Шахматный порядок

— Привет, Ал, — произнесла она с горькой интонацией.

— Здрасьте. Эээ…что-то случилось?

— А ты проницателен, — заметила Гермиона. — Что ж, учитывая, что рано или поздно ты всё равно это выяснишь, я тебе расскажу. Наши бывшие Пожиратели получили помощь от Штирнера и готовятся к нападению.

— К нападению на что?

— На Англию, — весомо изрекла Гермиона, сворачивая газету. — Догадываюсь, что они хотят разослать своих сторонников по всей Британии, а затем напасть на Лондон.

Ал кивнул, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. Внезапно его осенило, что ему совершенно необходимо овладеть магией настолько, насколько это возможно, независимо от того, является ли он членом Круга или нет.

— Профессор, можно вас кое о чём спросить?

— Да?

— Вы можете научить меня стать анимагом?

Профессор Уизли слегка прищурилась.

— Зачем?

Ал пожал плечами. Это было слишком сложно объяснить. Его просто как магнитом притягивала эта идея.

— Я думаю, что это интересно, — честно признался он.

— Ты слишком мал.

— Я знаю, — смущённо ответил Альбус — И всё же, вы ведь сами говорили, что я способный. И мой дедушка стал анимагом на третьем курсе, как я слышал. Как вы думаете, может, у меня получится?

— Я в этом не сомневаюсь. Мне нужно будет проконсультироваться с министерством. Все анимаги находятся на учете. Если я скажу им, что ты образцовый ученик, возможно, они дадут мне разрешение приступить к твоему обучению.

— Правда? Спасибо, профессор! — Ал заулыбался.

— Кстати, у профессора Лэрда есть несколько книг, которые могли бы тебя заинтересовать. Я попрошу их у него от твоего имени. Они повышенного уровня, так что для тебя в самый раз подойдут.

— А про что они? — полюбопытствовал Ал.

Гермиона отпила кофе.

— По большей части о дементорах. Думаю, тебе будет нужно научиться от них защищаться. Штирнер теперь часто использует их в качестве штурмовых отрядов. Так или иначе, я одолжу их для тебя у профессора Лэрда как только его увижу.

— Хорошо. Спасибо, — сказал Ал и стал доедать вафли. Тусклый луч осеннего солнца пробежал по столу.

В зеленой гостиной также было пусто. Альбус сразу заметил Монику Селвин в темном платье. На подоконнике лежал лист ватмана с изображением кленовых листьев. Мальчик даже не сразу поверил, что это рисунок, а не реальность, так как эти самые листья поднимались в воздух!

— Нравится? — тихо уточнила она.

— Идеально, — восхищенно признал Альбус, на что собеседница махнула рукой.

— Пустяки, — мягко улыбнулась она, но в следующую же секунду стала серьезной. — Я бы хотела предупредить тебя насчет твоей сестры… Ты знал, что на факультете ее травят почем зря?

— С чего бы это? — удивленно уточнил Альбус, хотя быстро догадался.

Вряд ли гриффиндорцы одобрят, что она с ним поладила. Как-же, слизеринец ведь! Однако после разговора с Гермионой он был в слишком хорошем расположении духа, чтобы рассердиться.

— Думаю, ты уже понял. Грифы народ постоянный. Ненавидят наш факультет, как, впрочем, и мы их, так что вряд ли простят твоей сестре дружбу с тобой или с каким-либо слизеринцем. Ей из-за этого плохо.

Альбус кивнул, поблагодарив Монику за информацию. Почему гриффиндорцы мнят себя хозяевами жизни и решают за человека, с кем ему общаться? Поттера довольно раздражал данный факт и ему надлежало как-то с этим разобраться. Неожиданно он подумал, что пойти с Моникой на бал будет самым лучшим вариантом, если уж так необходима пара.

— Моника! Мон… неожиданно сказал он. — Пойдешь со мной на бал?

Девочка обернулась от неожиданности, на секунду подумав, что ослышалась.

— Да, — ответила она, слегка улыбнувшись. — С огромным удовольствием. Спасибо за приглашение, мне приятно очень, — призналась Моника. Большие карие глаза, казалось, сияли от радости.

— Если честно, твоя сестра вполне хороший человек, — тихо добавила Моника, задумчиво поправив волосы.

Поблагодарив радостную Монику, Альбус побежал в библиотеку. Призраки весело летали в коридорах, болтая друг с другом о предстоящем бале. Тусклые факелы время от времени вспыхивали, репетируя праздничный свет. В коридоре стояли профессор Слагхорн, одетый уже в коричневый замшевый пиджак и темную бабочку, профессор Свифт в зелёной бархатной мантии под цвет глаз и профессор Уизли в длинной черной мантии. Альбус прислушался к их разговору.

— Мы же классическая школа и танцевать следует только вальс Штрауса. Или «Венский вальс» или «Сказки Венского леса», — говорил Слагхорн.

— Каждый год одно и тоже, — вздохнула Вероника. — Нужно и разнообразие. Я только за вальсы, но не только же Штраус их, право дело, сочинял…

— Гораций, ну право… Времена давно изменились! На дворе не тысяча девятьсот тридцать девятый, а две тысячи девятнадцатый год! Многое изменилось с тех пор. Даже в мои годы уже танцевали под «Ведуний», а не Штрауса, — добавила Гермиона.

Альбус улыбнулся краешками губ: он не сомневался, что МакГонагалл, с ее обожанием старины, наверняка даст им именно Штрауса. Впрочем, музыка Штрауса была красивой. На мгновение Ал почувствовал жгучую зависть к Эрику и Кэт, которых наверняка обучали танцевать вальсы с детства. А он… он будет смотреться, как полный идиот, или… Или лучше никак… Меньше всего на свете Ал хотел, чтобы его враги, да и друзья, увидели его позор.

Больше всего на свете Альбус ненавидел бурные проявления эмоций. Крики матери с детства, что он надел не ту майку или не тот пиджак, всегда портили ему настроение. Альбус искренне не понимал, почему людям обязательно надо кричать и повышать голос: отчего нельзя говорить просто, ровно и спокойно. Ещё неприятнее было то, что взрослые не хотели его слушать. «Иди отсюда!» «Ну не хочешь — не надо, делай как хочешь!» После этих слов матери обычно следовал бойкот на день, когда к ней просто нельзя было подойти ни с чем.

Отец в ответ на его робкие жалобы всегда с улыбкой говорил: «Не выступай открыто, будь дипломатом. Пусть мать прокипит, и все будет хорошо». Альбус понятия не имел, зачем ему нужно всегда юлить и быть другим. В словаре он вычитал, что дипломатия бывает двух видов: изощрённая (для страны, которая хочет избежать войны) и силовая (страны, которая хочет навязать всем свою волю). Видимо, сейчас у него, Альбуса Поттера, просто не было ресурсов, чтобы ответить взрослым как следует. Только голос внутри шептал, что однажды у него будут ресурсы, когда он сможет сказать что угодно и кому угодно. Надо ждать.