Северная академия или что сильнее Дурь или Авторитет
Шрифт:
На моем лице расплылась довольная ухмылка.
– Всего один голос ничего не значит!
– воскликнул наместник, брызгая слюнями в разные стороны. Да конкретно я довела мужика. Что он от злости сейчас на стенку полезет.
– Анологично!
Тихий, но твердый голос моего новоявленного родственника, заставил замолчать, начавшую роптать толпу.
– Нужно как минимум три! – завизжал доведенный до истерики наместник.
– Ну, что ж тогда я присоединяюсь! – спокойный басовитый голос донесся из-за спины Асмунда.
Вперед выступил… Даже и не знаю как описать этого человека. Северный
– Конунг Хальфданг. – с презрением и страхом выплюнул наместник. Похоже, этих двоих связывают весьма не дружественные чувства.
Глава северных племён никак не прореагировал на подобное поведение. А вот я не удержалась от подколки.
– Раз, два, три… - скрупулёзно пересчитала я всех высказавшихся. – Ой, я кажется, набрала нужные голоса!
Удивление мое было наигранным настолько, что народ начал посмеиваться, откуда-то раздалось фырканье и смешки.
– Ну что ж коли я уж теперь такая царственная особа… - вознесла я очи к небу играя на публику, а затем перевела жесткий взгляд на моего оппонента. – Моим первым приказом будет… – думаю угрозу в моем голосе расслышали все.
– … стереть эту заразу с лица земли. Наместник Виртус вы обвиняетесь в истреблении моего народа, разграбления городской казны и кучи всего остального, чего мы несомненно о вас еще узнаем в дальнейшем. – хихикнула я в азарте. – Взять его! – кивнула я стражникам.
Законной власти они не стали перечить, хоть, производили задержание с некоторой неуверенностью. Я в чем-то их даже понимала. Много лет служить одному хозяину и теперь в мгновение ока изменить свои привычки очень сложно.
– Ваше высочество. – ко мне подошёл знакомый здоровяк который был вчера в доме Асдис и Борина похожий на медведя, вручивший мне Эйвинда, кажется его звали Бьенр. Как оказалось, он так же являлся капитаном местной стражи. – А что прикажете делать с обвиняемыми?
– Что дела… Что делать… Отпустить капитан.
В ответ на мое так сказать благословение он лишь едва заметно кивнул и отправился разгонять толпу, да освобождать приговоренных.
А мне больше всего в эту минуту захотелось очутится где ни будь в тихом уголке, что бы собрать все мысли в кучку, и обмозговать сложившееся положение вещей.
Развернув Эвинда в сторону заново заполняющихся улиц, я двинулась к месту нашей постоянной дислокации, если можно так выразится, военным языком.
Проезжая мимо местных я то и дело оборачивалась на приветственные крики, замечала подозрительные и опасливые взгляды совершенно обычных людей и старалась не смотреть в сторону тех, кто постоянно тыкал в меня пальцем рассказывая соседям о произошедшем на площади.
Признаюсь, в какое-то мгновение меня обуял страх. Я никогда ничего не боялась, относясь даже к самым страшным вещам с толикой философии. Случилось, значит так должно было, быть.
Но сейчас волосы на поем загривке
начинали стремительно оживать при воспоминании о том, что я только что повесила на себя управление целой страной. Пускай маленько, но это тысячи человеческих жизней. Живых людей. Мне человеку, не воспринимающему мораль ни в каком виде, не привыкшему жить по правилам, безответственному предстоит управлять целым народом.Возможно, именно этого я пыталась подсознательно избежать, намеренно оттягивая время своего заявления прав на трон. Неужели отец знал заранее о том, что я не справлюсь с этой должностью, поэтому не сказал о наследстве?
Хвати. Надо прекращать думать, а если да кабы… Что есть, то уже никуда не денешь. Пора думать, что делать с тем, что уже есть.
Заведя лошадь в стойло, я отправилась в дом. Здесь стояла приятная для моего мозга тишина. Покопавшись в столе рядом с печью, я отрыла припрятанную там за занавесочной целую бутыль мутной прохладной жидкости, которую приметила еще вчера вечером.
Отхлебнув изрядный глоток прямо из бутылки, я оперлась о крепкий обеденный стол, всеми силами пытаясь сделать вдох. Напиток оказался более чем едреным. Мне опалило горло словно огнем, но зато в мозгу наметилось слаженное движение беспорядочных мыслей.
Сделав еще глоток огненной жижи, я отставила бутылку и заметила, как дрожат мои руки, от этого мне стало смешно. Я залилась беззвучным смехом, переходящим в истерику.
Вдруг, чьи то широкие крепкие ладони легли на плечи, подставляя крепкое мужское плече.
В голове, была такая мешанина, что не о чем, не задумываясь, я просто приняла этот жест поддержки, уткнувшись носом в широкую грудную клетку. Слез не было, но мышцы едва заметно содрогались от внутреннего напряжения.
– Что ж ты делаешь ребенок? – усталый несколько грубоватый, голос вырвал меня из этого своеобразного забытья.
Откинувшись назад, я взглянула в серые колючие глаза человека так вовремя оказавшего мне пусть и моральную, но поддержку.
– Если б знала, сказала бы… – усмехнулась в объятьях новоиспеченного деда.
Со двора раздался шум. Смех, хлопки и разговоры. Открылись двери, и кто-то вошёл весело переговариваясь.
Я лишь сильнее зарылась носом в шею деду, такому доброму, надежному и теплому, словно закрылась в надежной раковине и гори оно все огнем.
Разговоры смолкли.
– Лео… Эээ.. То есть Ваше светлость…
– Перестань. – резко и раздраженно оборвала я Борина, стоявшего рядом со своей семьёй и друзьями, а затем отрываясь от комина пояснила менее резким голосом. – Меня раздражает, когда ко мне обращаются официально.
Тихое фырканье Вил разрядило натянутую обстановку.
– Между прочим, кто-то мне задолжал объяснения по поводу своей родословной, а то объяснения в стиле «…я всего лишь воспитанница Леди Дрейкер» сильно попахивают враньем.
Я не смогла сдержать улыбки.
– А я тут причём? Все претензии в письменной форме отправлять господину ректору и моему отцу.
Благо сам господин ректор отсутствовал при этих словах.
Борин, его жена, сын, Вил и сестры близнецы, все присутствовали здесь, не хватало только второго советника, капитана гарнизона, и единственного в городе волшебника.