Шестерёнки 2. Между экономикой и идеологией

Большинство граждан никакого страха не чувствовали. Это их не касалось. А вот у элиты действительно был ужас. Любой донос мог закончится плачевно. Мы же сейчас больше опираемся именно на их воспоминания, поскольку именно они, как правило, были склонны писать всевозможные дневники и мемуары. Впрочем, как и доносы.

Это очень важный момент! Страх не был преобладающим настроением общества. Основная часть граждан не испытывала негативных настроений, связанных с репрессиями. Скорее наоборот – чувство злорадства. Остальная часть населения, попадая под каток репрессий, страх начинала испытывать уже постфактум. Но это было чуть более 2 процентов населения.

Оптимистов было больше! Их количество снизилось только после 1938 года, когда граждане увидели масштаб репрессий и тех, кто стал возвращаться из лагерей позже, когда Берия занялся пересмотром дел. После этого настроения стали меняться. А высшая элита стала сворачивать репрессии, видя эти настроения. Но по-настоящему это стало сказываться на настроениях общества только после развенчания «культа личности» в 50-е годы. И то, это уже был результат работы пропаганды. В том числе эта пропаганда сработала против самого СССР.

Без одобрения большинства граждан, репрессии были бы гораздо меньших объемов. Они могли остаться даже незамеченными, поскольку элита постаралась бы не провоцировать своими действиями дополнительный негатив в обществе.

Даже сама индустриализация и увеличение количества продовольствия после коллективизации, позитивно настроили общество. Большинство граждан доверяло властям и видело перспективы для себя. Как минимум ощущало, что жизнь улучшилась.

В послевоенный период было тоже много таких знаковых событий.

Новочеркасский бунт в 1962-м году. Даже перекрытия железных дорог с радиоактивными поездами в 1986-м году, которые везли на захоронение радиоактивные материалы из Чернобыля. Это всё результаты настроений в обществе.

Любые реакции граждан от активного бунта, как в Новочеркасске, до мелкого воровства с завода (при нарочитом безразличии руководства к этому) – это тоже результат преобладающих настроений в обществе.

Хотя, раз уж вспомнили о несунах, тоже позволю себе ремарку. Несуны – это характерное явление для конца 60-х и далее. По времени это совпадает с большим притоком молодежи из села, крестьянских детей по сути. И ещё с грандиозной амнистией. Что здесь больше повлияло, сказать трудно, но и бывшие уголовники воровать считали не зазорным, и бывшие колхозники считали не зазорным взять что-то с работы, не считая это воровством в принципе. В последнем случае в послевоенных колхозах это даже не особо пресекалось. Поскольку у крестьян была жива обида на перегибы, связанные с законом «о трех колосках». Да и по факту, колхозники – акционеры. Они фактически распоряжались своим же собственным имуществом. Это, на тот момент, являлось одним из стимулов активнее работать. Посему колхозным начальством не пресекалось.

Правда, после хрущевских реформ колхоз стал превращаться в госпредприятие с работниками, ставшими окончательно наемными. Традиция «нести с работы» превратилась в банальное воровство.

Возможно даже не в Хрущеве дело. Просто сменилось поколение. А для нового поколения воровство с колхозного поля было не компенсацией и способом стимулирования, а просто воровством, одобряемым обществом.

Вот парадокс. С одной стороны слышно возмущения жестокостью на фоне «трех колосков», а с другой – возмущения по поводу бесхозяйственности и несунов в послевоенный период. Закон о «трех колосках» (Постановление от 7 августа 1932 года) как раз с несунами и боролся. И так, и эдак – плохо.

Вот только современное законодательство ближе именно к Указу «7-8». Разве что расстрел не предусматривает. Так правильнее? Впрочем, для наших современников собственность – это святое. Качественная работа пропаганды на лицо. Многие и высшую меру одобрят, когда речь о краже собственности. Именно таковы сегодняшние настроения. Тогда почему возмущаетесь тому, что было 80 лет назад?

А закон от 1947 года, тоже Сталиным принятый, даже мягче сегодняшнего. По нему за некоторые виды кражи даже не наказывали. Максимум порицание на собрании и карикатура в стенгазете. Снова парадокс. Но СССР считается тоталитаризмом.

Впрочем, сама жестокость наказания крестьян определялась настроениями. Уже городских жителей, обиженных на крестьян сокращением продовольствия. Замечу, «Указ 7-8» позволял трактовать всё в широких пределах. Вплоть до полного оправдания. Но обвинение обычно было настроено иначе. Город хотел хлеба!

Но хуже того. Поведение уже нашей современной судебной системы тоже зависит от настроений, уже наших. Видя озлобленность граждан, очередного коррупционера сажают на 5 лет. А в случае безразличия граждан, он же получит условный срок. Зависит от «резонанса».

Настроения – это не только нечто негативное. Есть конечно периоды, когда человек ничего, кроме негатива, не чувствует и находится в состоянии апатии или активного стремления к разрушению. Но каждый человек по отдельности стремится испытывать положительные эмоции. И общество в целом стремится к тому же. Идеалом является, когда общество нацелено на созидание и настроения в нем мирные. В общем случае 20-й век характерен тем, что именно в советском обществе большую часть его существования преобладали настроения позитивные у большинства населения! Та самая направленность на созидание. Людям хотелось жить. Даже в период 30-х годов! Те самые репрессии касались не всех и для многих прошли скрытно, как минимум мимо. Да и вечно обижаемое обществом крестьянство к 40-м годам наконец-то «вздохнуло» (как выразился один мой знакомый). Условия труда стали легче, еды стало больше.

Это сильно контрастирует с суицидальными настроениями наших 90-х (в некоторой степени и современными). А уж тем более контрастирует с настроениями начала 20-го века, когда общество Российской Империи не просто одобряло террор по отношению к самой элите, но и готово было в нем активно участвовать.

Причины провала «белых» – недооценка настроений. Аналогичная глупость нашей современной элиты.

Сегодня в медиапространстве вспомнили о философе Ильине. Том самом, которого называют идеологом белого движения, хотя это не совсем так, и русского фашизма, что тоже не совсем верно. Он просто описал Белое движение как вариацию фашизма. Найдя отличие только в религиозной направленности. То есть уже готовое явление. Он сам ставит равенство, заметьте. Рассуждая об отличии Белого движения от фашизма в его религиозной основе.

Он не придумал фашизм. Он пытался обосновать необходимость фашизма в России. Хотя, при этом, не произносил его название. Чем, собственно, пользуются его адепты, продвигая идеи Ильина в современной России.

Если вы его читали, то могли обратить внимание, что через все его труды просматривается некая обида. Обида на народ не поддержавший благородные порывы борцов за Великую Россию! Про Великую Россию я пишу без сарказма. Они действительно верили в свой вариант Великой Страны. Заметьте, так же как и их оппоненты. Только вот с «благородными порывами» есть нюансы.

У самого Ильина в виде подтекста можно увидеть отношение к своим согражданам низших сословий как к чему-то несостоятельному. К некоей субстанции, которую нужно направлять. (Из-за этого его труды активно использовали немцы для подготовки своей пропаганды против народа России) Не даром он ратует за переход власти в руки узкого круга избранных людей.

Если кратко пересказать суть его философии, то он рассуждает о формировании элиты руководствующейся высшими интересами государства. Состоящей из людей специальным образом отобранных и воспитанных. И государства заточенного под интересы элиты. Если убрать его красивые речи о патриотизме и избранности, он напрямую обосновывает фашизм. Впрочем, элита руководствующаяся высшими интересами – это утопия.