Северный летучий

На 14-м километре от Челябинска в путевой казарме укрывался наш разведчик. Он доложил командиру П. Ильину, что на 18-м километре разобраны пути. Рельсов нет. С правой стороны от этого места опушка леса и речка. В лесу — хутор. В нем сотня казаков с пулеметами.

Разведка, пулеметчики и рота солдат под командой А. Кононова посланы в обход. Через полчаса двинулись и головные силы.

2 часа утра 23 декабря. Буран усилился. Почти ничего не видно и не слышно. А мороз все крепчал. Передвигались с трудом. Впереди мотодрезина. На расстоянии 200 метров — броневик.

Наконец разведчики, державшие все время связь с головными силами, сообщили, что группа Кононова подошла к хутору.

Часовых сняли. Хутор окружили. Когда открыли огонь, казаки, выскочив из изб, бросились кто куда. Противник бежал, оставив убитых и раненых. Захвачено 16 пленных. Хутор был пуст. По словам пленных, жители давно покинули его.

Исправив путь, двинулись снова вперед. Разведка донесла, что около станции Полетаево противник создал оборонительную линию. Повреждено два небольших моста, разобран путь, спилены телеграфные столбы.

4 часа утра. Мороз усилился еще больше. От леденящего ветра нельзя дышать. С. Павлов дает приказ приостановить движение эшелона. В штабной вагон вызваны все командиры. Создаются четыре боевых группы. Их цель — окружить станцию и поселок Полетаево.

6 часов утра. Метель не унимается. Все группы заняли свои места. Броневик открыл шрапнельный огонь по поселку. С флангов ударили пулеметы. Прожектора осветили оборонительную линию противника, с тыла на станцию ворвалась кавалерия отряда. Батальоны матросов и сибиряков поднялись в атаку.

У противника началась паника. Все смешалось. Конные и пешие казаки бросались из стороны в сторону. Артиллерийский огонь их был беспорядочным. Резервы казаков сгрудились у семафора, но, боясь полного окружения, стали разбегаться.

7 часов утра. Станция и поселок взяты революционными частями. 68 человек захвачены в плен. Есаул Титов с двумя орудиями, конными и пешими казаками прорвался в сторону Еманжелинска. Помимо регулярных казачьих войск, находившихся в поселке, все жители были вооружены от старого до малого. Пленные рассказывали, что в Полетаевской церкви день и ночь шли молебны и попы предавали большевиков анафеме.

Пленных казаков вместе с их лошадьми привезли к загону главного штаба. К строю подошли С. Павлов, П. Ильин, С. Мартынов.

П. Ильин, член главного штаба Северного летучего отряда.

— Братья казаки! — обратился к пленным С. Павлов. — Вас обманули, вас настроили против нас, будто мы ваши враги, будто мы пришли отнять у вас вашу казачью волю.

Не верьте этому! Вам лгут, вас обманывают ваши офицеры, кулаки, богатеи.

Мы прибыли к вам, трудовому казачеству, от правительства Советской власти только для помощи. Ваша судьба в ваших собственных руках…

В Оренбурге Дутов арестовал Совет, избранный трудовым казачеством, рабочими и крестьянами, разоружил Оренбургский гарнизон, многих казнил, расстрелял.

Наши революционные матросы и солдаты Северного фронта, ваши братья по фронту, прибыли к вам на Урал, чтобы положить конец восстанию против трудового народа. Только от вас зависит, будет ли дальше литься братская кровь.

Мы вас не собираемся казнить. Даем вам полную свободу. Поезжайте в свои станицы, расскажите всем истинную правду, что с вами случилось. Мы надеемся, что вы не повторите того, что сделали. Это гнусное дело.

Павлов кончил говорить. Все молчали. Казаки не могли прийти в себя.

— Ну, братья казаки! — торопил их Павлов. — Разъезжайтесь по домам, передавайте наш привет вашим семьям и станичникам. Счастливого пути! — и он поднял руку. — А вот господ офицеров мы пока возьмем с собой.

Опустив головы, не глядя друг на друга, разбирали казаки своих лошадей и по одному исчезали в посветлевшей уже степи [24] .

Под Полетаево не просто был выигран бой. Умелые действия советского командования по отношению к пленным рядовым казакам во многом предрешили дальнейшие успехи.

Подсчитывал Дутов штыки и сабли отряда, пулеметы и пушки, но забыл он главное оружие — правдивое большевистское слово. Может, и не все из казаков, разъехавшихся со станции Полетаево, сразу все поняли, но о многом задумались. Правда — она всегда свое возьмет.

24

ГАЧО, ф. 1532, оп. 5, д. 10, лл. 128—130.

Матросы и солдаты не просто уважали, но и любили своего командира Сергея Дмитриевича Павлова. Бывший командир пулеметной роты морского отряда Иван Онуфриевич Востриков вспоминает:

«Сергей Дмитриевич Павлов, блондин, среднего роста, носил темно-синий морской китель. Мне он казался очень красивым. Живой, вежливый, любил справедливость и честность. Своим солдатам и матросам доверял и любил их, как они его. Он был прост с членами отряда, но требовал строгую дисциплину.

Помню, принял в отряд одного добровольца, а он во время обыска занялся злоупотреблением. У него обнаружили золотое кольцо и браслет. Сергей Дмитриевич вышел из себя. Я его до этого таким не видел.

— Ты опозорил весь наш отряд, — заявил он мародеру.

Этого грабителя тут же расстреляли по постановлению общего собрания.

Мы, молодые командиры, завидовали С. Д. Павлову в умении командовать, в его военной находчивости его военной выправке. Во время боев, обезоруживания казачьих эшелонов он проявил исключительную смелость, выдержанность и наблюдательность. Помню как во время разоружения одного из эшелонов именно Сергей Дмитриевич обнаружил под вагонами сбитые из досок тайники, в которых были винтовки и разобранные пулеметы.

В бою он часто был с нами, пулеметчиками, то в цепи наступавших матросов. Это действительно был герой, которого все уважали и любили» [25] .

25

ГАЧО, ф. 1532, оп. 5, д. 12, лл. 18—19.

И. Востриков, командир пулеметной роты Северного летучего отряда.

Утром 23 декабря правительственные войска, оставив станцию Полетаево, перешли на Троицко-Орскую железную дорогу и двинулись на Еманжелинск.

На перегоне до Еманжелинска боевых действий не было. Только в нескольких местах был разобран путь, но его быстро восстановили.

У подхода к станции передовые части вступили в бой с еманжелинской группой казаков под командой хорунжего Болотова. Под прикрытием артиллерийского огня матросы и солдаты пошли в атаку. Они шли в полный рост с пением:

Это есть наш последний И решительный бой!

Дрогнули вражеские цепи, поспешно стали отступать к лесу, где еще раньше укрылась казачья конница.

Головные войска заняли станцию и станицу. Почти все дома пустовали. Зажиточные и средние казаки попрятали по хуторам и лесным заимкам свои семьи и имущество, а сами ушли в отряд. Особенно злобствовал против Советской власти местный священник. Он сам вступил в отряд и под его руководством казаки разрушили полотно железной дороги и линии связи.