Шахматный порядок

* * *

Пока Альбус искал информацию про Круг Тьмы, в школе произошли кое-какие перемены. Накануне учебного года из Хогвартса загадочно похитили одного из фестралов, экипаж и даже лодку.Вскоре выяснилось, что среди похищенных предметов были даже статуя кабана и знак, регулирующий походы между Хогвартсом и Хогсмидом. По слухам, злоумышленники хотели похитить даже Волшебную Шляпу, чтобы помешать распределению учеников на факультеты. Завхоз Уайт был в ярости, выплескивая негодование на каждом из проходящих учеников. Директор Макгонагалл по слухам вела переписку с Шармбатоном, предупреждая, что «бедствие» может обрушиться и на них.

В понедельник шестнадцатого сентября в Хогвартс прибыла целевая группа во главе Констанс Пикеринг. Высокая, тонкая, с копной темно-русых волос, перетянутых в «хвост», она казалась Альбусу идеальным механизмом, Занятия в тот день отменили: все преподаватели занялись укреплением магической защиты Хогвартса. Перепуганный Скорпиус Малфой сообщил, что слышал от отца, будто готовится эвакуация школы «в случае чего». Веста Грейвз пожав плечами, сказала, что в газетах пишут, будто никакой угрозы школе нет. К общему изумлению по коридору как раз проходил один из следователей Лео Сейт, который, даже не взглянув, о чем говорят ученики, бросила на ходу: «В газетах пишут, что угодно». Его слова бурно обсуждались в гостиной Слизерина, пока Дерек Яксли не разогнал учеников в спальни.

Ещё противнее Альбусу было наблюдать за тем, как Макгонагалл старательно выслуживается перед гостями. В первый же вечер она сообщила за ужином, что ученики жаждут вступить добровольцами в отряды, предназначенные для защиты статута и поисковых действий. На следующее утро по всей школе появились объявления с призывами к ученикам проходить кастинг. Пикеринг ответила, что на первое время хватит и десяти человек, причем сами представители министерства и отберут нужные им кандидатуры. Альбус ничуть не удивился, что среди добровольцев преобладали ученики Хаффлпаффа и Гриффиндора.

Ничего серьезного найти в школе, впрочем, не удалось. Часть школьных сов конфликтовали для нужд министерства. Пикеринг заявила также Макгонагалл и Слагхорну, что ингредиенты для зелий школа расходует слишком расточительно: в нынешние времена вообще следует расходовать нормированно. Скрепя сердце, Слахгорн согласился объединить учеников по трое для варки зелий. После этого, проведя какие-то разговоры с Волшебной Шляпой, Целевая группа покинула школу, хотя оставила постоянного наблюдателя в школе — того самого Тео Стронгама. Гриффиндорцы пытались за ним следить, но тот быстро снял с них баллы, а профессор УИзли отправила своих подопечных на отработку в Запретный лес.

Недовольство третьекурсников вызвали уроки травологии. Профессор Лонгботтом стал обучать учеников азам сельского хозяйства: заколдовывать лопату и ведро для уборки картошки или руководить процессом самостоятельной укладки луковиц в корзины. Кэт раздраженно говорила, что она не собирается быть крестьянкой и выполнять работу эльфов, а Альбус обнаружил, что такого курса нет в учебнике по травологии. Кто-то нажаловался профессору Слагхорну, и в школе началось разбирательство из самоуправство учителя травологии. Однако директор Макгонагалл встала полностью на сторону профессора Лонгботтома, поддержав его начинание. Кончилось дело, что третьекурсников задержала после уроков профессор Уизли и внимательно осмотрела притихших учеников.

— В мире не было и нет ничего позорнее жалобы, — сказала несколько высокопарно декан Гриффиндора. — В старые времена жалобщиков пороли вместе с виновными. Будь моя воля, я бы восстановила правило: «доносчику — первый кнту!»

Эрик и Кэт переглянулись. Скорпиус Малфой грустно вздохнул.

— Вы считаете жалобы чем-то достойным, мистер Малфой? — хмыкнула профессор Уизли. — Полагаю, что с самой жалбой… Что, что, мистер Нотт? Защита от «произвола»? — профессор Уизли строго посмотрела на него. — Да кто вы такие еще есть, чтобы рассуждать о произволе? Ваши рассуждения — это учебник, еще раз учебник и дополнительная литература А за жалобы баллы будут сниматься сильнее, — добавила она.

Эрику его слова о произволе даром не прошли. Профессор Уизли, как узнал Альбус, дважды вызывала его к доске перед всем классом и гоняла по блиц-опросу, пока он раз пять-семь не сказал «не знаю» или «не могу». «Зато мнение, где не надо, имею», — хмыкнула профессор Уизли.

— Мне кажется, они это все делают не просто так, — пояснил Альбус в гостиной друзьям, когда они сели на темно-зеленый диван у камина. — Они готовят какой-то очередной бред о защите прав эльфов.

— Опять? — сокрушенно подняла глаза Эрик.

— Да не опять, а снова. Тогда нам понадобятся навыки уборки урожая, — фыркнул он.

— «Придира» что-то такое писала, — вспомнила Кэт. — Но я считала это глупостью.

— А ты не считай! Уизель не спит, — раздраженно ответил Эрик. Дневное яркое пламя в камине как раз переключилось на тусклое вечернее.

— Нам остается побеждать их юмором, — поправил очки Альбус. — Побольше ехидных вопросов Лонгботтому про лук и ведра, чтобы он попадал впросак. И он сам пожалеет, что затащил на свой курс вилы и картошку.

Друзья рассмеялись. Однако вместо смешков над Лонгботтомом объектом всеобщего возмущения вскоре стал Эрик. Как-то на зельеварении Марина Эйкин, которую поставили в паре со всегда сдержанной Вики, умудрилась ее достать кокетством с Эриком, который, как заметил Альбус, начинал нравиться Вики. Смит в конце концов бросила в нее ластик, и тот приклеился ко лбу Марины. Эрик Нотт, к удивлению Альбуса, занял сторону противной гриффиндорки.

— Ты соображаешь кого защищаешь? Гриффиндорку! Они же неприкасаемые, — кривилась Кэтрин, когда они выходили из класса.

— Ну, может, не все.… — мямлил Эрик, смотря в окно.

— Она гриффиндорка! Ты понимаешь: гри-фин-дорка! — пояснила по слогам Моника. Нотт молчал, не находя слов для возражений друзьям.

Альбус прыснул. Эрик с яростью посмотрел на друга, но промолчал. Малфой и Крэбб только хихикали, явно замышляя какую-то гадость.

— А это правда, что Марина — второе имя богини Афродиты? — спросила Кэтрин за завтраком. Она говорила серьезно, но в ее глазах мелькали веселые искры.

— Да, — ответил Альбус. — Это всем известно. Марина — значит, «морская», а Афродита родилась из морской пены. Потому ее и звали «Venus Marina» — «Венера морская».

— Хм… Я читала, что Афродита сделала себе сандалии из кожи какого-то титана, — хмыкнула Кэтрин, смотря на стены с факелами, украшенные букетами красных кленовых листьев.

— Боюсь, — вздохнула Вики, — что одна Марина тоже сделала себе сандалии из кожи слизеринца по имени Эрик. И ходила в них по всему Олимпу, кокетливо показывая их всем!

Раздались смешки. Громче всех прыснули Малфой и Гойл. Эрик покраснел, но не сказал ни слова. Марина Эйкин, тем временем, как ни в чем не бывало болтала за гриффиндорским столом с Молли Роббинс и Розой Уизли.