Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов

— Ты прямо на привязи парнишек держишь, — сказал Чик. — Удивляюсь, как ты вообще их в эту школу отпустила.

— Пойду переоденусь, — поставила точку Лиз и, схватив банное полотенце, скрылась в доме.

— Это меня убивает, — пожаловался Чик Роджеру. — А как ваша Вирджиния? Она произвела на меня впечатление разумной женщины. Она ведь не нянчится так с вашим парнем?

— По–разному бывает, — ответил Роджер, снова уклоняясь от дискуссии.

— Между нами говоря, — продолжал Чик, — вы это не передавайте, но, знаете, Лиз всегда принимает решения уже на ходу. У нее нет правил, все у нее зависит от настроения.

— Грегг, пошли, — позвал Роджер сына. — Одевайся и садись в машину с Джерри и Уолтером.

Он отвел мальчика за руку к тому месту, где лежали рубашка, ботинки и носки. Стоя рядом, он подгонял его, чтобы тот не затягивал отъезд, а потом отправил по боковой дорожке вдоль дома.

— А вы, Линдал, не болтливы, правда? — сказал Чик Боннер и посмотрел на Роджера с особым уважением. — Но, думаю, если вы собираетесь заниматься бизнесом, вам придется этому научиться.

Потом оба замолчали. Наконец из дома раздался голос Лиз:

— Я готова. Пойдемте, пожалуй.

— Не надо язвить, — сказал Роджер Чику.

— Вы правы, — пристыженно ответил тот. — Я в этих делах ничего не понимаю. Желаю хорошей поездки. Вы там построже с мальчишками, если будут докучать — я разрешаю, иначе с ними не справиться.

Роджер прошел вдоль дома к газону перед фасадом. Грегг и мальчики Боннеров сидели в «Олдсмобиле» и сверлили друг друга враждебными взглядами. Потом все вместе повернули головы и злобно уставились на него. Но Роджера это не трогало. «Меня кое–кто другой волнует», — думал он.

Дверь дома открылась, и на дорожку с переброшенным через руку пальто и качающейся на лямке сумочкой вышла Лиз Боннер. Она надела накрахмаленную рубашку в полоску и юбку в цветочек.

— Будете небось замечания отпускать по поводу того, как я машину вожу? — сказала она. — Ах, это же будет ваша машина, — Лиз заметно занервничала. — Мы же едем в вашей машине?

— Так мы будем в равных условиях, — сказал он.

— А мне можно вести вашу машину? — Она нерешительно заглянула внутрь.

Мальчики оживились. Джерри и Уолт, поняв, что мать тоже едет, стали общительнее.

— Какое у вас переключение?

— Автоматическое, — сказал он. — У вас все получится.

— Давайте в эту сторону вы поедете, — попросила Лиз.

— Хорошо, — согласился он, придерживая перед ней дверь.

Она села в машину. Он захлопнул дверь и прошел к месту водителя.

«Вот, она здесь», — зашептали на ухо голоса. Это был уже не фон, они действительно говорили с ним. Но что это значит? И значит ли что–то вообще? Или ничего? Откуда ему знать? Ему это неизвестно.

Глава 13

Вирджиния, погрузив руки в говяжий фарш, месила его с яйцом, горчицей, хлебом и луком. Она готовила к ужину мясной рулет, когда на переднем крыльце послышались мужские шаги. «Приехал», — решила она. Но тут в дверь позвонили, и ей стало до дрожи страшно. Она представила себе дорожных патрульных, которые сообщают ей о катастрофе в горах, где–то между Охаем и Лос–Анджелесом.

Вирджиния вытерла руки бумажным полотенцем и помчалась что есть духу открывать дверь.

На крыльце стоял Чик Боннер с тощим пакетом под мышкой.

— Здравствуйте, Вирджиния, — дружелюбно сказал он.

— Он не вернулся, — с дрожью в голосе сказала она. — Что–нибудь случилось?

— Да нет, ни о чем таком не слышал, — с неизменной невозмутимостью ответил Чик.

— Разве он не должен уже вернуться?

Подняв руку, он поднес к свету часы.

— Да нет, не обязательно. Лиз редко когда до шести–семи часов успевала приехать.

Чик опустил руку и твердым шагом направился внутрь дома, прямиком в центр гостиной. У кофейного столика он остановился, положил пакет и снял пальто. Вирджиния, не успев опомниться, уже закрыла дверь и шла взять у него пальто.

— Вы меня напугали, — сказала она, ошеломленная вторжением в ее дом.

Похоже, Чик был уверен, что ему тут рады: он не стал объясняться или извиняться, даже не поинтересовался, чем она занимается, одна ли дома и есть ли у нее время, и вообще — хочет ли она, чтобы он входил и клал на стол свой пакет.

С довольным вздохом он опустился в кресло, стоявшее напротив камина.

— Послушайте–ка, что я скажу, — объявил он. — Вы занимайтесь, чем занимались. Я могу говорить, пока вы работаете.

— Я готовила ужин, — сказала Вирджиния, не вполне понимая, что ей делать.

Чик принял это к сведению.

— Вот и готовьте. Знаете, кажется, ваш муж толковее меня. Я тут принес кое–что, хочу, чтобы он посмотрел.

Он признался в этом как–то грустно.

— Вы меня извините, — сказала Вирджиния. — Я буду дальше готовить.

Она вернулась на кухню и снова принялась мять фарш для рулета. Добавив молока, она стала перемешивать массу большой деревянной ложкой. В гостиной Чик Боннер занялся своим пакетом. Она слышала, как он открыл его. Оглянувшись, она увидела, что он вынул несколько листов плотной светло–коричневой бумаги длиной во весь столик. Делал он это настолько тщательно и молчаливо, что напомнил ей какое–то запасливое млекопитающее, которое собирает себе пропитание на зиму. Чик все исследовал и просчитывал будущее на десять лет вперед. Настоящее оставляло его равнодушным.

— У вас есть минутка? — спросил Чик.

— Только не прямо сейчас, — попросила Вирджиния, кладя в фарш соль — она чуть не забыла сделать это.

Он прошел на кухню, и в ней тут же стало тесно — такой он был большой человек. Чик стоял, и она не могла протиснуться мимо него. Заняв прочную позицию, он стал наблюдать, как она возится со своей готовкой.

— Позвольте задать вам пару вопросов, — попросил он, — если мои разговоры не мешают вам работать. Какую валовую прибыль приносит этот его магазин в год?