Сестра мафиози

— Хм, — слегка улыбнулась девушка, посмотрев ему в глаза. Лучше бы она этого не делала, они сейчас тут одни, так как уже вечер, и «Акулы» либо спят, либо ещё не пришли обратно, в комнате освещение только от настенных ламп, поэтому есть некий полумрак, но даже этот свет смог отражаться в её глазах, играя там. — Спасибо, нии-сан, но успокоиться я смогу только завтра, если он откажется, тогда Милана будет воспитываться «Акулами», и думаю, всё случится, как я и сказала, меня же смогли убедить, что ты враг…

Парень отпустил её руки, но тут же одной из них обнял Харуно за талию, приблизив к себе, чем сильно смутил, причём сделал это так быстро, что девушка не смогла отреагировать. Акасуно смотрел на неё, сейчас хочется, чтобы она расслабилась, а не натянуто улыбалась и переводила тему на всякий бред — типа разговоров о его «девушке». Просто хочется увидеть её спокойствие, какое было тогда в гостиной, когда они просто болтали ни о чём. Он второй рукой тронул её лицо, немного поглаживая её щёку, отчего Сакура стала очень красной, даже немного напуганной таким порывом брата.

— Сасори, зачем? — отведя взгляд, спросила она, Акасуно улыбнулся.

— Разве тебе неприятно от этого? — Девушка нахмурилась.

— Если честно, то да… — но ухмылки красноволосого это не убрало, в общем, как и его руки, которая продолжала пальцами гладить её нежную кожу.

— Прости, но видеть тебя подавленную мне не легче, — Сакура убрала его руку со своей щеки, хмуро смотря на улыбчивого брата.

— Сасори, не надо, — серьёзно сказала розоволосая и хотела было уже убрать и его руку с талии, но не тут-то было.

— Чего не надо? Этого? — Прошёлся он рукой по её шее, чем заставил вздрогнуть. — Или этого? — Уже совсем охамев, и он сам понимал это, но всё-таки делая, свободной рукой прошёлся пальцами по её губам…

— Ты… ты… что… — застыла она, начиная уже в мыслях думать, как бы уйти отсюда, а то у Сасори уж очень странные сейчас заскоки… Но ещё больше удивилась, когда он тихо засмеялся.

— Господи, тебя так легко смутить, — девушка покраснела и отвернулась от него, сложив руки на груди, на что красноволосый снова усмехнулся, сегодня он, видимо, решил немного дать себе же повод для наглости, потому что потом тихо на ушко ей сказал, вызвав очередную дрожь, — ты очень милая…

— Чего? — Резко повернулась Сакура. Но, видимо, это вовсе для неё не комплимент, потому как от следующего действия Акасуно просто охере… удивился, в общем. Сакура, решив показать ему свою «миловидность», так быстро сделала одну подлянку, что теперь парень упал со стула (они сидели за столом), а девушка села сверху и, смотря в его шокированные таким глаза, нагло спросила: — Ещё милая, а, нии-сан?

Но тут же парень перевернул её, и теперь она лежала под ним, а Акасуно, поставив руки у её головы и просто нависая над Сакурой, в такой же манере сказал:

— Милая, ты всегда для меня милая… — тут они оба замолчали и просто смотрели друг другу в глаза, словно на мгновение время замерло, их лица непростительно близко, они чувствовали дыхание друг друга. А глаза, которые всего миг отражали некую дурашливость, сейчас у обоих мерцали, словно толкая на действие…

— Может, отпустишь меня? — Отвела, покраснев, она взгляд, Сасори только сейчас очнулся и, естественно, встал, помогая и ей подняться тем, что потянул за руку.

— Прости, — бросил парень, Сакура замахала головой, мол, ничего. И это «ничего» уже сильно раздражало его. Ничего — слово, которое порой выводит из себя. Я ничего не знаю, я ничего не чувствую — видимо, самые раздражающие фразы с этим словом.

— Я позвонить. — достав мобильник и уходя из этой комнаты, сказала девушка, Акасуно кивнул. Когда она вышла, парень снял свой пиджак и, оставшись в расстёгнутой на две пуговицы рубашке, выпил воды, хотя сейчас бы предпочёл виски. Чёрт, что это было? Когда он успел так обнаглеть, что они оказались в таком положении?

Поставив стакан, он вздохнул, она всегда так близко, и в то же время нельзя ни прикоснуться, ни поцеловать в эти губы, ни сказать, что любит и она только его…

Ещё теперь эта «девушка», если Сакура её просто увидит, то подумает, что Акасуно нравятся ТП, причём Ино, по сравнению с ней, просто умница и скромница, ну а Харуно — монахиня. Причина не в «нравится и не нравится», тут вопрос уже такой: доступна и может отвлечь, вот и всё.

Тем временем, Сакура дозвонилась-таки до Ходзуки, который всё время говорил, чтобы и духу Сакуры в больнице не было, ибо — цитирую: «Бродит тут чудище чёрное к другу избитому», и, конечно, расспросить о чём он — не получалось, но хоть позвонить может — и то хорошо.

— Не разбудила?

— Пфф… — сказал он в трубку, — не смеши «Королева», я в такое время ещё и рукой поработать могу, если ты понимаешь, о чём я.

— Ты там Карин ещё сума своими шутками не свел? — с вздернутой бровью сказала она, на что опять получила ответ:

— Пфф… — завис Суйгетсу, что сказать, — не, эта лапа меня скоро с ума сведет, такой наглости даже я не ожидал, ты же знаешь Крона? Можешь представить, как это шкаф ей цветочки дарит? Без обид, но когда выйду из больницы, затолкаю ему их в жо…

— Ты ревнуешь? — прямо спросила девушка. Он каждый раз при разговоре обливал этого «Акулу» грязью, но стоило прямо спросить, ответ всегда был один и тот же.

— Кто? Я?! Пфф… Не смеши, ревнуют те, кто не уверен в победе, а я серьёзный, поэтому Карин уже моя, так что не глупи, ваше величество.

— Опять ты… — дерганула глазом Сакура, честно, её кличка иногда уж очень ей мешает, но сейчас её названный брат выдал:

— А у тебя всё хорошо? Голос какой-то странный… Часом не из-за нашего дебила Гаары, или же тут Сасори постарался?

Харуно расширила глаза, как он… Хотя ответ — оба, наверное будет слишком странным. Да, розоволосая всё ещё в удивлении оттого, что сейчас случилось, было очень странно, и такое ощущение, что, продолжив и дальше смотреть на него, они бы поц…

Так, стоп, понесло Харуно в степь, просто представив подобное, она стала уже вся красная и не чувствовала своё тело, а мысли сразу словно в узел завязывались, ведь подобное… Да просто быть не может, зачем вообще думать о таких противных вещах? А противных ли? Так всё!

— Угадал. Из-за Гаары. Завтра может быть всё что угодно, — серьёзным тоном сказала она, Суйгетсу нахмурился. Вот какого хрена, они там все рискуют, а он тут валяется? Сейчас он знает, что нужен, как никогда, но что он может в этой ситуации? Верно — поддержать.

— Сакура, не кисни и не выноси себе мозг, какой бы расклад не вышел — ты уже победила. Вспомни всё, что он нам сделал, вспомни всю ту боль и ненависть, а теперь представь, что чувствует он. «Демон» унижен, и унижен тобой, он ничего не сможет сказать против, если ему дорога дочь.