Шальная мельница

Молча кивнула та. Снова старик обрушивает взор мне в очи.
– Какими судьбами? Может, я чем пригожусь?

– Приютскими, всё приютскими. Благодарим за Ваше великодушие, но нет. Мы уже со всем справились - и теперь торопимся обратно.

– Анна, - шаг ближе, преграждая путь. Колкий взгляд на Знахарку, отчего та вынужденно откланялась и неспешно пошагала прочь. Решился продолжить.
– Анна, не поймите меня неверно. Мне всё не дает покоя тот вечер. Моя оплошность, фривольность. Не могли бы Вы... сделать для меня еще одолжение - и позволить хоть как-то загладить свою вину и образовавшуюся неловкость.

– Что Вы, право, не стоит беспокоиться.

Делаю уверенный, дерзкий шаг в сторону, намереваясь обойти сего назойливого собеседника, но тот тотчас вновь вторит за мной, лишая права на выбор.

– Прошу, Анна. Дайте шанс.

Обмерла я, пристальный взгляд в глаза. А там, действительно, никакой робости и нежности. Одно притворство и черствость. Жажда. Словно глаза Ярцева вглядывались мне в душу, как тогда, когда я была еще не досягаемая, а он был... сродни ангелу-хранителю.

Поежилась. Страх дикой кошкой выбрался из недр души, пробегая по спине и сдирая заодно острыми когтями кожу.

– Простите, мне пора, - комкано, надрывисто, плевком.

Резвый шаг и, не давая шанса, мигом бросаюсь наутек, не стыдясь последствий и слухов.

...

– Беата! Беата, спаси меня!
– бешено, отчаянно завопила я, едва добралась до приюта и ворвалась на кухню, где сейчас та помогала Адель с едой. Колкий взгляд на женщину, которая так нежелательно стала свидетелем всего этого, но, проигрывая прошлому, что сейчас затуманило, задушило разум, вновь рычу.
– Спаси меня! Молю!

Резво срывается на ноги, хватает за локоть и тащит на улицу. В сторону хлева.

– Что случилось? Чего кричишь?
– рычит мне на ухо.

Еще немного и обмерли мы. Глаза в глаза.

– Теперь я точно знаю, чувствую... Он не отступится. Вы были правы. Это - только начало. И, Боже, Беата, я так этого всего боюсь.

– Что я должна сделать?

– Помнишь, девушку черноволосую, что к тебе приходила не так давно. Она у тебя просила настойку какой-то там полыни. Девушка... из борделя.

– Ты что задумала?

Закачала я головой.

– Ты меня не поймешь, - бешено тараторю.
– И мало меня кто поймет. Но поверь, мой опыт показывает, что всё возможно, и ко всему надо быть готовой. И если это и произойдет,... то что, еще забеременеть от этого ублюдка, да? Куда я? Здесь? Как? Что потом буду делать? Не рожать же?

– Что ты несешь? Не согласись - и не тронет он тебя...

– Ты уверенна? Он уже мне проходу не дает. А ваши тому слова - только доказательства.

– Он же... не настолько скотина?

– Ты уверенна? Ты УВЕ-РЕН-НА?

Тяжело сглотнула, смолчала Знахарка, печально опустила глаза.

Тягучие минуты - и, наконец-то, несмело бормочет:

– И что ты... хочешь, кастильскую полынь? Это же - не просто эликсир, - взгляд мне в глаза, - не просто... лекарство. Той девушке... уже нечего терять. А ты... у тебя еще есть шанс. Это средство не только предотвращает нежелательную беременность, но и может вызвать бесплодие. А иногда - и саму смерть. Анна, одумайся!

– Но не бежать же мне? А если так, то куда?
– выпучила я глаза, моля о подсказке. Еще миг - и закачала обреченно головою.
– Нет, Беата. Нет. Я уже прошла этот ад, и ни в коем случае не хочу обратно. Пусть я буду сумасшедшей и зверски глупо перестрахуюсь, однако потом... не придется лить слезы в подушку и просить тебя свершить... уже действительный ужас, и неоспоримый грех. Ведь его вы все здесь в этом времени боитесь. Боитесь, хоть и совершаете. Так вот не надо, добавлять в эту копилку еще и это безумие.

Утопила лицо в ладонях и замерла я тяжелых рассуждениях, не имея возможности больше сдерживать слезы.

– Беата, я не хочу от вас уходить. Не хочу, - лихорадочно мотаю головой.
– Вы - мой дом. Куда я без вас? Я никого и ничего не знаю. А за мои речи, мысли, знания - без вас меня точно сожгут на костре. Молю, Беата...

Шумный вздох. Взгляд мне в лицо Знахарки.

– Ты не знаешь, о чем просишь и чем рискуешь.

– Знаю... В том то и дело, что... знаю.

***

Долго я скрывалась за стенами приюта, всячески избегала любых дел вне присмотра Беаты и Хельмута. Хотя и знала, что правда в том, что, случись что, мало чем помогут. И дело не в нежелании или страхе. Нет. Дело в немощности... против власти этого ублюдка.

Но можно вечность скрываться, а затем обязательно наступит такой момент, когда просто... не останется выбора.

Судьба написана, и колесо мельницы делает свой ход.

Очередная эпидемия простуд в свете ранних заморозков прибавила немало работы, как в приюте, так и за его стенами. Хельмут и Беата практически без сна. Что могу, то выполняю и я, едва уже волоча ноги. Глаза сами слипаются, а громкие звуки даже уже над ухом не всегда могут уже привести в чувства. Жуткий, хронический недосып. Здесь нет элементарный лекарств - а потому все лечение сводится к компрессам (подобно тому, что проделывала со мной в первый дни Беата), отвары трав, мази и прочие "народные средства" из глубин преданий.

– Анна!
– крикнул мне Хельмут.
– Говорят, девушку в Штрадике выловили какую-то. Я не могу вырваться отсюда. Сбегай сама посмотри, окажи первую помощь и, если можно транспортировать, то сюда пусть несут. Адель пока койку подготовит.

– Хорошо.

За этой суматохой, дурманом в голове совсем забыла о элементарных мерах безопасности, да и, вообще, осмотрительности. Сокращаю через улочки к выходу из города, а там через чащу в указанном прохожими направлении...

Немного ушла от дороги, как внезапно странный шорох, стремительно приближающий звук раздался где-то сбоку. Осмотрелась по сторонам. Не хватало еще на дикого кабана наткнуться. Кого-кого, а его уж вряд ли я осилю. Но еще миг - вынырнул наружу темный силуэт. Глаза встретились.

Уж лучше бы была... это какая животина, зверь дикий. Наверно, было бы не настолько жутко.

– Анна...
– шаги ближе.

Нервно дергаюсь в сторону, пячусь.

– Что Вы здесь делаете? Уберите руки от меня.

– Я, просто, поговорить хочу.

– Прошу, не надо. Я спешу, там девушка.

– Ей уже не помочь.

– Что вы несёте?

– Анна!

– Руки уберите!

Еще миг - его хватка, жесткая, болезненная, мои отчаянные попытки вырваться, кричать - да только шум реки буквально все сводил на нет.

Борьба, удары, крики, но ублюдок ловчее и сильнее моей нелепости. Чувствую, как уже пробирается под полы платья.

– Всё равно будешь моей, - гневно рычит, уже ни в чем себя не сдерживая.