Шабаш

Старуха сматывала в клубочки нитки, но вдруг замерла и уставилась поверх очков на Звездочета, развалившегося у входа в грот, где его обдувал ветерок. Она морщила лоб, будто силясь вспомнить что-то давнее, стертое временем. Опустила голову, и снова потянула нитку из чулка. Ведьмочка заерзала на месте, пытаясь избавиться от назойливых мыслей, закрыла глаза, надеясь уснуть. Полежала не шевелясь, но это не помогло: сна не было ни в одном глазу, а мысли свербели. Старуха опять забыла свое вязанье и пристально разглядывала храпящего Звездочета. Ведьмочка пожала плечами, перевернулась на другой бок и сделала еще одну, на этот раз удачную, попытку заснуть.

К вечеру старуха вышла, побродила по лесу и довольная возвратилась назад.

— Ведьмы убрались восвояси! — сообщила она, улыбаясь всеми своими морщинами. — Можно возвращаться в замок.

— В гроте удобнее, — заметил Принц.

Старуха приняла это как личное оскорбление.

— Хорошо, — сказала она. — Если ХО — ТИ — ТЕ — оставайтесь здесь, а я возвращаюсь в Замок.

И взметнув пыль заштопанным подолом, гордо застучала деревянными подошвами по лесной тропинке. Впрочем, она не торопилась скрыться из виду. Ведьмочка, Принц и всклоченный со сна Звездочет посмотрели ей в спину, переглянулись.

— Неудобно как-то, — проговорил Принц. — А вдруг ведьмы там напакостили… Нужно хотя бы убедиться, что все в порядке.

— И охота тебе, — проворчал Звездочет, — таскаться туда-сюда! От этого Замка у меня под ложечкой сосет!

— Глисты, наверное, — встряла ведьмочка. — Я травку знаю….

— У тебя, у самой! — буркнул Звездочет и, вздыхая, поплелся отвязывать своего покорного ослика.

Замок встретил их молчанием. Старуха бегом вбежала в сторожку, всплеснула руками, заохала. Из-под кровати, покинув банки, на гладкие половицы выбралось малиновое и смородиновое варенье.

— Это Вторая, — безошибочно определила ведьмочка и принюхалась:

— Еще чем-то пахнет.

— Свежепросольными огурчиками, — подсказал Звездочет.

Старуха бросилась к шкафу, распахнула дверцы и прижала руку к горлу — из шкафа хлынул пахучий рассол. Бережно расставленные банки были разбиты все до единой. Чернила с наклеек смысл рассол, на полке лежали, как рыбки выброшенные штормом на берег, маленькие огурчики, морскими звездами — листья смородины, медузами распластались зонтики укропа.

— Эх, только бы продукты переводить! — всплеснул руками Звездочет. Он наклонился, чтобы поднять с пола выкатившийся огурчик.

— Не трожь! — произнесла старуха страшным голосом, и Звездочет испуганно отдернул руку.

— Выйдите все вон! — приказала она с таким королевским жестом, что никто не посмел ослушаться.

— Я думал сочиняют, — сказал Принц, прислонившись к замковой ограде, — но теперь вижу: страдания, и в самом деле, возвышают душу.

— Посмотрим сам замок, — вместо ответа предложила ведьмочка, не склонная к сложным рассуждениям.

Из приоткрытых дверей, как и в прошлый раз, пахнуло плесенью и пылью. Сонная тишина встретила их за порогом. Ведьмочка посмотрела на Принца, а Принц на нее, и, не сговариваясь, кинулись они в Тронный зал.

Они взбежали по лестнице и замерли в дверях. В зале не осталось ни одной целой фигуры, будто армия злобных обезьян промчалась здесь, разрушая все на своем пути. Принц, задевая обломки, бросился к Вандея. Ее ведьма ломала яростно и старательно, так что статуя превратилась в каменное крошево. Принц упал на ступени возле нее. Подбежала ведьмочка. Остановилась рядом.

— Все зря! — прошептала она и, словно обессилев, рухнула на ступеньки.

Они долго и горестно молчали, сидя рядышком и касаясь друг друга локтем. Оба они думали об утраченном. Гибель Вандеи убила надежду собрать карту и покинуть этот мир. До этого момента ведьмочка не признавалась себе, что эта мысль теплиться в ней, отводила себе глаза надуманными отговорками. Теперь же она поняла, какой занозой сидело в ней тайное желание вырваться отсюда. И кто его знает, в чем именно был дефект: в самой ли сути ведьмочки, которую не сумели перекроить на свой лад строгие наставницы, или же в несовершенстве окружающего мира, который вызывал стихийный протест собственным бытием у существ, населяющих его. Этот вопрос мы скромно обойдем молчанием, как не самый уместный для нашей истории.

Наконец ведьмочка пошевелилась, разрывая тугие путы внезапно обрушившегося горя. Принц тут же поднялся. И они, не сговариваясь, покинули Спящий Замок, чтобы уж никогда боле не переступить его порога.

Старуха уже прибралась в сторожке и сидела за столом со Звездочетом. Они пили чай вприкуску с сахаром и мирно беседовали, а на столе стояли рядышком два пустых стаканчика. При появлении Принца и ведьмочки, старуха обернулась и по расстроенному виду вошедших угадала истину.

— Ведьмы в замке все перебили? — спокойно поинтересовалась она.

Принц кивнул и опустился на деревянную лавку. Старуха только грустно вздохнула.

— Все пропало, — мрачно проговорил он. — Теперь уже никогда не собрать карту, никогда не выбраться из этого мира.

— Эхе-хе! — выдохнул старик. — Молодо-зелено! Эхе-хе! Ты погоди убиваться-то.

— Чего уж тут, — ответил Принц. — Не утешай! Уйду в горы, построю себе хижину и стану жить. Пойдешь со мною, ведьма?

Ведьмочка, сидевшая понурив голову, вскинулась, хотела ответить, но ее перебил Звездочет.

— А я говорю тебе: не убивайся и не спеши! Ничего с Вандеей не случилось!

— Угу, не случилось, — вздохнул Принц. — Ее даже за тысячу лет не склеить!

— Цела она и невредима, говорят тебе! — визгливо закричал старик, теряя терпение.

Ведьмочка дернула его за рукав, останавливая. Она уже давно, буквально с первого дня, подозревала, что старик малость не в себе. А в таких случаях, если пиявки решительно не помогают, лекарки советовали не перечить больному.

— Да мы же видели! — возразил Принц.

По этой реплике можно догадаться, что разрушенный Замок произвел на него большее впечатление, нежели показывало миру бесстрастное лицо. Ведьмочка дернула его за рукав еще раз и прошипела неразборчиво на ухо совет замолчать. Принц на этот раз послушался, и отвернулся в сторону.

— Да вот же она, Вандея, прямо перед тобой сидит!

Принц покосился на старика, губы его дрогнули, будто собирались произнести какие-то слова, но в последний момент он передумал и опять отвернулся к окну.