– Я не привык делиться информацией с кем попало.

Тут он посмотрел на Беса с досадой и на Иу с раздражением.

– Но раз уж так получилось…

Открыв рот, я слушала о том, что узнал Тан в то утро, когда я разговаривала с яром Вайтером, и едва чувств не лишилась, когда он поведал об особенностях Изначального храма. Живая вода! Я столько всего натворила за свою жизнь, что остаётся тoлько удивляться, почему храм впустил меня внутрь, а уж почему выпустил – это вообще выше моего понимания.

Иу задумчиво почесал затылок и, забыв о своём страхе перед Чёрным Колдуном, недоверчиво поинтересовался:

– А ты точно знаешь, что Храм настоящий? Может он сломался или ещё чего, потому как… – Приятель осёкся и посмотрел на меня.
– Кхым.

Кхым.

Почесала переносицу, не зная, как так элегантно признаться Тану в том, что я на самом деле гораздо хуже, чем он думает.

– н – работает, - до того, как я успела сказать хоть слово, обрубил Колдун. – Я знаю. Я проверял. Я вырос в этом Храме. И… – Взгляд его внезапно стал больным и таким несчастным, что мне захотелось обнять и утешить. И поцеловать. И… и oстальное. Которое без лишних глаз.

Я прижала к заалевшим щекам ладони, а Тан закончил:

– И меня он не впустил внутрь… А вообще, знаете что?
– Тут он хлопнул в ладоши и посмотрел в окно.
– Ко мне сегодня Орешек придёт, велю ему усилить охрану, чтоб никаких внезапных гостей впередь не было. С Уни-султан поговорю утром – сейчас к ней всё равно нет смысла соваться. Акио из карея вытащу, если придётся, несмотря на вероятный гнев и опалу… А пока… Бес, Иу, валите-ка из моей спальни к моргам. Я, пока время есть, хочу без посторонних глаз с женой поздороваться... Синеглазка, ты, стати, оценила, какой я у тебя не ревнивый?

Надо было видеть, какие лица после этих его слов стали у моих друзей, но я сдержалась, не расхохоталась, зажала рот ладонью и честно терпела, пока за ними не закрылась дверь, а затем, огда Тан подхватил меня на руки, обвилась вокруг него диким насом и склонила голову, встречая твёрдые губы тихим шёпотом:

– Скучал без меня?

В ту ночь, когда мы с Эстэр попали на эту сторону Гряды, мне в руки впервые в жизни попались чудесные книжки, призванные разнообразить женский досуг. Тогда я их от корки до корки прочитала, но содержание по-настоящему оценила только сейчас… Была там эта фраза, произнесённая именно в такой ситуации. Словами не передать, как мне хотелось сказать её Тану. Чтобы с хрипотцой, придыханием, обязательным румянцем на щеках и со стыдливо трепещущими ресницами, но Тан выдохнул:

– Чуть не сдох. Так хочу тебя, Синеглазка… Не представляешь себе.

Меня снова прошило молнией из грозы, что бушует в его глазах, и я встретила жадный поцелуй с такой охотой, что Тан, конечно же, сразу понял, что я скучала не меньше, чем он.

А позже, когда муж закончил меня приветствовать так, как, по его словам, положено настоящему мужу, и отпустил, я стояла в дверях ванной комнаты и смотрела, как он моет лицо и шею холодной водой, чтобы хотя бы частично избавиться от дурных мыслей и усталости.

Очень хотелось отложить решение всех вопросов на утро, но я понимала, что оставить всё, как есть, сейчас нельзя. Избавилась от щита тишины, пока Тан надевал сухую рубаху, прошлась по спальне, собирая кое-что из своих вещей и мысленно отмечая, что Мэки была гораздо лучшей горничной, чем сбеавший от меня колобок. И внезапно вспомнила замечание Беса о том, что бежать без Тана я не захочу, а по доброй воле он со мной не поедет. Отчего-то эти слова не вызвали боли тогда, а только сейчас, когда я всерьёз об этом задумалась. Интересно, что скажет Танари, если я предложу ему бросить всё и уехать из Султаната… И будет ли честно с моей стороны просить его об этом?

– Синеглазка, о чём ты задумалась?

Тан вышел из гардеробной, на ходу застёгивая рубаху и не сводя с меня внимательного взгляда.

– О всякой ерунде, – ответила я.

– А выглядишь так, будто пытаешься в уме решить сложную математическую задачу. – Да уж… Непростую. – Это от голода, ейка, я уверен. Как тебе идея устроить набег на дворцовую кухню?

– Прямо сейчас?
– по-моему, это не я спросила, а радостно выкрикнул мой исстрадавшийся желудок.

– Ну, да.

– А это уместно? А как же Орешек?

– Уместно. И Морай подождёт, если мы задержимся… Ну же, Синеглазка. Решайся. Или хочешь, я велю прислать еды сюда?

Есть хотелось просто безумно, но вместе с тем и от ночной экскурсии по дворцу отказываться было глупо, и о моём решении Тан догадался без слов, схватил за руку и почти бегом потащил к выходу, объясняя по пути:

– На самом деле во дворце несколько кухонь. Та, на которой готовят султану и его приближённым, работает круглосуточно. Ещё одна обслуживает стражу. В крыле для слуг есть холодная кухня и ещё одна в подвалах,там коптят мясо, рыбу, сушат грибы с овощами.

Рот наполнился слюной, но я всё же нашла в себе силы уточнить:

– А мы куда?

– На ту, где горячее можно найти в любое время дня и ночи, конечно. Как иначе?

До кухни мы добрались на удивление быстро, а всё потому, что Тан использовал тайные ходы и кое-где мы в прямом смысле слова проходили сквозь стены. Уверена, если бы мне пришлось искать дорогу назад, я бы заблудилась и совсем пропала. К счастью, об этом мне можно было не волноваться.

Мы миновали несколько постов стражи, а у самых дверей oбители местных поваров нас даже задержали: новички-стражники, оказывается, не знали в лицо эмира-ша-иля, и вызвали пo тревоге начальство. Прибежавший по сигналу акинак eдва не поседел, увидев, кого задержали его подчинённые.

– Эмир-ша-иль! – просипел страшным голосом. – Я… мне… по всей строгости ответят!

– За бдительность? – вскинул брoвь Тан. – За бдительность подчинённых обычно награждают. Другое дело, если бы я в форме был, а так… придраться мне к нечему. Вольно.

Ну, а после этого мы, наконец-то, оказались на кухне.

Пахло здесь так, что я ещё на пороге так громко сглотнула, что один из поваров, рассмеялся и велел своим помощникам накрыть для благородных господ столик для снятия проб.