Северная королева. Книга 3

— Это не самый простой путь доказать подданным свою любовь, — Ллалия до сих пор не одобрила моего решения.

— Ты не знаешь, что самый простой путь не всегда самый правильный и точно не самый счастливый?

— Ты счастлива здесь, без него? Все еще не отпустила? — теперь в ее тоне звучало сожаление, Ллалия слишком хорошо понимала меня, поэтому злилась и пыталась заставить сделать то, чего сама не смогла. Забыть.

— Его теплые, полные любви глаза никогда не отпускают меня. Грудь, даже если не хочу, сжимает тоска. Страстное желание лететь к нему, забросив все, ежедневное явление, постоянная потребность, бегущая сквозь меня, как кровь. Ожог расставания никогда не затянется, но я не сверну и не сбегу от проблем. Я объявлю войну Беккитте!

— Когда? Мы думали, что ты отправишь гонца прошлой зимой. Я решила, что ты жаждешь мира.

— Прошлая зима не была соткана из мира и всеприятия. То, что я здесь, показывает недругам, северная королева остается на севере, который теперь неразделим, черту проводит лишь огненная Меб, но не между людьми. Она лишь река, соединяющая два берега!

— Тогда что хорошего в мимолетных взглядах назад?

— Ничего! Поэтому я смотрю вперед и верю!

— Во что? Скажи, а то у меня заканчивается запас веры, — Ллалия смотрела на меня со слезами и делала признание, от которого бывшей мне стало бы больно и жутко.

Но я обновленная, наученная, несломленная.

— Знаешь, — заговорила я, взяв ее руку в свою, — когда мы сюда ехали, успела многое передумать. Бледно светила луна, черные вековые деревья нависали над нами, словно бы мешали проехать, норовили ухватить, сорвать голову с плеч. Никто не сдавался, мы пригибались к самым гривам, ориентировались по звездам, а ведь в мыслях у большинства тогда царила пустота — необъятная, пугающая, мертвая. Кто-то решил, что не увидит очередной восход. Порой нас настигала вьюга, и мы безуспешно кутались в плащи, гнулись, когда порывы ветра били в спины. А я видела костерок, на который нападала стихия, но его огонек бился и выживал под напором ветра с нашей помощью. В кого ты думаешь, верила и продолжаю верить я?

— В нас? — прошептала она, смахивая хрустальную, робкую слезинку с замерзающей щеки.

— В северян и в себя, — без сомнений сказала я. — Мы отстоим наш дом, — не договорила, но тетушка все поняла.

— Не боишься, что нам всем будет очень больно?

— Бояться боли бессмысленно. Она придет все равно, какое бы решение мы не приняли, на какую бы дорогу не свернули. Никому не убежать от себя, от своих стремлений, от своего предназначения. Потеряешь гораздо больше. Поэтому я приняла свою судьбу. Мне суждено стать той, которая отстоит север или погибнет вместе с ним. Мы с Беккит никогда не уживемся мирно, хотя бы потому, что любим одного и того же мужчину, а еще обе страстно желаем править, пусть не всем миром, но большей его частью. Ты со мной? — стиснула ее ледяные, немеющие пальцы.

Уголки губ Ллалии дернулись и поползли вверх:

— С тобой, королева, если еще не убежала, и уже до самого конца.

Обняв тетушку, я ушла, оставив ее наедине с мрачными мыслями. Это ее ноша — сомневаться, но не бежать от проблем. Меня ждет очередная охота. Последняя? Когда я пойму, что настала пора? Хранители подадут мне знак, или вновь придется рассчитывать на себя?

Я могла бы пропасть в тысячах заданных себе вопросов, поэтому ловко увиливала от ответов, пробираясь по свежевыпавшему, мокрому снегу. Рядом на снегоступах двигалась Лелька, зорко всматриваясь в переплетение веток над нами. Никому не ускользнуть от ее взгляда. Только ни мяса, ни сосновых игл не хотелось. Я аккуратно съехала по склону оврага, уже известного, почти любимого местечка. Здесь, на дне, среди валунов звенел всю зиму чистый ручеек. Я наклонилась над его водами, умылась, отпила, так что свело зубы. Игривая песенка, которую он напевал, перекатываясь на поворотах, трогала душу. Жидкость. Вода и кровь. Они связаны. Я умею думать осторожно, только о ручейке. И я обращусь к той Хранительнице, которая поможет мне решить задачку. Не сегодня. За спиной раздался предупреждающий зов Лельки, а потом над головой пролетела крупная птица. Взвизгнула стрела, и вода окрасилась кровью. На мои губы легла кривая насмешка, но теперь я была убеждена, что мысли текут в верном направлении.

Мы вернулись в башню. В большом очаге ярко пылал огонь, изгоняя холод, принесенный снегопадом, приумноженный каменными стенами, сохранившими ледяное дыхание Зимы. Несмотря на скудность обстановки, я с удовольствием возвращалась сюда. Сегодня в зале меня дожидался гость.

— Привет. Поговорим? — взмыв к потолку, нетерпеливо вопросил он.

— Прошу в мои королевские покои, — великодушно взмахнула рукой, указывая на лестницу.

Ган поднялся первым, потому что умел летать, я притащилась и закрыла дверь. Он, по-хозяйски заняв новенький, пахнущий деревом, вполне удобный стул с подлокотниками, ухмыльнулся от уха до уха:

— Паршиво выглядишь, сестренка! Роскошный наряд по швам разъезжается, а покои до чего хороши, Беккитта бы от зависти лопнула! Ладно, что плесени и блох нет!

— Посмотрела бы я на тебя, если бы почти три месяца питался сосновыми иголками, а в твоем животе каждую ночь кто-то устраивал дикие пляски. А покои — самое то! Мне здесь хорошо, в сто раз лучше, чем было в Золотом замке. Знаешь ведь, есть с чем сравнить! И купальня внизу отменная, предложила бы испробовать, да боюсь, не оценишь!

— Приценился уже! Знаю все — тетушка с рыданиями выложила ваши проблемы. И вижу — наша малышка подросла! Ты уже придумала имя нашей принцессе? — закружился туманом, опоясывая меня.

— Ариэль, — выдала я, и Лис резко остановился, вскинулся:

— Ариэль? Это в честь той самой, которая так и не стала королевой?

— Угу! — вытащила из сундука плотные, сухие носки, присела на стул, скинула мокрые сапожки, набросила на плечи шерстяной платок и подняла глаза на призрака. — Ты помочь пришел?

— Да. И не я один переживал за вас. Рилина дважды обозы отправляла, но никто не вернулся.

Я нахмурилась:

— Кто-то из призраков их сопровождал?

— Нет. Я на юг мотался, новости собирал, а Тень, — замялся и неохотно досказал. — Ее я уговорил охранять границы.

Я выгнула бровь:

— Что не так с Тенью?

Ган приблизился ко мне, встал на одно колено.

— Прости Тэйну, она страдала много и теперь считает себя свободной. Алэр, как и прочие лорды, не щадил ее.

— Очередной призрак, свихнувшийся на своих обидах. Ты меня прости, если соберусь развеять ее, мне нужны союзники, а не враги на собственной земле!

— Постарайся принять ее точку зрения. Обещаю, что поговорю с ней, — Лис взмыл к потолку, налетел где-то в углу на паутину, выругался. — Грыр, кто в этой башне заведует приборкой?

— Пауки плетут свое кружево с невообразимой скоростью, а у нас забот по горло. Понимаешь?

— Да понимаю я все! И тебя теперь понимаю! — улыбнулся искренне. — Признаться, гадал и фыркал, узнав, где ты решила перезимовать, а теперь горжусь, — серьезно взглянул на меня. — Прилетел и не узнал сходу. Ты уже не та девчонка, которую я учил драться и на которую кричал во весь голос, призывая быть мудрее. Ты хладнокровная северная колдунья, о которой говорит весь юг.

— Боятся? — сердце замерло в ожидании его ответа.

— Думают, чью сторону принять. Беккитта успела надоесть за годы своего правления, а ты темная лошадка, от которой пока не знают, чего ждать. Подчеркиваю, пока не знают, — одарил внимательным, красноречивым взглядом.

— Илна?

— Сумасшедшая, которая пляшет под дудку змеи. Пока ее сдерживают, но это ненадолго.

— Кто сдерживает? — у меня были догадки на этот счет, но нужно было узнать точно.

— Люди, которых ты оставила за стенами Нордуэлльского замка. Они так и не признали ее.