Шахматный порядок

— Лучше розги за такое… Дорогой, в этом нет ничего страшного, — проворковала Ромильда, глядя на Гарри. — Я тоже знала отцовский ремень. Ты рос в тяжелых условиях у тетки. Разве мы с тобой выросли плохими людьми?

— Я думал, что никогда не буду бить детей, — вздохнул Гарри. Глаза немного потухли, словно он сам убеждал себя сделать нечто неприятное

— И ты видишь результат, — хлопнула она длинными черными ресницами. — Твои дети стали превращаться в наглецов и зажравшихся хамов. Не может быть только пряник: нужен иногда и кнут. Поверь, женщины понимают в воспитании детей куда больше мужчин!

Она подошла и нежно погладила смуглой рукой щеку Гарри.

— Ты, видимо, права, дорогая… — вздохнул он. — Тогда… — замялся Гарри. — Можно наколдовать летающие розги…

— Не волнуйся, дорогой… Я сама займусь его воспитанием. Ради тебя, — улыбнулась женщина.

Вечером после ужина Гарри и Ромильда отвели Лили и Альбуса в комнату, где мокли длинные розги в большом ведре. Отец был в домашнем костюме горчичного цвета с синей «бабочкой». Ромильда — в коротком бордовом платье чуть выше колен. Глядя на нее Альбус почувствовал легкий страх: отец, похоже был и впрямь на ее стороне.

— Нам надоело ваше шалопайство, теперь придется взяться за ваше воспитание, — сказал Гарри, обращаясь к детям. Его голос звучал неровно, словно он сам не знал как взяться за дело.

— Еще одно наказание? — ужаснулась Лили, взглянув на розги, но замолчала под холодным взглядом отца.

«Черт побери», — мысленно заключил Альбус.

Тем временем Ромильда взяла розгу в руку и поиграла ей. Сейчас она послал Альбусу красивую улыбку: «Пора, мол!» Мальчик вздрогнул. Неужели его будет пороть женщина? Это же позор!

— Папа, может меня накажешь ты? Ну, пожалуйста…

— Нет, я не могу… Альбус, ты виноват перед мисс Вейн. Ей решать вопрос о твоем наказании. Но ты можешь попросить прощения у Ромильды.

Мальчик покачал головой.

— Я не буду перед ней извиниться, — сказал Альбус. — И вообще, мне кажется, я уже слишком большой для порки…

Он попытался усмехнуться, но не смог. Резкая боль обожгла ему ухо. Два тонких женских пальца до боли вывернули его, а острый ноготь вонзился в ушную раковину.

— Да? А мне кажется по-другому… — сказала Ромильда, тяня его ухо. Альбус вскрикнул: впервые в жизни он чувствовал такую боль.

— Альбус, извинись перед мисс Вейн! — строго поморщился отец.

— Дорогой, мы поговорим сами, — улыбнулась Ромильда любовнику.

— Хорошо, дорогая, — ответил Гарри и пошел к выходу. Альбус почувствовал, как сердце сковывает холод. Неужели его в самом деле посмеют сечь розгами?

— Папа! — крикнул он, рванувшись вперед. — Па — а — а… — он не договорил: острая боль пронзила ухо сильнее.

— Вот видишь, дорогой, стоило взять его за ухо, и он вспомнил, что к тебе надо обращаться «папа», а не «ты», — пропела Ромильда.

— Похоже, ты права, дорогая… — Гарри с удовольствием осмотрел длинные голые ноги Ромильды. — Порка ему не повредит!

— Что же, займемся твоим воспитанием, — улыбнулась Ромильда, когда Гарри вышел из комнаты. Альбусу показалось, что она ликует, словно амазонка, победившая врага.

— Вы станете меня пороть? — недоверчиво спросил Альбус. Ухо нещадно горело, словно после ожога. Он все еще не мог поверить в реальность происходящего и с отвращением смотрел на голые ноги мисс Вэйн, стоящие рядом с ведром розг.

— А что в тебе такого? — спросила женщина. — Ты думаешь, что ты особенный, потому что у тебя отличные отметки? Но ты просто обычный наглец. Раздевайся!

— Что? — Альбус все еще не верил в реальность происходящего

— А ты подумал, я тебя по штанам пороть буду? — усмехнулась Ромильда. — Нет, ты получишь настоящую порку по голой попе, о которой еще нескоро забудешь.

— А если я не буду раздеваться? — спросил с вызовом мальчик.

— Дело твое, — усмехнулась Ромильда и, достав палочку, направила на него. Через минуту брюки слетели с мальчика и аккуратно приземлилась на спинку стула, а он сам упал на пол. — В ближайшее время они тебе не понадобятся.

Быстро подойдя к мальчику, женщина перевернула его и ловким взмахом руки сорвала с него трусы. Затем заклинанием связала руки. Альбус попытался дернулся, но неожиданно сильные бедра женщины зажали ему шею, как в стальные тиски. Только сейчас он заметил, что для его наказания Ромильда надела те самые новые туфли, в которые он подбросил слизней. «В назидание», — со страхом и ненавистью подумал мальчик.

Довольная Ромильда тем временем подвинула пальцами ведро с розгами. Затем она зачерпнула ковш рассола и обильно оросила попу Альбуса.

— Как же я сейчас тебя высеку, — презрительно молвила дама, — век будешь знать!

И тут первая розга со свистом рассекла воздух и больно укусила Альбуса. Секомый дико вскричал, но женщина немедленно стегнула снова. Мальчик заголосил, но порка только началась. Нежная Ромильда, как оказалось, секла мастерски. Размахиваясь, она наносила длинный красный узор, словно художница. Ее короткое платье шуршало и колыхалось, задевая своей легкой тканью кожу Альбуса.

«Швах! Швах! Швах!» — рассекала она воздух розгами.

Альбус вопил все сильнее. Впервые в жизни он чувствовал настоящую лютую боль. Но Ромильда была неумолима и продолжала безжалостно пороть. Каждая розга жестоко впивалась в попу, просекая кожу, оставляя длинный красный след.

«Чук, чуки-чук!» — вызывающе свистели розги.

Альбус почувствовал, как слезы покатились по щекам, но ничего не мог сделать. Он уже охрип от крика.

— Хва-а-атит, айи-и-и, о-о-о-ой, умоляю, — визжал он сквозь слезы.

— Хватит? Это ты мне будешь указывать? Здесь я говорю, когда хватит!

У Ромильды открылось второе дыхание, и она принялась наносить особенно болезненные удары по старым шрамам. Альбус постоянно сжимал ягодицы перед каждым ударом, что еще больше увеличивало боль.

«Швах! Швах! Швах!»

— Не-е-е-ет, а-а-а-у-у-у-у, бо-о-о-ольно, я-я-я-я-я…

Слова Альбуса становилось все сложнее разобрать сквозь слезы, катившиеся градом по щекам.

— Поплачь, поплачь — это полезно. Я из тебя выбью всю дурь. Ты у меня научишься отвечать за свои поступки, — холодно говорила смуглая дама, протянув руку за новым пучком.