Северный пес

— Хаген, — еще спокойнее сказала Джулия. — Успокойся, пожалуйста. На тебе лица нет. Я…

— Скажи, — перебил он ее. — Это правда?

— Правда — что?

— Что ты спишь с Псом.

Вместо «спишь» Хаген употребил другое, гораздо более неприличное слово, и Джулия окончательно потеряла терпение. Что бы там ни происходило между ней и Псом, никому не позволено обсуждать это в подобном тоне. Она крутанула руку, вырываясь из крепких пальцев собеседника, и, освободившись, отскочила на шаг.

— Еще слово, Хаген, и ты пожалеешь, что у тебя вообще есть язык! Поберегись!

— Поберечься тебя? — на его губах проскользнула нехорошая усмешка. — Или твоего дружка?

— Остерегайся, в первую очередь, себя, и того, что ты можешь ляпнуть. И вообще, с каких это пор ты стал совать нос в мою постель?..

— С тех пор, как туда забрался этот хромой выродок. Предупреждаю, ради твоего же душевного спокойствия, Джули, долго он не протянет, получит в конце концов веревку на шею.

— Или нож в спину? — ядовито поинтересовалась Джулия. — Я знаю настроения твоих парней и настроения людей в лагере. Не понимаю только, чего ради вы накручиваете себя. И вообще, с этими разговорами мы идем в никуда, а у меня много дел.

На самом деле, Джулия понимала, почему парни себя «накручивают». Пес вел себя так, что ни один нормальный человек не мог проникнуться к нему симпатией. Но он прикрывал ей спину, а долг платежом красен. Кроме того, теперь, помимо боевого сотрудничества, их связывали и другие узы. Во всяком случае, так казалось Джулии.

* * *

В середине лета Пес на несколько недель покинул отряд. История с захваченным в касотском лагере пленником получила продолжение. Еще только когда отряд пересек границу Медеи, касотца под усиленным конвоем отправили в столицу для дальнейшего разбирательства. Через некоторое время в отряд примчался гонец на взмыленной лошади и потребовал немедленной встречи с командованием. На гонце были королевские цвета, а потому никто и не подумал спорить с ним, и его провели прямиком к тану Локе.

К вечеру все уже знали, что по дороге в столицу касотец сбежал. Как ему удалось улизнуть, когда его неусыпно охраняло два десятка отборных медейских солдат, осталось неясным, не иначе как магические штуки, передавшиеся по наследству от предполагаемого папаши. Конвойные всеми богами клялись, что не сводили с парня глаз, и это было похоже на правду. Но, так или иначе, пленный исчез, практически растворился в воздухе.

А поскольку в столице его уже с нетерпением ждали, высокое командование выразило желание непременно побеседовать хотя бы с человеком, пленившим загадочного касотца. Причем пожелание звучало вовсе не как пожелание, а как приказ, не подлежащий обсуждению. Тан Локе и не собирался его обсуждать. Он вызвал к себе Изолу и, в свою очередь, приказал ему разыскать Пса и отправить его с гонцом в столицу. Скоро пожелание командования по нисходящей лестнице дошло до Пса; и того прямо затрясло, когда он услышал, кто и зачем желает его видеть. Затрясло, ясное дело, не от нетерпения. Было видно, что в столицу он ехать не желает, и уж тем более не желает беседовать ни с военачальниками, ни с самим королем. Впрочем, его-то уж точно никто не спрашивал; велено было собираться и отправляться в дорогу на рассвете следующего же дня.

Накануне отъезда Пес сам разыскал Джулию. Вид у него был такой, словно ждала его верная смерть, а не приватная беседа с медейскими офицерами. Таким бледным Джулия не видела его давно, и она могла бы поклясться, что выглядит он испуганным. Это Пес-то! А поведение его вообще вызывало у Джулии шок: он молча опустился рядом с ней на землю, обхватил ее колени и уткнулся в них лбом. Поза настолько беспомощная и детская, что Джулия с трудом сдержала желание погладить его по спине, как бездомную дворнягу. Впрочем, она хорошо представляла, что дворняга эта легко может обернуться оскаленной злобной зверюгой, и потому, несмотря на удивление, постаралась сделать вид, что ничего не происходит. Она не сказала ни слова, с трудом сдерживая любопытство, и ожидание ее не обманулось. Пес заговорил первым.

— Я не могу туда ехать, — едва слышно проговорил он, не поднимая головы. — Не могу.

— Почему?.. — еще больше удивилась Джулия. — Расскажешь все, что знаешь, только и всего.

— Не могу я этого рассказать… понимаешь?

— Не понимаю, — честно ответила Джулия.

— Там… там может быть принц. И если он услышит… если он поймет, что это — я…

— Ну и что? Если ты вытаскивал его из Северной, как ты утверждаешь, он будет только благодарен тебе. Так чего же ты боишься?..

— Они думают, что я мертв. И я не хочу, чтобы они узнали… сейчас… Ей это не нужно…

— Кому — ей? — спросила Джулия без всякой задней мысли.

— Принцессе, — отозвался Пес и поднял голову. Вопреки ожиданиям, физиономия у него оказалась каменная. — Принцессе еще рано знать, что я жив.

Но он, конечно, уехал, не мог же он противиться прямому приказу высшего командования. Пока он отсутствовал, у Джулии было время подумать над его странной фразой о принцессе. Так он говорил о ней… не о каждой женщине говорят в подобном тоне. А сцена на берегу? Он вспоминал купание девушек, и уж теперь стало ясно, что не просто так. Да и слова его про любимого человека… У Джулии в голове начала складываться некая цельная картина. Странная картина, и не сказать, чтобы сильно ей нравящаяся. Был, значит, отряд молодых медейских аристократов, среди них — не больше и не меньше, как сама принцесса. Был наемник, который едва ли привык делать что-либо просто так, за красивые глаза. И наемник этот присоединяется к отряду аристократов, чтобы залезть в самое пекло ради освобождения человека, который ему никто. Можно предположить, что Пес решил рискнуть ради денег, но, насколько Джулия помнила ту историю, король Тео вовсе не был расположен награждать спасителя своего пасынка. А теперь, значит, Пес вспоминает о принцессе, говорит о предательстве любимого человека (хотя ситуация в глазах Джулии выглядела, так, что предали самого Пса, а не он кого-то предал)… Возможно ли, чтобы повидавший в жизни всякое наемник полюбил молоденькую девчонку с титулом? Полюбил так, что забыл об осторожности и о деньгах? Поразмыслив, Джулия пришла к выводу, что подобное вполне возможно, несмотря на мрачный характер Пса. Странно другое — что спустя столько времени он все еще, похоже, любит ее. Подумав об этом, Джулия ощутила нечто, похожее на укол ревности, и удивилась. Она никогда не думала о серьезных отношениях с кем-либо, но и довольствоваться лишь малой частью души своего друга-любовника не хотела. Если его сердце принадлежит другой женщине, то что же остается ей? Лишь его меч и общая постель — иногда?.. Ей было этого маловато.

Что ж, вот вернется он, тогда можно будет попытаться вызвать его на разговор еще раз. Джулия не слишком рассчитывала на успех, но вдруг повезет?

Но пока стоило набраться терпения. Скорого возвращения Пса не ожидал никто, от границы до столицы путь не близкий, да сколько еще времени займут дела в городе. Галейн, так тот вообще считал, что его земляка в отряде больше не увидят, поскольку король и его офицеры захотят вытянуть из Пса как можно больше и с подробностями, а для этого может оказаться недостаточно одних только светских бесед. Кое-кто с ним соглашался: король Тео крут и любит получать ответы на вопросы, и добьется своего даже от такого строптивого и неразговорчивого собеседника, как Пес. Джулия же почему-то была уверена, что он вернется. Парень был везуч, и, уйдя от смерти, наверняка сможет избежать излишнего любопытства короля и королевских приближенных. Так просто его не возьмешь, вывернется.

Шли дни последнего летнего месяца, отряд носило с места на место, ничего серьезного не происходило. Мелкие стычки с касотцами чередовались с длинными затишьями, когда казалось, что никакой войны нет и в помине. Потом поступил приказ двинуться к Тирну, одному из приграничных медейских городов, который осаждали касотские войска. Дело предстояло жаркое, поскольку касотцы свою добычу так просто отдавать не собирались, и ребята встряхнулись в ожидании настоящего боя.

На подходе к Тирну отряд нагнал Пес. И конь его, и сам он имели такой вид, словно скакали, не останавливаясь, несколько суток. На вопросы, куда он так спешил, и как узнал, где искать своих, он только криво улыбался и молчал. Не ответил он ничего и на многочисленные расспросы о том, что было в столице, разговаривал ли он с самим королем или с кем-то из его приближенных офицеров. У Джулии родилось подозрение, что до столицы он вообще не доехал, а столько времени где-то болтался для отвода глаз. Возникал вопрос, что произошло, в таком случае, с его сопровождающим, но уж на это Пес точно не ответил бы. В конце концов, от него все отступились, в том числе и Изола, изрядно взбешенный молчаливой дерзостью подчиненного.

Глава 8

С наступлением осени бои затихли. Осень, короткая, но донельзя неприятная на севере, принесла с собой затяжные дожди и размытые дороги. Передвижение стало невозможным, и отряд снова встал лагерем под стенами одного из медейских городов.

В ожидании долгих дней затишья солдаты заранее скучали. Оставалось только надеяться, что зима в этом году выдастся не такая снежная, как в прошлом, и дороги поверх непролазной грязи не завалит сугробами выше человеческого роста.

Джулия неожиданно для себя начала мечтать о передышке. Она обнаружила, что устала от вечных боев, крови и боли, от постоянных переходов с места на место. Если мы засядем в лагере хотя бы на месяц, думала она, я буду просто счастлива. Впрочем, у нее, в отличие от приятелей, действительно были причины радоваться непогоде. Ибо с наступлением осени она заполучила в свои объятия человека, которого давно желала. Пес сам пришел к ней на ложе однажды ночью, и с тех пор Джулии редко приходилось спать одной. Чему она и радовалась, ибо общество Пса в ночные часы было ей более чем приятно.