Сезон охоты на гения

Глава Тридцатая: Разговор в саду

За несколько дней, орден добрался до Риверпорта. За это время о беглянке никаких вестей не поступало, но Тормен был уверен, что рано, или поздно ведьма объявится, и он знал, где её нужно искать. Вадим развернул газету, которую он только что приобрел у конопатого парнишки и принялся читать новостные сводки. Большую половину занимала статья о предстоящем мероприятии. Если же в Саинтвиле газеты скупо описали данное событие, то здесь авторы развернулся на всю катушку. Тормен лишь изредка покачивал головой и цокал языком, вчитываясь в машинный шрифт.

Как только делегация въехала в город, граф сразу же отделился от своей группы, ему в голову пришла мысль — перед предстоящим делом, поблуждать по городу, послушать слухи и разузнать обстановку. А так же, попутно, посетить банк Елеген и наконец-таки прикупить новенький цилиндр у местного шляпника, так как старый был безвозвратно погребен под дворцовыми завалами. Серентий запрещать не стал, и лишь отмахнувшись от графа, побежал в главное управление ордена, докладывать о предстоящем плане-перехвате. Где-то через час, городскую стражу спустят поводка, и она будет шерстить всех подряд. Так же на подходах к городу удвоят количество привратников. И пока этого не произошло, Тормен хотел насладиться прогулкой по Риверпорту.

Западный город был огромен и по численности населения не уступал Саинтвилю — самому набожному городу востока. Риверпорт так же являлся вотчиной инквизиции и размещал в себе основные силы ордена. Но в отличие от своих собратьев, западное подразделение не желало вмешиваться в дела местных вельмож и предоставляло им свободу действий. В обмен — инквизиция просила небольшой процент с прибыли. В противном случае торговцев ожидали большие неприятности. Риверпорт был городом купцов и торговцев. Все торговые пути вели сюда, и даже огромная река, на которой и был возведен город, являлась источником доходов.

Первое, что бросилось в глаза Тормену, так это огромные баржи, которые ютились у причала и медленно покачивались на волнах. Рядом с баржами бегали туда-сюда грузчики и переносили на своих жилистых спинах огромные мешки. Так же там были люди, в необычных южанских нарядах, которые сильно выделялись своим видом для этих мест. Более смуглые, коренастые южане, отличались повседневной одеждой. Она была более легкой и раскованной, а на головах, вместо консервативных цилиндров, они носили кепи — головной убор был меньше и имел спереди небольшой козырек. Южные купцы торговали преимущественно приправами, и имели с этого неплохие барыши.

Граф остановился у причала и несколько секунд любовался горизонтом, который соединял водную рябь и чистое голубое небо. В голову лезли философские мысли, о бренности бытия и смысле жизни. Вадим положил руку на медальон, будто медная змея могла решить тот ворох мыслей, который кружился у него внутри.

Тормен мог еще долго вот так простоять, палясь в одну точку, но время поджимало, и нужно было заканчивать с прогулкой, пока его не бросились искать. Но вначале нужно требовалось заглянуть в банк.

Банк Элеген был выполнен в таком же духе, как и в самом набожном городе королевства, и таким же, как и у остальных городах. Будто это здание, коротышки таскали из одного города в другой, экономя на материалах. Но все же здания были разными, и в этом господин Тормен собирался убедиться лично.

— Здравствуйте, уважаемый. — К Тормену подошел клерк, он был невысокого роста и облаченный в черно-белый костюм. — Чем могу быть Вам полезен.

— Мне нужно снять деньги со счета. — Коротко ответил граф.

— Разумеется. — Поклонился коротышка. — Если у Вас есть счет в нашем банке, то будьте уверены, вы можете делать с ним все что угодно. — Сотрудник банка поклонился и повел Вадима Ивановича к свободному столику.

Покончив с нюансами, граф покинул территорию банка с крупной суммой в кармане. Этот факт немного успокоил Вадима, и теперь он ни о чем не беспокоился. Недавний инцидент никак не отразился на взаимоотношениях и Елеген, как и прежде, не давал поводов усомниться в своих обязательствах.

Возможно, Анастасия снова прибегнет к помощи банка, чтобы пробраться в город. Так она в очередной раз минует охрану и пройдет внутрь незамеченной. Но если же, она сообразит, что орден осведомлен о её планах, то беглянка будет искать иные способы.

Тормен сунул руку в карман и достал оттуда футляр. Открыв его, Вадим Иванович выудил прибор чем-то напоминавший рогатку, и стоило только ударить пальцами, как прибор завибрировал, при этом издавая колеблющиеся звуки. Граф постаял с минуту, затем он спрятал странный прибор в футляр.

Магических следов поблизости не обнаружено. Камертон — еще одно приспособление Тормена. Данное изобретение улавливает малейшие колебания энергии, и попав в поле действия, оно укажет на ведьму, которая недавно творила волшбу, или же на творящиеся в этот момент заклинание. Интервал взаимодействия очень короткий. Уже построенное волшебство, прибор уловить не в состоянии. Но еще свежие следы он уловит на расстоянии ста метров.

***

Все изменилось, стоило только вернуться Тормену на базу. Еще на подходе, он ощутил, что-то неладное и когда к нему подошел молодой адъютант и протянул письмо, граф лишь недовольно поморщила.

— Это вы граф Тормен? — И не дожидаясь ответа, парень вручил письмо в руки. — Вам просили передать.

И поклонившись, парень ушел.

Потеряв всякий интерес к посыльному, Вадим Иванович развернул письмо, и остолбенел. Его глаза округлились и медленно полезли вверх. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Злость охватила нашего героя, и она требовала выхода. С чувством сожмакав письмо, инквизитор выбросил его в урну и быстрым шагом направился прочь.

— Тормен, подожди, Тормен. — Завидев починенного, Обломов замахал руками, но Вадим казалось его не слышал, он прошел мимо куратора и даже не взглянул в его сторону. Обломов проводил его изумленным взглядом, и добавил. — Во дела…

Фонтаны в саду были великолепны, каждый из которых символизировал человеческие ценности, будь-то: честь, любовь, отвага, или же семейное благополучие, именно это и пытался выстругать мастер, вкладывая душу в каждый кусочек камня. И ему это удалось на славу. Каждая скульптура, как отдельный вид искусства. Но граф пришел сюда не из-за любви к искусству, а привело его совершенно другое. Вадим Иванович остановился в десяти метрах от человека, который стоял к нему спиной и разглядывал скульптуру символизирующую семью.