Северная Академия. Претендентка на гильотину

— Крылатый мне нравится больше! Он злее Опасного, и лучше мне подойдет! — недовольно сощурившись, выговаривал Габриэль возлюбленной.

Сами, собрав все свое терпение, на некоторое мгновение замерла, словно считая про себя до десяти, а потом медленно выдохнула.

— У его пары — Смешинки обрублены крылья! Она не может летать! Она бракованная! Дефектная ящерица МНЕ совершенно не подходит! — словно указывая на очевидные вещи, терпеливо объясняла Самира избалованному кавалеру свой выбор ящеров. — Я достойна только лучшего! — провозгласила наша «идеальная» сокурсница.

Габриэль на мгновение задумался, а затем нехотя согласился:

— Ну, хорошо, пусть будут Опасный и Тучка. Но нужно сразу поменять им клички, те, что дала им эта девица, совершенно убогие!

Довольная его согласием, Самира радостно закивала, протараторив:

— Да, дорогой! Ты совершенно прав, — вкрадчиво улыбалась девушка, а затем, повернувшись ко мне, требовательно спросила: — Когда мы сможем забрать своих животных?

— Мда! — обреченно выдохнула Мадина. — Процесс деградации из нормального человека в аристократку, к моему большому сожалению, уже необратим!

По столовой разнесся дружный вздох печали, отчего наша сокурсница покраснела от злости.

— Айлин! — довольно громко зашептала мне на ухо Ифа. — Ты с ней поаккуратнее! Вдруг кроме надменности Сами от своего Габриэля и агрессией заразилась?

— Накинется еще на тебя и кусаться начнет! — озвучил свои предположения Мэтт.

Стоявшие рядом с парочкой студенты Северной Академии, опасаясь нападения, начали быстро отходить, создавая вокруг позера с его подружкой буферную зону. Мы не отрывали взглядов от Самиры, в них было столько сочувствия к сокурснице, что в нем можно было утонуть.

— Понимаешь, Самирочка, — осторожно, словно разговаривала с душевнобольной, начала я. — Ты, наверно, не знаешь, потому что совершенно недавно перевелась к нам в Академию, что мы относимся к животным, как к свободным самостоятельным личностям. Поэтому у нас ими никто не распоряжается! Животные являются нашими друзьями!

Парочка, наверное, с минуту переваривала информацию, которая им явно не нравилась.

— Так и быть, я назову Опасного другом, если он будет мне беспрекословно подчиняться, — по-своему интерпретировав сказанное мной, пошел на «уступки» Габриэль.

— Опасному будет совершенно все равно, захочешь ты назвать его другом или нет, а вот то, что он может слопать тебя, не моргнув глазом — это факт! — насмешливо заметила Ифа.

— А почему бы вам не обратиться по вопросу беспрекословного подчинения напрямую к выбранной вами паре крылатых ящеров? — с издевкой в голосе спросил Брайан. — Уверен, они по достоинству оценят ваше как предложение, так и наиболее мясистые части тела.

— Потому, что несмотря на свой неуважительный тон, — многозначительно посмотрев на нашу красавицу, заметила Самира, — Ифа совершенно права! Опасный и Тучка пока не управляемы, и могут представлять для нас угрозу! Поэтому Айлин должна запретить им нас кушать или каким-либо образом травмировать! — не замечая абсурда в собственных словах, распоряжалась новая Сами.

— И ты, Айлин, должна приказать ящерам беспрекословно нам подчиняться! — поддержал свою возлюбленную в изумляющем нас бреду Габриэль.

К беседе решили присоединиться подошедшие с галерки четверо окаменелых аристократов. Бесцеремонно растолкав студентов Северной Академии, они вышли на передний план.

— Знакомство с этой простолюдинкой, — нагло ткнув в Самиру пальцем, вступил в беседу Льюис, — кажется, окончательно уничтожило твой авторитет, мой дорогой Габриэль. Отрава этой неугомонной зельеварительницы повлияла не только на твою сердечную привязанность к недостойной тебя простушке, но и на принятие тобою чуждых нам норм поведения!

— Фух! Сработало! — облегченно выдохнула Мадина, вновь принявшись фиксировать что-то в своем блокноте.

— Сработало! Сработало! — понесся радостный шепот среди студентов факультета зельеварителей.

Парни и девушки принялись обнимать и поздравлять друг друга с успехом. Профессора Нияки подняли на руки и несколько раз подбросили к потолку, знаменуя общий успех над невиданной доселе напастью — Мадининым приворотным зельем. Но проделывали они это тихо, стараясь не привлекать к себе внимания, боясь раскрыть себя перед столичными студентами. Скрыть им этого не удалось, так как всеобщая радость рвалась из них наружу. Родовитые леди и джентльмены, прекрасно понимая происходящее, сделали вид, что ничего не замечают, предпочитая конфликтовать друг с другом.

— Что ты имеешь в виду? — прорычал оскорбленный позер, примериваясь, как бы ударить окаменевшего друга и не сломать при этом руку.

Почувствовав свою безнаказанность, аристократы из каменистого квартета продолжили свой натиск на друга, влюбленного в не достойнейшую из простолюдинок.

— Прежний Габриэль никогда бы не позволил себе прилюдно волочиться за плебейкой! Кричать прилюдно о своей любви к ней! — подливал масла в огонь Роберт.

— И тем более, прежний Габриэль не позволил бы какому-то охраннику диктовать себе условия, а давным-давно поставил его на место! — припечатал Энтони, умело направляя всю ярость главного позера на Брайана.

Габриэль повел себя так, как и рассчитывал протрезвевший от приворотного зелья квартет, а именно, налетел на капитана, но тут же был снесен воздушной волной и припечатан к стене столовой. От силы удара с потолка стала осыпаться побелка. Рядом с главным заводилой так же разместились и его четыре каменных друга, словно статуи древних богов, поддерживающие не небосвод, а потолок столовой.

— Нет, парни, вы сильно ошибаетесь, считая, что наш Габи в Северной Академии изменился. Лично я вижу перед собой все того же слабого ленивого никчемного паренька с замашками избалованного, невоспитанного карапуза! Пребывание здесь ему не прибавило ни знаний, ни талантов! Он даже как следует атаковать противника не может! Тоже мне, боевой маг! — старательно стыдил Габриэля капитан, пытаясь не рассмеяться.

— Подождите Вы, господин Веймор, со своими нравоучениями! — шикнула на Брайана взбешенная Самирочка. — Что вы, господа, — обратилась она к окаменелостям, поставив руки в боки, — имели в виду, когда говорили, что прежний Габриэль никогда бы не стал за мной ухаживать и признаваться мне в любви? А что бы он тогда делал?

Вся четверка посмотрела на нашу сокурсницу с жалостью, но скрывать от нее правду не стала.

— Заманил бы к себе в постель, использовал по назначению, а на следующее утро забыл бы твое имя, — честно ответил за всех Найджел. — Как делал это не раз.

У Самиры от такой откровенности выпал из руки шелковый платочек. Мы молча наблюдали, как рушатся розовые мечты нашей сокурсницы, не зная, как ей помочь. А вот Корнелия со своими подружками была не столь тактична.

— Без вашего приворотного зелья ты для него — пустое место! Разовое развлечение! Очередное милое личико! — брызгая ядом, объяснил истинное положение дел огромный скорпион и громко рассмеялся, щелкая клешнями.

Жуткий хохот Корнелии поддержали и остальные ее подружки. Оглушенная словами и насмешками друзей своего возлюбленного, Самира стояла перед стеной, к которой был пришпилен Габриэль, и тихо плакала. Страшное понимание своей незавидной участи — безликой разовой любовницы столичного аристократа настигло ее и, кажется, ошеломило.