Шальная мельница
Шрифт:
(А н я)
И что теперь? И как теперь? Он уберет нас как невольных свидетелей? Или… один — один, и все мы в одной лодке?
Бежать? Как? Куда? Одной — еще как, а вот с Лилей… Или все равно настигнет? А если и спасемся, то только чудом.
Что ж, выбор невелик. Убьет — так убьет, хоть мучиться не станем. Наверно…
Смотрю на Лильку — и поражаюсь. Судя по всему, ее не колышет, не особо и смущает нависшая над нами эта угроза. Странное, больное доверие у нее к сему жуткому "невольному знакомому". Но насколько эта самоуверенность оправдана?
Тягучая тишина, пугающая; топорное молчание между нами. «Грехи», наконец-то, мычать устали — и жить стало проще. Осталось только вердикта дождаться сего ката. Вердикта и наказания.
Пан или пропал… ведь судьба, по ходу, уже написана.
— В Прибреге высажу, — внезапно отозвался Водитель. — Там на автобусе сами доберетесь в город.
— У нас денег нет, — поспешно, взволнованно отозвалась Лиля.
Скривился, взгляд через плечо:
— У воровок и нет денег?
Опустила голову.
— Мы же не всегда воруем. Один раз, да и то… у своей бабки.
Прожевал эмоции.
— А что, так не дала?
— Нет. Она, как и родители. Более того, даже ментов вызвала — Аня сама лично слышала. Вот мы у нее и…, да и то — на еду.
Шумно вздохнул, скривился. Протер глаза пальцами, прогоняя напряжение.
— Денег дам, но на большее — не рассчитывайте.
Удивленно уставилась я на мужчину, а затем живо перевела взгляд на Лилю. Казалось, странная связь засела между этими двумя больными рассудками. И уже чудно осознавать, что из всех здесь собравшихся именно я — «беглец из психушки», а не эти двое.
(А н я)
Замерли на обочине.
Поселок Прибрежный, буквально уже черта города — рукой подать до Калининграда.
Тяжелая, выжидающая пауза.
Лиля отчаянно сжимает в кулаке так щедро, великодушно врученные деньги и что-то медлит. Не решаюсь вылезти наружу и я, испуганно наблюдая за своей сестрой.
— Ну что, — первый осмеливается на финальный бой Водитель. Короткий взгляд на меня, затем на Лилю. — Бывайте, малолетние преступницы.
Как-то так?
Ухмыльнулась, печально улыбнулась Лиля. Звонкий, горький вздох.
— А Вы бы свой ад проветрили, а то, как бы Ваши грехи от такой жары там не сварились.
Удивленно вздернул бровями. Ухмыльнулся едва заметно.
— Тебя хоть… как звать?
Немного помедлила (явно нарочно), а затем радостно, победно усмехнулась:
— Лиля.
Закивал вдруг головой, вторя каким-то своим скрытым мыслям.
— Прощай, Лиля, — перевел взгляд на меня. — И ты Аня. Берегите себя.
Снова взор на Малую.
Добро так, загадочно, улыбнулся. Прошептал:
— Прощай.
Робкое, несмелое мое движение — открываю дверь, неспешно выбираюсь наружу. Но Лилька не следует примеру. Смотрю на нее — пытаюсь понять ее замысел, чего та медлит.
Внезапно, словно выстрел:
— А можно мы с Вами поедем?
Обмерли мы оба: он, я.
Дикой змею по хребту поползла жуть. Глаза мои выпучились — и вновь сердце остановилось от раздирающего сознание сумасбродства.
— Шутишь, да? — решается на звук, наконец-то, молодой человек, криво улыбаясь.
— Пожалуйста.
Округлил
глаза, театрально вздернул брови.Взгляд около — и вновь на эту идиотку.
— Лиля, смелая, бесшабашная моя Лиля, не безумствуй. Прошу, не надо, — закачал головой. — То, что сегодня было — вполне доказало беспредельность твоего бесстрашия. Однако — всё это — губительно. А ты еще слишком молода, поживи ещё чуток. Идет?
— Аня надеется, что мы справимся, но я-то знаю, что дальше — конец. А с Вами у нас будет шанс. Один — но шанс.
(прозрела я от сказанного — не дышу)
Скривился, опустил голову мужчина, закачав из стороны в сторону в негодовании.
Цыкнул, закатив глаза под лоб.
— Мне кажется, я сплю, и мне снится сверх шизофренический сон. Ли-ля, — вдруг его голос сменился, приобретя грубый, повелительный тон. Глаза в глаза. — Окстись, пока не поздно. Вот, — живо ныряет опять к себе в карман, достает кошелек, вытаскивает электронную карту — и протягивает Малой, та берет. — Пароль 7585. Там хватит на первое время снять комнату. Пусть твоя сестра устроится на работу — судя по виду, возраст уже позволяет, а ты ей помогай. Это — максимум того максимума, что я могу вам дать. А сейчас прошу, не зли меня, и не наглей. Как грешник грешника пойми — у каждого свои сложности. И у нас разные пути.
Прощайте, девчата. Прощайте. И не попадайтесь мне больше никогда на глаза. Хорошо?
Опустила очи та. Повесила голову.
Взор молодого человека на меня:
— Аня, забирай ее, и уходите, пока я не передумал, и не сдал вас ментам. ЖИВО!
Мигом, испуганно подчиняюсь.
Отдергивается, злится Лиля, но уступает. Колкий, полный странной обиды взгляд на Водителя.
Еще один миг — и дверь захлопнуть за собой. Рычание мотора, взвизгнули шины, и шустро, словно свершая отчаянный, преступный побег, рванул прочь от нас наш спаситель.
Глава 2. Прегрешения
2016 год, Калининград, РФ
(дальнейший автор — Л и л я)
Прошло пять лет…
Многое с того дня переменилось. Многое… и многие. Причем, как в физическом плане, так и в духовном, моральном, нравственном.
Теплый май. Практически лето.
С трудом продрать очи после тяжелой ночи, прогоняя остатки беспокойного сна; натянуть на себя первое попавшееся из одежды — и силком вытолкнуть, плененное мутным сознанием, непослушное тело за дверь.
Едва ли не на ощупь добраться до остановки, запрыгнуть в знакомый автобус — и замереть у поручня, дожидаясь ленивого кондуктора.
Я бы непременно сегодня не ехала на эту лекцию (да и на пары в универ вообще), если бы не вереница тех проблем, что непременно создаст мне за сию нерадивость наш горячо «любимый» преподаватель. Справки нет — а значит, хоть умри, но на паре будь.
Так что вот она я, спящая красавица собственной персоной.
На удивление всем не сажусь в первых рядах. Иду в самый конец (на самый верх), да так, чтобы глаза его (преподавателя) меня не видели (после переклички).