Шемяка

Перед самым Хлыновым послал гонца, мол прибываю, да переоделся в парадно-боевое облачение — это для народа, потому что встречает по одежке. Пусть знают, что прибыл не просто князь, но и ратник, защита и надежа для людей.

Аланка тоже приоделась: шишак со стрельчатым наносником, да с собольими хвостами на навершии, золоченый бахтерец, сабелька, лук с колчаном, брови подвела, амазонка, да и только — я даже невольно залюбовался.

— Можыть покрывало накинуть... — притворно смущенно поинтересовалась она, гарцуя на своем аргамаке.

— Пусть так, — одобрительно проворчал я. Действительно, еще не хватало, чтобы я своей аманатки стеснялся. Пущай завидуют.

Встречная делегация прибыла быстро, видимо уже ожидали. Пять десятков воев во главе с ватаманом Минаем.

Обнялись мы с ним по-братски, да поехали в город.

Город удивил — укрепления деревянные, но крепкие, на стенах неожиданно много пушек, да и сам город богато и сравнительно чисто выглядит.

Народа собралось князя встречать тьма тьмущая, на улицах стоял сплошной гомон.

— Эх, а добрый молодец!

— Видали и добрее...

— Щас как дам по сопатке! Славный князь, Дмитрий Юрьевич! Слыхал, как он бока намял Ваське Московскому? И Ярославль с Костромой изгоном взял!

— Слыхал, токмо...

— Иди в гузно, сквалыга...

— Ишь, сердито зыркает, видать нравом крут.

— И девицу с собой притащил, где это видано?! Ишь, в одежу ратную обрядилась...

— Вот дурында, это аманатка кызылбашская! Грят с боем взял в Орде!

— Та не с боем, там надо догнать на коне! Какую догнал — твоя! Сам слышал...

— Ни с кожи, ни с рожи! Наши бабы красивее! Тощая!

— Сам ты баба...

Я про себя улыбался, народу только посудачить, а тут такой случай — сам князь приехал. Но в целом народишко был настроен доброжелательно. Но что-то подсказывало, что приемом обольщаться не стоит, все пакости еще впереди.

И предчувствие не подвело, на одной из площадей народ толпился возле дощатого помоста, на котором стоял, уперев руки в бока здоровенный парень в нарядной алой рубахе. Плечи саженные, морда задорная, вихры соломенные — эдакий народный богатырь.

Он меня неожиданно и окликнул.

— Гой еси, княже! Подобру ли поздорову прибыл?

— Алешка Погуляй, молодой ватаман, — шепнул мне Минай. — Добрый молодец, первый кулачный боец на Вятке, токмо лихой не в меру. Видать подговорили его, чтобы тебя задеть. Есть недовольные, мало, но есть, я тебе все подробно потом расскажу.

Я подумал и ответил молодцу после недолгой паузы:

— И тебе не хворать добрый молодец. Чевой-то ты красуешься? Никак бабам себя показываешь?

Народ весело грохнул, даже вороны с маковок церкви слетели.

Алешка недовольно нахмурился и с насмешкой бросил:

— Да вот, княже, ищу с кем силой померяться. Да не сыскать охочих. Можыть хоть ты осмелишься?

— Варежку прикрой! — властно бросил Минай. — Рылом не вышел с князем меряться.

Но было уже поздно, народ взревел, требуя показать товар лицом, то бишь, проверить пришлого претендента на княжение.

Я про себя чертыхнулся. С одной стороны — нахрен оно мне нужно вестись на явную провокацию, а с другой — вот так просто завоевать любовь народа тоже не помешает. Вот только можно легко люлей отхватить — я и сам силушкой вышел, но хренов Алешка уж вовсе богатырской стати. А так все в порядке вещей, нравы простые, урону княжьей чести в поединке нет, если, конечно, не продуть с позором.

— Выбей с него дурь! — подзадоривающе шепнула Зарина.

— Дай, княже, я сам ему бока намну! — с охотой вызвался Вакула. — Ей-ей, отучу гавкать!

— Сам... — неохотно буркнул я и направил коня к помосту.

— Уверен, княже? — тревожно переспросил Минай. — Алешка первый кулачный боец на Вятке.

— Говорил уже. Уверен...

Публика и вовсе зашлась в ожидании зрелища. Пока с меня снимали доспех, Алешка пошел в присядку по помосту, выкидывая танцевальные коленца. Красовался, скотина, бабы верещали словно на стриптизе.

Предстоящий поединок особого энтузиазма у меня не вызывал, силушкой-то Боженька Шемяку не обидел, да и я сам, в прежнем своем обличье спорта не чурался, но, случаи разные бывают. Прогажу — популярности мне в Вятке не прибавится. Вот же, черт принес...

— Не калечить! — строго рассказывал Минай, взяв на себя роль арбитра. — За одежу не цеплять, ниже пояса не совать, лежачего не бить, ногами не махать. Бьетесь до крови. Готовы?

Алешка набычившись кивнул, судя по его глазам жалеть он меня не собирался.

И только Минай дал команду сходиться, он сразу замахал кулаками как мельница. Меня только ветром обдувало. Бил размашисто, но быстро и ловко, несмотря на массивное сложение, а двигался мягко, словно кошка.

Я только отступал и уворачивался, понимая: если попаду хоть под один удар — мало не покажется.

Ловил момент и все-таки поймал. Алешка печень не прикрывал, молотил обеими руками аки боженька на душу положит.

Я привстал на ногах, сымитировал удар в голову левой рукой, потом припал телом вниз, перенес вес на левую ногу и изо всех сил засадил правой противнику под ребра.

Удар получился, попал точно, Погуляй утробно екнул и согнулся, опустив руки.

Минай предупреждающе вскрикнул, кинулся между нами, но я уже скользнул за Алешку, взял его в захват и с прогибом кинул на помост.

От удара даже доски затрещали.

Ф-фух... сладил, таки!

Народ яростно взревел, славя победителя.

Я неспешно встал и с достоинством поклонился вятским.

А потом меня на руках отнесли к вечевому терему.

А на вече, под ликующий ор народа, принял присягу на княжение.

Вот так и стал князем Вятским...

Глава 11

Глава 10

— Не хватайся! — аланка щелкнула страшноватого вида ножницами в опасной близости от моего носа. — Ну посиди малость, скоро закончу...

Я провел взглядом по обтянутой рубахой высокой груди Зарки и решил смириться.

Стригусь вот, за время приключений зарос аки зверь лесной. Парикмахеров и прочих барберов и близко рядом не водится, приходится привлекать аланку.