Северный пес

— Запрем его в сарае, — предложил Хаген. — До утра. Пусть полежит, подумает. Парень давно в карцере не бывал. А командир пусть решает, что с ним делать. За убийство своего же виселица полагается.

А ведь Хаген прав, подумала Джулия. Когда Изола узнает, что Пес во время драки убил одного из солдат, он не будет долго выяснять обстоятельства и узнавать, произошло ли это во время самообороны или нет. Крепкий сук, веревка — вот и весь разговор, весь закон военного времени. И свидетельские показания ничего не дадут. Вот если бы Пес не действовал так безрассудно, если бы все остались живы, тогда не поздоровилось бы Хагену и компании. Но наинец первым поднял оружие, Безымянный бы его побрал! И почему мужчины так часто теряют способность думать головой?..

С рук Джулии бесцеремонно сдернули ремень, который, вместо того, чтобы вернуться к хозяину, послужил иной цели. Им связали ноги бесчувственному Псу. Джулия хотела подойти, чтобы узнать, насколько плохо он себя чувствует, но ей не позволили, оттолкнули сильно и грубо. Она видела лишь темные пятна крови на истоптанном снегу.

Сараюшки вокруг, как видно, стояли покинутые хозяевами; ни на одном из них не было замка, лишь один запирался с помощью засова. Вот в него-то и оттащили Пса, бросили на пол и, определив к нему в соседи труп Тина, заложили дверь здоровенным бруском дерева. Джулия наблюдала за всеми этими действиями, закусив губу почти до крови. Способа вмешаться она пока что не видела, хотя очень хотелось.

— Пойдем, Джули, — сказал подошедший неслышно Хаген и попытался взять ее за локоть, но она отпрянула. — Пойдем, здесь больше нечего делать.

— Убери лапы, ублюдок, — зло отозвалась Джулия, окинув его ненавидящим взглядом. На одежде его она заметила несколько пятнышек крови, казавшихся почти черными сейчас.

Ее все-таки увели почти силой, ухватив с двух сторон под локти. Со стороны они, возможно, выглядели как подвыпившие гуляки, провожающие до дома захмелевшего товарища. Впрочем, смотреть на них было некому. Вечер превратился в ночь, и все приличные люди давно уже лежали в своих кроватях.

— Холодно, — заметил Адрес. — Сейчас горячего винца бы выпить — самое оно!

— Так в чем же дело? — подхватил его приятель, Талек, тоже из молодых, да ранний. — Уж чего-чего, а кабаков в этом тухлом городишке хватает! Хаген! Что скажешь?

— Скажу, что идея неплоха, — отозвался Хаген довольно хмуро. — Холод собачий, да и помянуть дружищу Тина надо бы. Пойдем, Джули, с нами, выпьем.

— Что-то не хочется мне с вами пить, — с холодной яростью сказала Джулия. — Устраивайтесь без меня.

— Как же так?.. А куда пойдешь ты этой холодной ночью? Одна? Сегодня ведь некому будет согревать тебе постель, — и Хаген, жутко довольный собой, расхохотался.

Вместо того, чтобы рассердиться, Джулия почувствовала только усталость и печаль. Еще год назад Хаген был милым, дружелюбно настроенным парнем, готовым растерзать любого, кто позволит себе неуважительное высказывание в адрес Джулии. Что же с ним случилось? Неужели появление «конкурента» так его изменило? Неужели он все-таки ревнует, и то, что казалось Джулии снисходительно-братской дружбой, на самом деле было нечто совсем иное?

— Нет, правда, Джули, чем тебе маяться одной, посиди лучше с нами, — Хаген очень быстро стал серьезным. — Ты так давно не удостаивала нас своего общества…

— Значит, вы должны были уже привыкнуть. Отпустите, я пойду в казармы.

Разумеется, никуда ее не отпустили; и довольно скоро Джулия оказалась в трактире, расположенном недалеко от центра. Несмотря на поздний час, она увидела в зале около десятка своих товарищей по оружию, все уже были изрядно навеселе. Ее конвоиры не замедлили присоединиться к веселой компании, прихватив с собой Джулию, конечно.

Пить ей совершенно не хотелось, а хотелось остаться одной и подумать, как выручить Пса. Поэтому она нетерпеливо дожидалась момента, когда ей можно будет ускользнуть незаметно и вернуться в бараки. Яснее ясного, что утра наинцу дожидаться нельзя, ибо вслед за восходом солнца почти наверняка последует его смерть, а значит… значит, ему нужно уезжать. Только бы он был в состоянии усидеть в седле!

За свою мрачную и задумчивую физиономию Джулия услышала немало упреков вроде: "ах, ты нас не уважаешь, пить с нами не хочешь!", но она пропустила все мимо ушей. Конечно же, у нее долго и нудно выспрашивали, что случилось. Она ждала, что Хаген или кто-нибудь из его приятелей вот-вот расскажет про сегодняшний безобразный прецедент, но все трое молчали.

К счастью, довольно скоро от нее отстали, а потом и вовсе перестали обращать внимание. Тогда она тихонько выскользнула из-за стола и улизнула на улицу. Почти бегом направилась к баракам, по пути пытаясь составить план дальнейших действий.

План не составлялся. Оказавшись на месте, Джулия решила махнуть на него рукой, и действовать по обстоятельствам.

Казармы в этот поздний час стояли полупустыми, темными и тихими. Немногочисленные обитатели, — те, которые не разбрелись по городу, — спали мирным сном; Джулия, чтобы никого не разбудить, двигалась почти на цыпочках.

Здесь она, как и остальные десятники, жила вместе со всеми солдатами, отдельной комнаты у нее не имелось. Не зажигая свет, она нашла свою постель и вытащила из-под нее сумку. Еще около минуты ушло на то, чтобы кинуть в нее вещи, которые Джулия доставала ранее для каких-либо целей.

Ее сумка была довольно тощей, сумка же Пса, брошенная прямо на его койку поверх одеяла, была вообще почти пуста. Джулия пошарила в темноте в поисках каких-нибудь вещей, ничего не нашла. На более тщательные поиски времени не оставалось, а жаль: денег у Джулии было немного, а где хранил свои Пес (если они у него, конечно, были), она не знала. Ну что ж, придется выкручиваться.

Перекинув через плечо две сумки и прихватив фонарь (который пока не стала зажигать, чтобы никого не разбудить), она быстро и тихо направилась в конюшни. Седлать в темноте, зимней ночью коней — удовольствие ниже среднего, и Джулия успела проклясть все, прежде чем закончила. Она отнюдь не была спокойна, а пятнистый жеребец Пса заставлял ее нервничать еще больше. Северянин, сам не отличающийся спокойным нравом, и коней умудрялся подбирать себе под стать. Все его жеребцы были звери, а не кони. Пятнистый не стал исключением, к нему опасались приближаться самые отпетые головорезы в отряде, ибо он запросто мог укусить или лягнуть копытом ни за что. Настоящий псих, как и его хозяин. Джулия, сняв со стены седло, приближалась к нему с большой тревогой, каждую секунду ожидая, что вот-вот мощный удар копытом швырнет ее через всю конюшню. Как ни странно, ничего не произошло. Пятнистый позволил подойти к себе и даже стоял спокойно, пока Джулия его седлала, и только косил на нее бешеным темным глазом. То ли настроение у него было мирное, то ли понял зверюга, что у хозяина неприятности и нужна помощь.

Если бы Джулию кто-нибудь остановил в тот момент и спросил, куда она направляется, едва ли она сумела бы дать внятный ответ. В самом деле, спешно убегать из казарм — в полном боевом облачении, с вещами, верхом, да еще ведя в поводу чужую лошадь! Это должно было выглядеть, по меньшей мере, подозрительно. К счастью, никто Джулию не остановил, и она без помех добралась до места происшествия.

Пятачок на окраине города, окруженный сараюшками, выглядел тихо и мирно. Пока Джулия добиралась дотуда, пошел снег, который успел припорошить остывшие уже лужицы крови и скрыть следы человеческих ног, и теперь площадка казалась почти девственно чистой. Спешившись, Джулия поспешно привязала обеих лошадей к чахлому деревцу на краю пятачка, и устремилась к сараю, в котором, как она запомнила, заперли Пса. С собой она прихватила зажженный уже фонарь, потому что в темноте не ориентировалась.