Северная королева. Книга 3

— Что требуется? — настроилась на серьезное дело.

— Мне нужно вернуться в замок тайно, — стрельнула по сторонам красноречивым взором, — чтобы самой разобраться в происходящем. И вернуться я должна не в сундуке, — воспоминания стремительно кольнули сердце и исчезли в вихре памяти. — Я войду в замок королевой!

— А мы? — за всех меня спросила Риона.

— А вы — за мной, как те, кого уважают!

— И боятся! — вставила Лелька.

— Друзья уважают, недруги боятся! Так? — поправил ее Орон, и альбина безоговорочно согласилась с ним.

Я промолчала, предлагая закончить разговор на сегодня и подумать. У нас осталась ночь, а завтра мы начнем подготовку. Дала понять, что выслушаю всех, но по делу. И каждый посчитал своим долгом явиться ко мне и высказаться. Я прерывала на полуслове, если начинали отговаривать и напоминали о моем нынешнем положении. У нас у всех не так много времени, нужно сделать первый ход, иначе заведомо проиграем. Я больше не поясняла и не уговаривала, хотя отлично понимала, отчего все волнуются. Один Орон сохранял хладнокровие, да эрт Тодд порадовал. Он схватился за деревянный меч и выразил желание сражаться. Я выбрала для него учителя. Из Эви выйдет отличный наставник для начала, а там посмотрим.

На подготовку ушло много времени, я сердилась, мне хотелось бежать. Днем своими делами я старалась заглушить тянущую боль в груди, а ночью падала без сил. Дни неслись за днями стремительной круговертью. В башне появились новые люди. До нас добрались отряды из Нордуэлльского и Сторожевого замков и из Ар-де-Мея. Мне стало тесно. Хотелось вдохнуть полной грудью и раскинуть руки, чтобы взлететь. Сердце рвалось на юг, но душа была предана северу. Я оставалась спокойной внешне, старалась не повышать голос, не подгонять своих людей, кем бы они ни были, даже если портной, по моему убеждению, специально тянул время, когда шил мое новое платье. Думаю, его уговаривала тетушка. Ее главным аргументом было: «Неужели королева хочет явиться в замок, нарядившись в платье нищенки?» Приходилось скрипеть зубами и кивать.

Тень раздражала и доводила до белого каления всех. Она словно бы задалась целью достать каждого живущего в башне. Ее мог утихомирить Лис, но этот призрак носился туда и обратно, не задерживаясь нигде. Думаю, его мучили собственные страдания, и он, также как я, глушил их. Однажды, я услышала, как Лелька просит Мариса развеять Тень. И я заметила, как дрожат его пальцы от нетерпения. Однако, заклинатель не посмел ослушаться моего приказа. Тень нужно было беречь, как зеницу ока. Она нам нужна, она — частичка общего, что сломается без ее участия. Между тем месяц подходил к концу. Природа расцветала, на север пришла жара, и приметы говорили о том, что лето будет сухим.

— Плохо, — сокрушенно вздыхала Ллалия и качала головой. — Где нет воды, там есть огонь, — и смотрела на меня.

Я отвечала ей прямым взором. Война — слово оседало между нами пыльным облаком.

— Скоро о нас сложат легенды, — усмехалась Лелька и с озорством поглядывала на притихших подруг.

Ри улыбалась мрачно, но со своей тьмой моя главная альбина договорилась. Я уже не переживала за нее. Тревожила Янель, и не только потому, что с ней была связана моя основная надежда. Мне не хотелось хоронить еще одну подругу, хотя умом я понимала, что смерть Криссы не последняя. За свободу многие из северян отправятся к Вратам Эста. И мы все должны быть готовы к потерям. Мы стоим на пороге ночи, но тьма не будет вечной.

Я повторяла и повторяла себе, пока пальцы уверенно выводили на пергаменте послание для Беккитты. Закончив, я подняла глаза на Ганнвера. Он оставался безмолвным.

— Не молчи! — почти приказала я ему.

Мы были одни на поляне, быть может, потомки оценят, где было написано послание, несущее вызов Кровавой королеве. Ровный пень стал моим столом, перед которым я преклонила колени.

— Тебе удобно? — Лис разомкнул плотно стиснутые белесые губы.

— Нет. Но разве удобства важны сейчас?

— Ты должна подумать об Ариэль! — он был тем, кто бросил мне в лицо обвинение, как привык.

Я вздохнула.

— С ней я договорилась. Она тоже помнит последние слова своего отца и ждет его возвращения, — сердце на секунду дрогнуло, но я не позволила ему заполонить душу черной печалью. — Ты как? Готов встретиться с Беккиттой?

Он улыбнулся.

— Из меня выйдет отличный почтовый ворон.

— Ты гораздо лучше птицы, даже заморской, волшебной, — я улыбнулась ему в ответ, чтобы разрядить гнетущую обстановку.

— Кстати, о морях! Что с Северией? — он обеспокоенно заметался по поляне, укутанной вечерними сумерками.

— Давай вспомним еще раз, — я с трудом поднялась.

Беременность с каждым днем давалась мне тяжелее, но я старалась сохранить силу духа. Присела на пенек и завела рассказ. Лис перебивал, уточнял, строил догадки. Наша беседа затянулась. Сумерки совсем сгустились.

— Алэрин… Алэрин… — призрак крепко задумался. — Ему бы с прошлым разобраться. Это долго! — вознегодовал.

— Тебе нужно быстро?

— В этом году зима затянулась! Хорошо было? Зато лето заторопилось. Снег слишком быстро растаял, и слишком быстро набухли на деревьях почки, а бойкие ростки раздвинули сухую траву.

Я подняла взор к небу. Пожар на западе едва полыхал. На востоке небосклон затягивали плотные облака. В их разрывах порой показывался месяц. Его скупые, призрачные лучи, то освещали лес, то исчезали, делая Гана почти живым. На миг померещилось, что мы вернулись в прошлое. Но коварный брат солнца — месяц — разрушил видение.

— Не будем торопить события, — произнесла я. — Мы итак наломали дров, — подняла руку с посланием. — Достаточно искры и вспыхнет пожар.

— Надеешься спасти север от огня? — раздраженно качнул головой. — Так не будет!

— Знаю, — кивнула. — Не зря Янель отправилась в свое долгое путешествие на юг.

— Тебе нужен порох. И ты молодец, что отринула страхи, которые пестовали наши предки. Как говорится, от чего береглись, то и сгубило, — усмехнулся, глянул, словно ударил, и отвернулся, скрывая полыхающий огнем взгляд.

Я не знала, что еще сказать. Свернула пергамент, приготовила сургуч и попросила призрака разжечь огонек. Он научился, и теперь на кончиках его пальцев при желании играли небольшие искорки. Он приблизился, но смотрел лишь на танцующие огоньки. Я сняла с пальца печатку, когда-то казавшуюся тяжелой. Кольцо моей матушки бережно сохранил Арейс и в нужный час передал мне. Полгода назад я приняла печатку, но носить отказывалась, пока ощущала себя женой сильного, уверенного демона. Сейчас сильной и уверенной стала я сама. Знаю, что делаю! Тягучей красной каплей сургуч скрепил края послания, и я оставила на нем оттиск. Северная корона с острыми пиками, увитыми веточками вереска. На груди медальон с такой же ветвью — брат уже не может его носить. Но я обещала передать украшение сыну Гана.