Серые пустоши жизни. Оригинальная БДСМ-версия.
Шрифт:
– Заткнись, тварь! – оборвал ее работорговец и, взяв большой, кривой нож, подошел к ее грубо разведенным в сторону ногам и сделал что-то такое, от чего над площадью забился полный нечеловеческой муки крик.
Идорна не видела, чем он занимался, и пыталась понять, за что мучают несчастную, совсем еще молоденькую самочку. Через некоторое время работорговец выпрямился, утер окровавленной рукой пот со лба и швырнул на помост какой-то залитый кровью кусок плоти. А над девушкой уже склонился маг, шепча заклинания, и страшная рана между ее ног на глазах стала покрываться корочкой струпа. Пораженная дракона с отвращением поняла, что работорговец
– Все! – заорал он толстяку. – Она готова, можете забирать, отлежится месяц-другой и сможет приступать к работе.
– Крайне вам признателен, Сагет! – завопил в ответ толстяк. – Счет вы знаете куда присылать! И жду вас в гости, у меня есть редкие вина с Мерхарбры! Продегустируем!
– Обязательно приду, уважаемый! – поклонился ему работорговец.
Идорна с ужасом, в потрясении смотрела на происходящее, все еще не веря своим глазам. Вот так вот, походя, на глазах у толпы искалечить молодую самочку? Зачем? Она не могла этого понять и спросила стоявшего справа от нее школяра:
– Для чего все это?
Тот посмотрел на нее, как на последнюю идиотку, а потом обратил внимание на ее одежду и сказал ничего не понимающей дикарке, еще не знающей, что раз уж она вошла в город, то этого помоста ей не избежать:
– Дык рабынь для удовольствий делают. Из тебя хорошая получится… Гы-гы-гы…
Она захотела ударить мерзкую тварь, но он, продолжая хихикать, увернулся и исчез в толпе. Идорна же услышала слева от себя тихий плач и слова, повторяемые шепотом:
– Ланха, Ланха, любимая, нет, только не ты, не ты…
Она оглянулась и увидела полные слез глаза юноши, устремленные на милую шатенку, тем временем поставленную в центре помоста. Когда девушка сжалась, пытаясь прикрыть руками пах, из толпы кто-то заорал:
– Да не прикрывай, дура! Скоро прикрывать-то нечего будет!
И толпа грохнула хохотом. А белокурого юношу в форме студента как будто кто-то ударил: он сжался, что-то шепча себе под нос. Потом поднял широко открытые, не понимающие, как вообще может происходить подобное, глаза и встретился взглядом с Идорной, во взгляде его сквозило беспросветное отчаяние. Поняв, что него смотрят, он попытался протолкнуться назад, но не смог и сжался сильнее. А дракона посмотрела с жалостью и, по-видимому, парнишка эту жалость уловил, потому что с безумной надеждой, надеждой на чудо, мелькнувшей в глазах, зашептал драконе:
– Это моя любимая, моя невеста… Я учился в столице, приехал в отпуск, а ее уже за долги отца забрали работорговцы… Я продал все, что у меня было, но этого, – и он указал глазами на тощий кошелек, зажатый в левой руке, – этого не хватит даже на четверть минимальной цены… А я бы любил ее какой угодно, пусть даже искалеченной, лишь бы только живой…
И из глаз паренька снова заструились слезы, он сжался, ожидая насмешки. Идорна не могла поверить своим ушам – неужели же люди, эти убийцы детей, тоже умеют любить? Она сунула руку в карман, нащупала один из драгоценных камней, взятых с собой в подземном замке, и сунула в руку несчастного студентика. Он потрясенно уставился на камень, потом на нее, все еще не веря своему счастью и шепча:
– Госпожа… Госпожа… Но ведь это стоит больше пятисот золотых…
Она только махнула рукой в ответ, несколько смущенная благодарностью,
засиявшей в его глазах, и не понимающая, за что же люди так ценят эти блестящие камешки. Тогда юноша, услышав, что его невесту уже почти продали, с неистовой силой прорвался к помосту и закричал работорговцу:– Я даю за эту девушку четыреста золотых монет, господин работорговец!
– Да откуда у тебя такие деньги, чарбов сын, – с презрением отвернулся от него тот.
Тогда юноша с отчаянием начал оглядываться и, увидев стоящего метрах в десяти от него старика в синей хламиде с золотым поясом, что было сил закричал ему:
– Господин Трааранг! Господин Трааранг! Вы же ювелир, пожалуйста, подтвердите господину работорговцу стоимость этого камня.
Старик внимательно посмотрел на него и, узнав, заулыбался:
– Сейчас посмотрим, юный Нифос, сейчас посмотрим… – говорил он на ходу, проталкиваясь к юноше. – Это ведь твоя Ланха там, на помосте, да? Ее папа задолжал, да?
Работорговец услышал их разговор и приостановился. Если действительно молодому идиоту достался от кого-то такой дорогой камень, то почему бы и не продать ему рабыню? Она ведь местная, больше 80 монет за нее хоть так, хоть так не выручишь. И он внимательно наблюдал за стариком, который, наконец, протолкнулся к юноше, взял в руки камень и несколько минут его тщательно осматривал, потом заключил:
– Это синий тармиалг. И, как ювелир с императорской лицензией, я своим словом подтверждаю, что минимальная стоимость этого камня пятьсот пятьдесят золотых монет!
Юноша выхватил камень из рук старого ювелира и протянул его работорговцу, говоря:
– Вы примете этот камень в уплату за рабыню, господин Сагет?
– Конечно, приму, господин Нифос, – насмешливо ухмыльнулся ему в ответ работорговец, думая про себя, что день у него сегодня очень удачный и как жаль, что подобных дурней так мало на свете. – Как прикажете ее обрабатывать?
– А можно совсем не обрабатывать? – тихо спросил юноша.
– Это запрещено! – глухим голосом произнес стоящий позади работорговца маг, лица которого не было видно из-под капюшона.
Работорговец развел руками.
– И рад бы услужить, – сказал он, – да не могу, закон… Она ведь прошла обучение и уже пробовала губами и мужчин, и женщин…
Обрадовавшаяся было девушка, стоявшая на помосте, побледнела. А лицо юноши перекосила гримаса боли, и он с трудом выдавил из себя:
– Тогда, умоляю вас, сделайте самое меньшее, что только можно по закону, я доплачу вам… – И с этими словами он поднял свой тощий кошелек.
Тут видно проняло даже работорговца, потому что он отмахнулся и сказал, не понимая, как видно, сам себя:
– Не нужно. Стоимость камня покрывает оказание любых дополнительных услуг.
Потом повернулся, махнул рукой, и его помощники подхватили девушку, с отчаянием смотревшую в глаза любимого, и быстро привязали ее к козлам. И опять раздавался над торговой площадью дикий девичий крик и шлепались на деревянный помост окровавленные куски плоти. Когда все завершилось, маг пошептал над ней, раны покрылись струпьями, и он отошел. Юноша же поднялся на помост, взял на руки потерявшее сознание от боли существо, только что бывшее симпатичной девушкой и тихо, никого не видя перед собой, побрел сквозь толпу, быстро раздававшуюся перед ним. Драконы тут же воспользовались этим и поспешили убраться подальше от мага и омерзительного зрелища на помосте.