Шерлок Холмс в наши дни
Шрифт:
Виллкока уже давно занимала мысль о необходимости использования в токсикологии кардинально новых методов исследований. "Я ищу новые методы точного установления наличия яда в теле человека, - говорил он неоднократно, - для обеспечения большей точности при доказывании наличия этого яда. Как можно обнаружить крошечные части миллиграмма мышьяка в земле на кладбище, в трупе, в его волосах? Необходимо разработать точные количественные методы выявления следов этого яда".
Пока Виллкок трудился над совершенствованием метода выявления очень малых количеств мышьяка, время рассмотрения дела в суде все приближалось. 4 марта 1912 года суд начался. Зал суда присяжных в Олд Бейли был полон, когда обвинитель
– Как видно из материалов дела, - начал обвинитель, - 14 октября 1910 года мисс Барроу перевела свои ценные бумаги на 1600 фунтов, а 9 июня 1911 года и свой доходный дом на имя господина Седдона. Взамен этого он должен был пожизненно платить ей еженедельную ренту в размере трех фунтов. Это верно, господин инспектор?
– Да.
– Расскажите, пожалуйста, суду, что вам удалось выяснить относительно наличных денег, которыми располагала мисс Барроу.
– Ну, у нее было 400 фунтов на счете в банке. Когда же у этого банка летом 1911 тода возникли финансовые затруднения, мисс Барроу, под влиянием Седдона, забрала весь вклад и вместе со своими драгоценностями спрятала в спальне.
– Следовательно, к этому времени все ее состояние находилось или в руках Седдона, или в его доме?
– спросил обвинитель.
– Да, именно так
– А что случилось спустя короткое время, точнее, 26 августа 1911 года?
– В тот день дочка Седдона Магги купила в фирме Торлей" пакет мышьячной бумаги для уничтожения мух.
– А несколько дней спустя Элиза Барроу заболела, у нее начались рвота, понос и боли, как подтвердил доктор Сворн, проживавший по соседству. Это соответствует действительности, инспектор?
– Да. Доктор предложил больной лечь в больницу, но она из жадности отклонила это предложение и предпочла, чтобы за ней ухаживала мисс Седдон.
Обвинитель поклонился и, обращаясь к залу, подчеркивая каждое слово, сказал:
– Мы все знаем результат. Двенадцать дней она провела, постепенно умирая, в постели, в той же комнате, где находился и ее маленький племянник
После короткой паузы он вновь обратился к инспектору.
– Что же случилось в ночь с 13 на 14 сентября?
– Элиза Барроу так громко кричала, что было слышно на нижнем этаже дома.
– Что же она кричала?
– "Я умираю!"
В зале стояла абсолютная тишина, никто не шевелился, боясь пропустить хоть слово.
– Позвал ли господин Седдон снова врача?
– продолжал допрос обвинитель.
– Нет. Как он мне позже объяснил, он считал это излишним. Он подождал в коридоре, пока больная умерла. После этого сразу же начал поиски в ее комнате.
– Позже он утверждал, что нашел лишь десять фунтов. Но его служащие видели, как в ранние утренние часы он считал золотые. Это правда, инспектор?
– Да. Кроме того, он появился с кольцом умершей у ювелира и поручил ему удалить выгравированные инициалы матери Элизы Барроу. После этого он сделал крупные вклады в банки, а затем отправился к доктору Сворну, который без осмотра умершей выдал свидетельство о смерти.
– Что было указано причиной смерти?
– Инфекционный понос.
По поводу показаний инспектора Варда у защитника Седдона - лондонского адвоката Эдварда Маршалла Галла, хорошо разбирающегося в медицинских вопросах, возникло немало возражений.
– Это самый мрачный случай, с которым я когда-либо имел дело, - говорил он перед процессом.
Хотя он и был убежден в вине своего клиента, но защищал его как невиновного. Его стратегическая линия состояла в том, чтобы поколебать заключение эксперта Виллкока.
– Как известно, - начал Виллкок, - до недавнего времени было невозможно взвесить
зеркальный налет мышьяка, получаемый при исследованиях с помощью аппарата Марша. Но я все-таки установил, что если заранее известное количество чистого мышьяка пропустить через аппарат Марша, получив тем самым образцы зеркальных налетов, то их можно будет сравнить с зеркальным налетом, образовавшимся при исследовании частиц тканей, содержащих мышьяк, и тем самым определить его количественное содержание. Так как у меня имелось достаточно образцов зеркальных налетов мышьяка, соответствующих количествам от миллиграмма до его двухсотых долей, стало возможным путем сравнения установить весовое содержание мышьяка в исследуемых объектах.Изложение доктором Виллкоком характера проведенных им исследований заняло довольно много времени.
– Например, весь желудок весил 105 граммов, - продолжал он.
– Я взял 0,525 грамма тканей желудка, то есть двухсотую его часть. Это количество я пропустил через аппарат Марша и полученный зеркальный налет мышьяка сравнил с сотнями имевшихся у меня образцов, установив тем самым весовое содержание мышьяка в подвергнутой исследованию частице желудка. Это количество я умножил на 200 и пришел к выводу, что мышьяка в тканях желудка было 7,3 миллиграмма. Таким же образом были исследованы все другие органы, а также кожа, кости и мышцы. Проведенный анализ показал, что, даже исключая волосы, кожу и кости, содержание мышьяка в трупе составляло 131,57 миллиграмма. Это несомненно доказывает наличие смертельного отравления, - гласило окончательное заключение доктора Виллкока.
Но, как стало ясно в ходе двухдневного перекрестного допроса эксперта, защитник Седдона Галл придерживался другой точки зрения, и в лондонском суде Олд-Бейли разгорелся ожесточенный научный спор по проблемам токсикологии.
– Мы услышали высказывания господина Виллкока о том, как он вычислил общее количество мышьяка в трупе, - произнес защитник, обращаясь к присяжным, которые с трудом улавливали суть научных объяснений эксперта и лучше воспринимали довольно искусно и более понятно излагаемые контрдоводы адвоката.
– Он умножил данные отдельных анализов, причем оперировал очень большими цифрами: результаты исследования тканей почки умножил на 60, желудка на 200, а мускулатуры даже на 2000. Я правильно назвал цифры, господин Виллкок?
– Да.
– Вы, конечно, понимаете, что самая ничтожная ошибка при определении веса в результате умножения неимоверно возрастает и ведет к роковым последствиям.
– Да, - со всей серьезностью произнес Виллкок, - я это знаю.
– Тогда я хочу подробнее коснуться ваших расчетов наличия яда в мышцах. Количество яда, обнаруженное в пробе из тканей мускулатуры, вы умножили на 2000. Эксгумированное тело Элизы Барроу весило 60 фунтов, и вы применили общее правило, согласно которому мышечная масса составляет две пятых общего веса тела.
– Да, это верно.
– Хорошо, идем дальше, - с удовлетворением произнес Галл.
– При жизни Элиза Барроу весила 140 фунтов, а теперь только 60. Сильная потеря веса явилась результатом обезвоживания тканей. Мышцы, однако, содержат больше воды, чем остальные части тела. Это правильно?
– Да, совершенно точно.
– Ну, а если они содержат больше влаги, они должны и больше терять в весе, чем другие органы. Не меняется ли в этом случае правило, что мышцы составляют две пятых от веса всего тела? Не должно ли при этих условиях ваше умножение на 2000 привести к неверным выводам?
– Произнося все это, защитник бросал победоносные взгляды в зал, затем уничтожающе посмотрел на своего противника - казалось, что он готов нанести ему смертельный удар. - Я уверен, доктор Виллкок, что вы не предусмотрели это обстоятельство в своих расчетах.