Шерлок Холмс в наши дни

В процессе судебно-медицинских исследований по делам об отравлениях, как ни в каких других случаях, важно установить все обстоятельства, все признаки, предшествовавшие наступлению смерти, так как они очень часто указывают на факт использования яда, а порой даже на конкретный вид яда и способ его применения.

10 октября 1911 года в служебное помещение Скотланд-Ярда вошел мужчина. Он заявил, что хочет сообщить о возникших у него подозрениях относительно совершенного преступления. Его направили к инспектору Варду.

– Вы сказали, ваша фамилия Вондераге?
– спросил Вард, желая убедиться, что он правильно понял вошедшего.

– Да. Я двоюродный брат мисс Элизы Барроу.

– Чем я могу быть вам полезен, мистер Вондераге?

Мужчина нерешительно передвинулся на стуле немного вперед. Он первый раз в жизни сидел напротив сотрудника Скотланд-Ярда и в этот момент почти пожалел, что затрудняет полицию своими подозрениями. Но раз он все-таки здесь, то должен сказать, зачем пришел.

– Я уже сказал, что мисс Барроу моя двоюродная сестра, или, правильнее, была, - начал он, заикаясь.

– Значит, она умерла?

– Месяц тому назад. Но я думаю, тут что-то неладно, господин инспектор. У меня такое чувство, что она умерла не естественной смертью.

– Другими словами, была убита? Вондераге нерешительно кивнул.

– Доказать я не могу, но от этого парня всего можно ждать.

– Кого вы имеете в виду?

– Мистера Седдона. В его доме, здесь, в Лондоне, Толлингтон-парк, 63, более года тому назад она сняла второй этаж для себя и своего семилетнего племянника. До этого они жили у меня, но из-за постоянных ссор она в конце концов уехала.

– Из-за чего же были ссоры?

Вондераге какое-то мгновение поколебался, прежде чем стыдливо произнес:

– Она обвиняла меня в вымогательстве наследства. - А мисс Барроу была состоятельна?

– Да. Правда, она была немного психически непол-

ноценной, но, несмотря на это, благодаря полученному наследству и жадности стала обладательницей дома, ценных бумаг, наличных денег и драгоценностей. Она постоянно была озабочена сохранностью своих денег и обвиняла других в посягательстве на ее добро. Это было просто противно! Я легко вздохнул, когда в июле 1910 года она наконец выехала.

– На второй этаж дома, который принадлежит мистеру Седдону?

– Да.

Инспектор терпеливо слушал, ничем не выдавая своего ощущения, что излагаемое является чем-то необычным. Но теперь он обратил внимательный взгляд на своего визави.

– Так..Ло почему он, по вашему мнению, должен был ее убить?

– Вы так прямо спрашиваете. Однако дать вам такой же прямой ответ я не могу, - нерешительно произнес Вондераге.
– Как я уже сказал, у меня только предположение. Моя двоюродная сестра умерла 14 сентября, а 16 были похороны. Однако я, ее единственный родственник, узнал об этом лишь случайно спустя две недели. Конечно, я сейчас же пошел туда, где она жила.

– Почему?
– прервал его инспектор.

– Хотел узнать, как обстоит дело с наследством. Но дом был заперт. Мистер Седдон 22 сентября вместе с женой и пятью детьми уехал отдыхать на побережье. Все это показалось мне подозрительным. Вернулся он лишь 9 октября. Я, конечно, тут же пошел к нему и поинтересовался оставшимся наследством.

На вопросы Вондераге страховой агент Седдон ответил:

– Оставшееся после вашей двоюродной сестры Элизы Барроу добро составляло не более десяти фунтов стерлингов. Между тем на похороны и на заботы о маленьком племяннике я истратил одиннадцать фунтов, один шиллинг и десять с половиной пенсов, так что вы должны мне больше фунта, мистер Вондераге, если хотите вступить в права наследства.

– Но у нее было и другое имущество, не только наличные деньги!
– заявил разочарованный двоюродный брат умершей.

– Да, есть еще несколько платьев и мебель, стоимость которой я оцениваю примерно в пятнадцать фунтов. Я в этом понимаю, так как являюсь страховым агентом.

– А жилой дом, ценные бумаги и банкноты! Я знаю, что у моей кузины было определенное состояние!

– Совершенно верно!

– подтвердил Седдон.
– Но она, решив, что в управлении состоянием и его приумножении у меня больше опыта, за несколько месяцев до смерти передала мне свои акции и право на жилой дом, а я за это должен был пожизненно выплачивать ей соответствующую ренту. Я был бы вам очень благодарен, если бы вы ознакомились с документами, подтверждающими, правильность моих слов.

По мере получения этих известий лицо Вондераге все более мрачнело. Почти без надежды он робко спросил:

– А что с наличными ценностями, которые нельзя было передать?

– Это не больше, чем легенда, - холодно заявил Седдон.
– Мне очень жаль так вас разочаровывать.

Разочарование отражалось на лице Вондераге и сейчас, когда он рассказывал все это инспектору Варду. Разочарование, соединенное с подозрением и невозможностью поверить в случившееся.

– Я надеюсь, господин инспектор, вы теперь понимаете причину моего недоверия. Во всяком случае я был бы вам благодарен, если бы вы занялись этим делом, - закончил Вондераге. Он был рад наконец освободиться от тяжелого груза, лежавшего у него на сердце. Хладнокровие и даже как бы безразличие инспектора подействовали на него не очень ободряюще, да и согласие инспектора прозвучало не очень определенно:

– Хорошо, мистер Вондераге, я займусь этим, но не могу обещать, что что-нибудь прояснится.

Однако прояснилось очень многое! К 10 ноября инспектор Вард выявил столько подозрительных обстоятельств, что спустя пять дней тело умершей пришось эксгумировать.

Дальнейшие исследования проводил очень опытный и по прежним делам прекрасно зарекомендовавший себя токсиколог Виллкок. С помощью аппарата Марша, названного так по имени его изобретателя Джеймса Марша и позволяющего устанавливать наличие тысячных долей миллиграмма мышьяка, он вскоре выяснил, что внутренние органы умершей содержат смертельное количество этого яда. Для него было вне всяких сомнений, что Элиза Барроу скончалась в результате острого отравления мышьяком, как он и доложил инспектору.

Это заключение позволило Варду начать активные действия. 4 декабря он отправился к дому на Толлинг-тон-парк, 63, перед дверью которого и встретил предполагаемого отравителя.

– Вы страховой агент Фредерик Седдон?
– обратился он к нему.

Мужчина удивленно вскинул глаза и кивнул.

– Да. Но зачем я вам понадобился?

– Я арестовываю вас в связи с подозрением в убийстве мисс Элизы Барроу путем отравления мышьяком.

Безусловное подтверждение использования "наследственного порошка"

Мог ли опытный токсиколог Виллкок быть абсолютно уверенным в том, что найденный в трупе мышьяк действительно явился результатом отравления?

Многие годы наличие яда в теле умершего вообще не умели устанавливать, и потому нередко случаи убийства оставались нераскрытыми. Семьдесят лет тому назад был период, когда уже считали, что способ обнаружения отравления мышьяком найден, однако последовавшие затем многочисленные ошибочные заключения показали, что проблема еще не решена. Ведь человек ежедневно получает незначительные дозы мышьяка с такими пищевыми продуктами, как уксус, солод, хлеб, мармелад и иные сладости, которые окрашивают веществами, содержащими незначительные количества этого яда. Не могут ли эти дозы мышьяка, накопившись в некоторых органах, при исследовании трупа привести к неверным выводам? Кроме того, соединения мышьяка могут содержаться и в земле и проникать в тело захороненного трупа. Правда, если земля на кладбище не содержала мышьяк или содержала в незначительных количествах, а в эксгумированном трупе его было много, это, безусловно, говорило об отравлении. Однако что означает "много" или "мало"?