Серый смерч
Шрифт:
Меч наблюдал за происходящим с большим удовольствием. У мальчишки многое получается инстинктивно. Пусть он пока еще не понимает, что делает, но ведь — делает! Предыдущему Хранителю понадобилось три года, чтобы только суметь прикоснуться к Пределу, а этот через три недели уже манипулирует им, как хочет. Пусть учится.
«Неплохо, парень! — довольно сказал Меч. — Очень неплохо… Ты уже используешь Предел для материализации!»
«Откровенно говоря, — тяжело вздохнул Йаарх, — я очень хочу знать, как у меня все это получается, откуда приходят ко мне все эти знания. А то я похож на ребенка, которому показали, как пользоваться
Затем Хранитель повернулся к князю хралов и протянул ему медальон.
— Возьмите это, Фархат. И запомните: любой пришедший к вам с таким медальоном, — мой вассал или друг. И ваш брат поэтому.
Старый воин с благоговением принял медальон, повесил его себе на шею и спросил:
— А вдруг придет враг, укравший медальон?
— Не придет, — довольный собой, ухмыльнулся Йаарх. — Никто, кроме владельца, не сможет даже взять его в руки, если не захочет этих самых рук лишиться.
— Благодарю, Владыка! — еще раз поклонился ему князь.
— И еще одно! — внимательно посмотрел в глаза Фархату Хранитель. — Запомните: с этого дня все обычаи, связанные с жестокостью и насилием над другими, отменяются!
— Все? — на лице старика отразилось недоумение.
— Абсолютно все!
Князь поклонился.
— Повинуюсь, Владыка.
Меч фыркнул про себя. Неужели парень не понимает: то, что жестокость для него — абсолютно естественная вещь для хралов. И разница в понимании смысла слов может привести к довольно странным и непредсказуемым последствиям. Впрочем, Совмещающего Разности это не касалось, и он промолчал.
Йаарх в то же время оглядел своих спутников и по известной уже формуле создал еще двенадцать медальонов. Оказывается, раз сотворенное заклинание навсегда остается в памяти, как значок запуска программы. И нужно всего лишь подставить параметры, чтобы получить желаемое. Хранитель усмехнулся: глянь-ка, а знание программирования помогает овладевать магией.
Все присутствующие с благодарностью приняли медальоны. Только внучка Фархата с шипением разъяренной кошки оттолкнула руку Йаарха, но стоявший рядом князь тут же ударил ее, и девушка взяла медальон, с ненавистью глядя на Хранителя.
«Похоже, у тебя враг в собственном стане, дружище», — прокомментировал происходящее Меч.
«С чего это она на меня так взъелась?» — удивился Йаарх.
«Да не хочет, видно, быть рабыней…»
«Так я ее сейчас деду верну, и пусть себе живет, как ей хочется. Я ей ничего плохого не сделал».
«Жалко дуру, — отозвался Серый Меч. — Если вернешь, то по твоему отъезду ее сразу на кол посадят».
«Я же запретил подобное! — возмутился Хранитель».
«Ты запретил, дорогой мой, жестокости… А посадка на кол непринятой рабыни здесь жестокостью отнюдь не считается. Да и тысячелетние обычаи не так просто запретить одним приказом. Брось, предать нас по крупному она не сможет. А мелкие пакости? Да пусть ей… Не обращай на дуру внимания, и все».
«Ладно, черт с ней!» — махнул рукой Йаарх и тут же забыл о девчонке.
— Господин Йаарх, — услышал он голос капитана Свирольта, который вертел в руках полученный медальон, явно не зная, что с ним делать. — Я не могу принять его, я не ваш человек, я человек короля Морхра.
— Неважно, капитан, — улыбнулся ему Хранитель. — Он вас ни к чему не обязывает. Но с ним никто из моих друзей никогда
не причинит вам вреда.Свирольт поклонился и надел медальон на шею. Йаарх огляделся вокруг и с удивлением обнаружил, что пока он был занят, вокруг собралась огромная толпа людей. Но вели себя они, впрочем, как-то очень уж странно. Женщины бросали на него быстрые взгляды и перехихикивались между собой, а мужчины стояли молча, в их глазах горел откровенный восторг.
— Чего это они? — недоуменно спросил Хранитель у Аральфа.
Тот покраснел до ушей и промямлил:
— Н-ну…
— Я вижу, что ты знаешь. Так говори! — приказал Йаарх.
— До них, наверное, — смущаясь, пробормотал оруженосец, — дошли слухи о ваших… э-э-э… ночных подвигах, учитель…
— Каких подвигах?.. — несказанно удивился Хранитель.
— Н-ну это… — продолжал смущаться Аральф. — Как сказать… Н-ну, когда эти двадцать пять с вами закончили, вы были… э-э-э… ну это, еще в боевом состоянии… Еще не было даже темно и… э-э-э… им, наверное, стало любопытно…
— И что? — ничего не понял Йаарх.
— Они… э-э-э… открыли двери для всех желающих… И желающих… н-ну, это, было… очень… много… Только под утро обо всем доложили князю, он прибежал и прекратил это… э-э-э… безобразие. Иначе, наверное, они бы еще и сейчас продолжали…
Йаарх с минуту стоял, непонимающе хлопая глазами, потом понял, и хохот согнул его напополам.
— Ну, чертовки! Ну, чертовки! — он бил кулаками себя по ногам и никак не мог успокоиться. — Так-то они уважают своего Владыку?..
— Теперь очень уважают! — смеясь вместе с ним, ответила Мелрия. — Просто преклоняются!
— И скольких же вы через меня пропустили? — ядовито осведомился Йаарх.
— Всего лишь немногим более ста, господин мой! — с деланной наивностью захлопала пушистыми ресницами наглая девчонка.
«Меч, скотина ты эдакая, что же ты это безобразие не остановил? — продолжая смеяться, спросил Хранитель у своего внутреннего собеседника. — Ты же мог сделать так, чтобы я более не был способен и все…»
«А мне стало любопытно, — противно хихикая, ответил тот, — когда же им надоест. Подлечить тебя ведь не проблема. Жаль только — князь пришел, не дал девок переупрямить…»
— А ну вас всех к чертям собачьим! — в сердцах сплюнул Йаарх. — Ладно, хватит, пора ехать.
Но тут ему в голову пришло еще кое-что, он повернулся к Аральфу и с ехидцей в голосе спросил:
— А чем ты занимался этой ночью, оруженосец?
Юноша смутился окончательно и щеки его запылали.
— Мне далеко до вас, учитель… Я уже на третьей сломался…
Хранитель фыркнул и оставил парня в покое. Он обернулся к собравшимся на поляне хралам и сказал:
— Я уезжаю, народ мой. Но помните, что я всегда могу вернуться и призвать вас для служения мне и Серому Мечу. Поэтому помните и выполняйте что я велел. Прощайте!
И пошел к Россинанту. Волгхор дружелюбно поднял уши и вновь попытался лизнуть его в лицо, но Хранитель увернулся, не желая быть обслюнявленным. Пока он говорил, на волгхора навесили седло странной формы, но явно удобное, со стременами и длинными наклоненными вперед ручками. Йаарх попытался взобраться на волгхора, но не смог. Россинант оглянулся на него и тут же лег на землю. Хранитель Меча с облегчением вздохнул, уселся в седло, и волгхор поднялся. Остальные были уже готовы.