Северная граница
Шрифт:
Линез шепнул что-то своему разведчику. Солдат слез с повозки и удалился в темноту.
— Подсотница послала нас за сотником, — начала рассказывать кошка; она еще не знала о повышении Терезы. — Сотник и Астат попали в плен. Там негде спрятаться, там так тяжко, господин, как никогда еще не было, — несколько сумбурно описывала она. — Мы сидим в Трех Селениях, в сожженном доме. На снегу остаются наши следы, очень отчетливые, так что никуда не вылезешь. Все мы забились в дыру под куском сгоревшей крыши, толстая балка осталась, после пожара… Один раз я убила птицу, — похвалилась она. — Здоровую такую, и мы все наелись… С того места, комендант, хорошо видны все окрестности, поэтому мы никуда не ходили, только смотрели…
Внезапно Амбеген со стороны взглянул
— Вообще-то, о том, что случилось с сотником, нам известно очень мало, — продолжала легионерка. — Только то, что он уже не в плену. Астат тоже ходил свободно. Когда сотник послал его в Эрву, наверное в Эрву, нам так кажется… В общем, Астат получил от алерцев некий знак, щит на длинной жерди. Видимо, знак всем серебряным, чтобы его носителя не трогали, поэтому, если Астат не дошел, значит, его убили золотые. Сотник все время ходил с одним алерским воином, то был не самый главный вождь, но кто-то очень важный. Дорлот не помнит, тот ли это алерец, с которым сотник разговаривал у Трех Селений, но, кажется, тот. Вот, собственно, и все. Больше про сотника мы ничего не знаем… Понимаю, комендант, это очень мало. Но никак не подберешься, а издали не видать…
— Что еще?
— Это их чудовище, комендант, то, из камня. Они его разбивают.
— Не понимаю.
— Ну разбивают. Постоянно по нему долбят, у них много железных орудий, видно, из селений натащили. Всюду полно обломков. С одного бока недавно пробились внутрь, дыра у самой спины чудовища. И там, внутри, что-то есть. Что-то другое, не камень. Что-то желтое. Мы хотели проверить, ночью один из нас вылез и забрался на это чудище…
Амбеген покачал головой. Да уж, ничего не скажешь, коты никогда не меняются. Люди здесь с ума сходят от страха, а они… Разведчики Дорлота запросто лазили по алерскому богу.
Кошка замолчала.
— М-да. Ладно, рассказывай дальше…
— А зачем? Нет так нет, комендант. Дорлот предупреждал, что с вами трудно договориться и чтобы я была терпелива… Но я не настолько терпелива. Все, я закончила.
Сбитый с толку, он силился понять, что она имеет в виду. Неожиданно понял и теперь не знал, смеяться ему или злиться.
— Я просто покачал головой, легионерка, — строго сказал он. — У меня такая привычка, это значит, я думаю. Не сомневайся, я верю каждому твоему слову.
Мохнатая разведчица, в отличие от них с Линезом, прекрасно видела в темноте. Все как-то неловко получилось, несерьезно… Однако он был рад, что, кроме магната (который как раз фыркнул, пытаясь сдержать смех), при случившемся не присутствовал никто из солдат.
— Ну хорошо, — смилостивилась кошка. Однако извиняться, естественно, даже не собиралась.
— Кот забрался на дракона и… — подсказал Линез. По голосу его чувствовалось, что он улыбается.
— Забрался, но только позавчера. Когда началась оттепель, серебряные утоптали снег, а новый уже не шел, поэтому можно было ходить, не оставляя следов. В той дыре, под камнем, такой странный песок, очень странный, большие круглые зернышки. Алерцы достают его, а потом жгут. Он горит. Хотя сожгли они совсем немного и сразу после того, как пробили дыру. Но они продолжают долбить. Особенно снизу, словно хотят сделать еще одну дыру, через которую все высыплется. Это чудовище из очень твердого камня, и работа идет медленно, хотя алерцы трудятся изо всех сил. Странно, комендант, правда? Сотник Рават ходил с серебряными вокруг этого чудовища и, кажется, что-то советовал. Мы даже удивились — вроде как с людьми разговаривал. А потом, как раз с позавчерашнего дня, алерцы
начали обкладывать чудовище дровами, у них уже очень большие запасы. Деревья на краю леса валили, потом возили на вехфетах… Целая тысяча алерцев работала, не меньше. Но начали прибегать все более крупные золотые стаи. Им пришлось прекратить долбить камень, они лишь стаскивают в кучу дрова, но все больше воинов требуется для сражений. Лучше всего дела у алерцев в лесу, мы видели их укрепления и ловушки: были там еще до того, как забрались на балку в деревне. Дорлот сказал, это называется «волчья яма». Теперь золотые туда сваливаются. А еще серебряные умеют очень высоко прыгать — залазят высоко на деревья и падают золотым прямо на головы. Мы вчера такое видели, на самом краю леса…Амбеген кивнул. Кошка подтвердила предыдущие сведения разведчиков.
— А сотник Рават… — начала она. — Нет, о сотнике больше ничего не знаю. Подсотница приказала… Но мы больше ничего не знаем.
— Сколько тебе лет, легионерка? — ни с того ни с сего спросил Б.Е.Р.Линез.
— Семь, — вызывающе ответила она, и мужчины слегка улыбнулись в темноте, услышав в низком, чуть хрипловатом голосе неподдельный девичий вызов.
По сути, они разговаривают с подростком… Коты, с тех пор как Шернь даровала им разум, стали жить почти столько же, сколько и люди. Только быстрее взрослели и позже старились. Семь лет — по человеческим меркам это лет четырнадцать-пятнадцать. Разум этой кошки был вполне зрелым, но жизненный опыт… ведь ей всего семь лет!
— Давно в легионе?
— Год. Почти год.
Амбеген невольно вздохнул.
— Рассказывай дальше, легионерка, — поторопил он. — Оставь в покое сотника, сейчас важнее другое. Ведь десятник послал тебя не только с этими известиями?
— Нет, господин. Дорлот… десятник Дорлот приказал мне запомнить численность отрядов и места, где они стоят. Мы уже много дней считаем алерцев и точно знаем, каковы их силы. Десятник говорил, это может когда-нибудь пригодиться. Если нарисуешь мне карту, комендант, я все покажу. Я знаю, что такое карта, — снова похвалилась она. — Это то же самое, что и взаправду, только меньше и нарисованное.
— Тут уж без свечи не обойтись, — сказал довольный Амбеген.
— Я пошлю, — предложил Линез.
— О! — неожиданно воскликнула кошка.
Прежде чем они успели спросить, что означает это «о», вернулся разведчик, ранее посланный магнатом. Линез что-то у него взял.
— Оставайся здесь, — велел он. — У тебя ведь тоже есть свежие новости?
— Так точно, ваше благородие.
Линез поставил в темноту плоскую оловянную тарелку.
— Сушеная рыба! — нежно проговорила кошка. — Настоящая сушеная рыба!
— Поешь, — позволил Амбеген. — О карте мы еще поговорим… но потом, боюсь, тебе придется вернуться к своему десятнику. Отнесешь ему чуточку еды и очень много распоряжений… Похоже, вам предстоит очередная разведка.
Да, поспать ему не удастся. Но он об этом и не жалел.
Стояла еще глухая ночь, а разведчики уже отправились в путь. Сразу же за этим последовал подъем войск, поспешный завтрак и выход в полном составе.
Степь почти всюду выглядела одинаково. Дорог можно было не придерживаться (впрочем, никаких дорог не было и в помине), оставалось лишь шагать вперед. Маршируя в сторону Сухого Бора, Амбеген развернул свои силы в боевой порядок. Места для этого было предостаточно. Разделил конницу для прикрытия обоих флангов, поставил в центре лучников, тяжеловооруженных пехотинцев оставил в тылу, в качестве резерва. Размякшая, покрытая остатками водянистого снега земля не способствовала атакам конницы, даже столь легкой и подвижной, как имперская. И надсотник прекрасно это понимал. Однако весь ход сражения ему был известен заранее. Первоначальный план битвы он составил, основываясь на сведениях, которые получил от молоденькой подчиненной Дорлота. А разведчик Линеза дополнил ее доклад. Теперь же, когда свет наступающего дня начал неуверенно разливаться по обширной, тянущейся до самого леса равнине, Амбеген окончательно уверился в том, что никаких изменений не потребуется.