Шальная мельница

С Божьей помощью, с доброты душевной тех, кого встречала по пути…. я добралась до пресловутого Велау. А там и вовсе… отыскала ту, которая на меня кинулась стремглав, дико, отчаянно завизжав от счастья, едва узрела.

— Эльза! Эльза, ты вернулась за мной! Как и обещала! Эльза!

Похолодело всё у меня внутри. Боюсь даже пошевелиться. Сердце бешено колотилось. Страшно так, неловко. Захотелось тут же свернуться в калач, спрятаться. Убежать. Умчать. Но не хватает ни сил, ни смелости на какие-либо активные действия.

Жадно стиснула меня незнакомка в объятиях, ухватила своими хрупкими, худющими ручищами и снова принялась визжать, нелепо прыгая, тряся меня, словно куклу.

— Я верила! Верила вопреки всему! Я знала, что ты вернешься!

* * *

— Ба, кто вернулся, — злобно, с отвращением рявкнула, скривилась женщина, ловкое движение — и вылила воду из таза через порог на траву. Выровнялась, пристальный, изучающий взгляд на меня. — А говорили, задавилась.

— А я Вам говорила, что это не так! А Вы не верили, перечили! — вмешивается Девочка.

Но та не реагирует. Кивает вдруг головой, но каким-то уже своим мыслям. Морщится.

— Видимо, правду твердят, зараза заразу не берет. Чего приперлась? Небось, выгнали? Или что? Еще один нерадивый жених повстречался?

Шумный, нервический вздох и невольно рычу в ответ:

— Я за сестрой, — вру.

Удивленно вскинула та бровями. Скривилась, паясничая.

(а Девочка вмиг взорвалась буйным криком, визгом и тотчас кинулась на меня, неуклюже, но сердечно сжимая меня в своих объятиях, — игнорирую, все ещё вниманием сверлю "тетку")

— Ну-ну. Давно пора, а то сколько можно у меня на шее сидеть? Не я вас вылупила, вот и нечего меня объедать!

…

После такого теплого приема и добрых слов… и кусок в горло не полез, хотя… все же решилась сия… угрюмая женщина пригласить за стол да ткнула пальцем, где можно будет переночевать.

Поблагодарить вежливо да пойти в сад, сесть на лаве, попытаться обдумать всё случившееся. Не ожидала столь стремительного развития событий, а, вернее… такого яркого радушия. Причем, как в прямом, так и в переносном смысле. И как после всего здесь остаться жить? Мало того, что малая "обременяла" хозяйку сего дома, так еще и я… на голову свалилась.

— Ну, чего ты, Эльза? — несмело подошла ближе и взволнованно прошептала Девочка. Обмерла рядом. Мнется. Нервно выковыривает грязь из-под ногтей. — Не слушай ее, — взгляд украдкой. — Вечно она недовольна, что бы не произошло: то корова молока мало дала, то гуси всю траву пощипали, то соседская собака слишком громко лает. Только и умеет, что ворчать, слова доброго не скажет.

— Да ладно, — глубокий вдох, оборачиваюсь я к ней полностью; натянуто, лживо усмехаюсь. — Как ты тут? Чем днями занимаешься?

Вмиг радостью вспыхнули ее глаза, а на устах проступила счастливая улыбка.

Воодушевленный вдох — и полились слова рекою:

— Ох! Да вот по хозяйству ей помогаю! То здесь, по дому, то в огороде, то в поле. Корову научилась доить. Представляешь? — смеется (невольно улыбаюсь в ответ). — У нее даже поросята в прошлом году были! Свинья навела. Ух, сколько я с ними провозилась! Родными стали… — голос невольно печалью проник. — А затем продала. С долгами рассчиталась, да вот хату немного подладили, крышу сменили — а то уж совсем текла, в дождь — ведра подставлять приходилось. А ты как? Где была? Чем занималась?

Помрачнела я. Стыдливо опустила взгляд. Молчу, перебирая мысли.

Но вдох — и решаюсь на, какую-никакую, правду:

— При приюте жила. Помогала Лекарю и Знахарке.

— Да ладно! — завороженным шепотом. Глаза округлились. — Надо же! Это ты теперь болезни умеешь лечить? Да?!

Невольно смеюсь, плененная ее чистотою и ребячеством.

— Умею.

— О! А бородавку вылечить сможешь?

— Бородавку? — удивленно.

— Да, — живо поворачивается ко мне боком, задирает немного платье и показывает колено. Несмело касаюсь пятнышка, вожу пальцем. Нежно усмехаюсь. — Это — не бородавка, это — родинка.

— А это? — и вновь резкое движение, заламывая себе локоть, желая и самой разглядеть тревожное место. — А это? — тычет мне под нос.

И снова касаюсь. И снова смеюсь добродушно.

Качаю головой.

— Тоже родинка.

— А, ну ладно… Это — хорошо же?

— Хорошо, — киваю, улыбаясь.

— А ты, мы… здесь надолго? Чем думаешь заниматься?

Скривилась вмиг, виновато, стыдливо поджимаю губы.

— Не знаю…

— Эльза… а почему ты так долго не возвращалась? — с притаившейся обидой, несмело прошептала Девочка, страшась гнева.

Отвожу в сторону взгляд. Нервно тру ладонями лицо.

Не хочу больше врать. Не хочу…и будь, что будет.

Уверенно уставиться ей в очи. Шумный, глубокий, достойный тирады, вдох — и решиться:

— Правда в том…. что я не помню тебя.

Обомлела Девочка. Побледнела, не дышит.

Веду дальше:

— Более того, я и себя… не помню. Только до момента, как меня спасли из реки, — и снова пауза, и снова тяжелый вздох. — Разные слухи ходят о том, почему так произошло. Но… даже я не знаю истинную правду.

… чуть меньше года назад это произошло. А что до этого было — как рукой сняло. Пустота. Ничего такого. И о тебе узнала… совсем недавно. И то… до конца не верила, что… не лгут. Прости меня, — поморщилась я от жуткого ощущения собственного предательства (того самого, как в свое время поступила Аня, и как я ненавидела ее потом за это). Лихорадочно закачала головой. — Я не знаю, почему так поступила. Не знаю… и мне кажется, я… не могла. Хотя и факты говорят об обратном. Не знаю, о чем думала, когда уходила…

Когда бросала тебя здесь… с этой…

Господи, — зажмурилась я от боли, с последних сил сдерживая слезы. Спрятала лицо от позора в ладонях. — Я даже… не знаю, как тебя зовут. И… если бы не молва, никогда бы и не вернулась. Не пришла, не нашла… и не узнала бы.

— Нани.

Обмерла я, осознавая услышанное. Решаюсь опустить руки и взглянуть в очи. Изумленная.

— Меня зовут Нани, — учтиво объясняет Девочка.

Опускаю взор.

"Нани". Удивительно… но если всё правда, то почему… совершенно никаких эмоций, воспоминаний не вызывает у меня это имя? Нани. Не особо-то и на имя, как для меня, похоже…