Шанти

Предоставленный портом транспорт был с полностью открытым верхом и низенькими бортиками, не мешающим взлету и посадке пассажиров, а также без привычных бескрылым фурри дверей и стоячих мест. В связи с чем, загрузка шла небыстро и не без пререканий: многие не хотели занимать места с краев автоэкипажа, боясь на ходу из него вывалиться. Так что, Зару пришлось потратить немало красноречия на то, чтобы всех своих подчиненных рассадить по местам и пресечь все попытки бескрылых столпиться на посадочных площадках транспорта, думая, что стоять там безопаснее. Впрочем, когда дракон закончил с этими заботами и жестом дал водителю понять, что можно отправляться, выяснилось, что вся эта нервотрепка того стоила. Как уже было сказано, автоэкипаж был с полностью открытым верхом, как любят крылатые. Так что, Зар все время недолгой поездки наслаждался ветром в лицо и видами вокруг, с интересом наблюдая за жизнью порта: снующие туда-сюда автоэкипажи портовых служб, обслуживаемые небесные суда и загружаемые челноки, с любопытством наблюдающие за гостями трансатмосферные корабли и их капитаны (местные, похоже, умудрились полноценный внутрисистемный флот на планете разместить). Красота! Пожалуй, эти птички легко вольются в разношерстное общество цивилизованных народов. Остальные же спутники Зара, не будучи крылатыми, красотами не любовались и драконьим размышлениям не предавались: они вцепились в сиденья и бортики автоэкипажа, видимо, про себя кастеря безумных крылатых с их безумной инженерией, все делавшей для удобства взлета и посадки двуногих летунов, и ждали того благословенного момента, когда автоэкипаж наконец-то доставит страдальцев к дверям пассажирского корпуса порта.

Путешествие на автоэкипаже закончилось, по мнению Зара, слишком быстро. Через каких-то восемь минут поездки транспорты с фуррями остановились вблизи ворот пассажирского вокзала космопорта, и офицеры принялись организовывать своих подчиненных уже на выгрузку. И это было ничуть не проще погрузки: бескрылые так и рвались рвануть когти с птичьей машины. Впрочем, бывали в карьере Зара случаи и посложней. Так что, медный дракон вовсе не отстал от коллеги-добермана, и его подопечные снова оказались на бетоне космопорта отнюдь не в виде разбредающейся куда попало толпы, а чинно, стройно и, даже, красиво. Что дракону очень даже понравилось, и он толкнул перед своими фуррями коротенькую речь, которая их реально воодушевила (а, разве, не должна воодушевлять самцов, уже который месяц самок только в собственных мечтах тискавших, перспектива разухабистого перепихона с целой ордой пернатых противоположного пола?). После чего Зар уже самому себе не стал отказывать в удовольствии: дракон взлетел с пятачка перед своими распаленными его же речью подчиненными, и с ухмылкой приземлился рядом с одной из встречающих аборигенок. Та скептически взглянула на дракона, неодобрительно щелкнула клювом и указала пальцем на крыло чешуйчатого гостя. Зар сконфузился: за время выпавших на его долю мытарств он так и не нашел времени толком восстановить силу собственных крыльев, а потому, чего таить, пролетел эти жалкие метры плохо – шумно и неровно. Позже нужно будет заняться возвращением силы и навыков. Впрочем, аборигенка, кажется, поняла затруднения дракона, и вполне дружелюбно улыбнулась, крылом предлагая занять место во главе уже успевших подойти товарищей чешуйчатого. Зар подчинился.

Тем более, что фурри, действительно, нуждались во властной руке офицера: языки повывалили, глазки масляными-масляными стали, херы уже у кое-кого торчат. Впрочем, винить подчиненных было бы лицемерием. Ведь, судя по уже ожидающим их пернатым (ведущим себя ничуть не сдержаннее пришельцев), встречу местные решили закатить знатную. Так что, Зар не стал терять времени зря, и быстренько вновь организовал мохнатых в нечто, что можно было бы назвать двуногим экипажем космической корабля при параде. Главная аборигенка при виде этого довольно курлыкнула, и, когда пустотники вновь сбились в нечто приятное глазу, жестом пригласила следовать за собой. Гости, не смотря на усилия офицеров, приняли приглашение не сразу: самцов изрядно сбивал с толку знакомый запах, густо пропитавший воздух этого места - множество самок не скрываясь хотели их. Это было приятно. И это пугало. Зар с Клаусом первыми призвали свою животную сущность к порядку, и, сделав бравый вид, решительно зашагали за все еще приглашающей их властной местной. Остальные, отдавшись инстинктам, последовали за негласно признанными альфами псом и драконом. А вслед за самцами потянулись и пернатые самки, оживленно между собой перешептываясь на кристально понятную и без слов тему.

***

Внутри пассажирского вокзала пустотных путешественников встречала целая тьма аборигенок (не считая тех, что сопровождали их от входа): пернатые что-то кричали самцам, махали им крыльями и сорванными предметами гардероба (все-таки, одежка у них была не только как отличительный знак служб, но и для удовольствия - грифонье племя) и, в целом, проявляли крайние степени возбуждения и благорасположения. И ни одного местного самца! Даже порядок среди сородичей поддерживали другие самки, орудуя длинными металлическими шестами с большими вытянутыми набалдашниками из чего-то мягкого с обоих концов. А женские феромоны в воздухе были разлиты еще гуще, чем при входе. Отчего пустотники не на шутку перепугались (странная это штука природа: когда самок одна-две-три-четыре, ты их страсть как хочешь, а когда их вокруг тебя стена и всем из них от тебя надо то самое, ты от них в животный ужас впадаешь…). Зару с Клаусом и взявшим себя в руки боцманом пришлось всячески изворачиваться и импровизировать, дабы успокоить подчиненных так, чтобы аборигенки, у которых все это прямо на глазах и происходило, не поняли, что инопланетные гости от страха чуть на ходу не срутся. По счастью, долго этим грифособачьим цирком ни офицерам, ни боцману заниматься не пришлось: у птичек в планах было провернуть все, что они собирались провернуть, тут же, не покидая космопорт. Для чего пушисто-чешуйчатых гостей провели в другой корпус космопорта, построенный, похоже, специально для всяких официальных случаев, где пустотников коротко, но энергично поприветствовали, и тут же провели к накрытым столам. Местные разумно рассудили, что на сытый желудок и контактируется лучше. Что оказалось верным решением: обильная и вкусная (не смотря на привычку аборигенов, как и большинства авиан, во все блюда щедро добавлять крупы) еда быстро притушила иррациональный страх самцов. Так что, представление им (с помощью карточек, конечно же: птичьего все еще никто толком не понимал) отобранных для того самого партнерш прошло во вполне спокойной атмосфере. Чему поспособствовало и то, что птички предоставили выбор время и порядок спаривания самцам - никто их не торопил. И, как показалось Зару, местные были даже очень не против, чтобы гости задержались подольше. На что указывало и то, что, поколебавшись, троица самых властных из аборигенок намекнули, что если избранниц самцам не хватит, а силы у них еще останутся, то многие из присутствующих вовсе не против занять место любовницы одного из пустотных путешественников - просто, “спросите” приглянувшуюся самку.

А пир продолжался. И в течении него то та, то эта пара отлучалась в отведенные для спаривания покои. В какой-то момент настал момент и Зару оказать внимание одной из пернатых хозяек планеты. Благо, он уже выбрал себе избранницу.

***

Коричневоперая птичка чирикнула что-то нежно-вопросительное, и взяла Зара за руку. Дракон, уже давно не без удовольствия делавший этой пернатой многозначительные намеки (все-таки, иногда приятно поизгаляться над самками так же, как они изводят самцов), отставил в сторону столовый прибор (есть уже не хотелось) и поднялся со своего места, одновременно увлекая за собой радостно чирикнувшую аборигенку. Окружающие пернатые тут же поддержали пару подбадривающим чириканьем (Зар сразу же догадался, что там еще, помимо подбадривания, в этом щебеты было – пернатая залилась краской). Впрочем, дракону это подбадривание было не нужно: он заметил в коричневоперой кое-что, что вызвало его интерес. Чешуйчатый офицер двинулся вместе с пернатой избранницей к покоям, отведенным для спаривания.

Путь долог не был: птички, в отличие от грифонов, умели продумывать свои гулянки. Так что, через пару минут за Заром закрылась вычурная деревянная дверь, а его спутница что-то весело и нетерпеливо чирикнула. Зар противиться не стал, и одним движением подхватил пернатую на руки. Та игриво хихикнула, и обвила шею дракона рукой. Но у Зара были свои планы. Тем более, что интерьер давал к их реализации богатые возможности: похоже, для спаривания был выделен гостиничный номер ультра-люкс.

– А теперь, коллега, прежде, чем мы начнем кувыркаться, расскажи мне о своей настоящей любви, - ухмыльнувшись, Зар пронес любовницу мимо шикарной кровати, и аккуратно уложил ее на диванчике напротив фальшивого камина с голографическим огнем.

Птичка удивленно курлыкнула, и недоуменно воззрилась на дракона. Тот же, состроив масленую рожу, протянул к ней руку со сжатым кулаком, и, выставив указательный палец вниз, сделал им несколько оборотов против часовой стрелки. Птичка все поняла, и, хихикнув, раздвинула ноги. Ну, да, Зару не показалось: там, где и должно, на перьях были потертости, а на половых губках отчетливо выделялись более темные участки, на которых чаще всего лежали коннекторы.

– Ну, и каков он? – хитро улыбнувшись коричневоперой, Зар взял стопку пустых карточек и синтетический мелок, оставленные аборигенами на рядом стоящем столике как раз для общения между любовниками, и бухнулся на диванчик рядом с самкой. Та всполошилась.

– Ты очень даже ничего – еще пару минут, и я тебя насажу. Не волнуйся, - дракон закончил набрасывать на карточке женскую фигуру с идущими в ее влагалище линиями-коннекторами, напоследок дорисовав рядом птичий раптор, как он его помнил, и показал рисунок птичке, - Ну, как?

Та смешалась, жалобно курлыкнула, и с огромной просьбой в глазах взглянула на самца.

– В чем дело? У вас тоже на пустотников косо смотрят? – удивился Зар, и, дабы придать любовнице уверенности, запустил левую руку ей промеж ног.

Птичка вскрикнула от неожиданности, и еще больше залилась краской. Но ноги раздвинула значительно шире – ей нравилось. А еще она взяла у Зара мелок и разрисованную им карточку, и принялась дополнять рисунок. Дракон сразу сообразил, что ему пытается объяснить другая пустотница: корабль ее рано или поздно спаяет. Ну, его это не пугала – самого такая же судьба ждет. Так что, Зар убрал свою ставшую уже изрядно влажной руку из промежности самки (та наградила дракона недовольным взглядом, за что Зар схватил ее мокрыми пальцами за грудь, и изрядно сжал – птичка ойкнула, а ее взгляд снова подобрел и стал игрив), и вооружившись вторым мелком и еще одной пустой карточкой, накидал соединенного себя, Шанти и, как он считал, то, что должно объяснить птичке – рано или поздно он тоже станет евнухом. Птичка удивленно курлыкнула, и покраснела еще больше (куда еще-то?). И снова начала что-то чиркать на своей карточке. Зар внимательно наблюдал, и это было забавно. Кажется, птички сначала и не поняли, что властная глава пришельцев и их корабль – одно лицо. Более того, они считали, что грифоний круизер это что-то вроде станции – просто, безмозглая оболочка, которую пришельцы каким-то чудом транспортируют между звезд. Вот Шанти-то смеяться будет, когда об этом узнает. А Зар ей обязательно расскажет – она незлой корабль. А еще коричневоперая немало поведала о своем корабле (рапторе, Зар и не сомневался). Непонятно, конечно, но… Чем больше птичка рисовала истории о своем корабле, тем больше она краснела, распалялась и становилась мокрее. Зар не стал упускать возможность, и, взяв пернатую за клюв, оторвал ее от рисунка, и накрыл ее клюв своими губами. Коричневоперая испуганно дернулась. Но, когда Зар схватил свободной рукой ее за зад и нежно сжал упругую плоть самки в своих пальцах, расслабилась, закрыла глаза и позволила дракону делать с собой все, что тому вздумается. Кажется, поцелуи среди птичек привычны не были. Так что, Зар продолжил ознакомление аборигенки с этим фуррячьим обычаем, попутно устраивая ее поудобнее на диванчике.

Дракон, не разрывая поцелуй, мягко вошел в птичку (благо, все давно было мокро и скользко). Та что-то булькнула – странно, кажется, Зар начал жестковато. Так что, самец приостановился, и выпустил клюв любовницы из своего рта. Та глубоко вдохнула, и на выдохе чувственно чирикнула. После чего вопросительно посмотрела на самца, и, зачем-то, очень энергично покивала. Дракон ничего не понял, но, на всякий случай, вообще прекратил движения. На что пернатая возмущенно чирикнула, и, ловко согнувшись в пояснице, схватила Зара за основания расправленных крыльев, и повлекла чешуйчатого любовника на себя, заставляя продолжить совокупление. Зару не оставалось ничего иного, как самому схватить пернатую за плечи и энергично задвигать бедрами – кажется, он спутал требование «пожестче!» с просьбой быть понежнее. В подтверждение этого, когда таз дракона энергично замолотил о промежность птички, та счастливо чирикнула, и ослабила хватку на крыльях дракона. В сексе коричневоперая оказалась очень горячей и энергичной. А еще безрассудной: она еще дважды подряд не просто впускала в себя дракона, но заставляла его со всей силы долбить в собственное женское донышко. При том, премило чирикая в процессе. Впрочем, чего он ожидал от другой офицера-пустотницы? Самки, привыкших к связи со своими кораблями, нередко любят что-то жесткое и, даже, чуть болезненное – чтобы как со своим стальным любовников. Впрочем, а сам Зар не таков? Помнится, до того, как стать пустотным офицером, любовные привычки у него тоже были совершенно другими, чем сейчас.

Сейчас же наполненная коричневоперая мирно сопела на кровати (во сне все еще иногда выталкивая из себя любовные соки, что выглядело премило), а к Зару ластилась вторая доброволица, уже белоперая и без следов пустотной службы на теле (а так же, по мнению Зара, излишне пухловатая – меднокрылый любил спортивных самок, желательно, сильно меньше себя: чтобы лицо и рост «самки очага» совмещались с фигурой и мускулами «самки меди»). Дракон же пока еще был не совсем готов (три раза почти без перерыва это, все-таки, чуть-чуть многовато даже для изголодавшегося по противоположному полу пустотника). Так что, белая была вынуждена удовлетворяться рисунками, описывая в них то, как она хотела бы, чтобы дракон любил ее. А также рассказывая на карточках о том, что она рассчитывает забеременеть от Зара. Интересно, каким это хитрым приемом? Как бы, перьев на себе дракон не наблюдал. Да и пернатые грифоны не умели заделать птенцов другим авианам – замысел Создателей, мать его: для совместного потомства нужны самцы и самки близких видов. А драконы с грифонами, насколько Зар знал биологию фурри, были еще теми уникумами среди разумных видов.