«Шестисотая» улика

– Да. Я знаю. Но разве твоя жизнь не стоит этого? Подумай хорошенько, прежде, чем ответить.

– Я и думать не хочу, – проговорил довольно резко вор.

Бабенко его ответ не понравился.

– Ну как знаешь, – сказал следователь и схватив старика за левую руку, удерживал ее, прижимая к столу и не давая сжать пальцы. Старик попытался правой рукой ударить Бабенко, но тот оказался ловчее, сам ударил вора и с размаху скользнул ножом по пальцам, не перерезав их, а только надрезав.

Рыба закричал.

– Что ты делаешь? Совсем обезумел. – Он посмотрел на Бабенко, и вдруг лицо его расплылось в коварной улыбке. – Ищешь смерти для себя. Ты не представляешь видно, на что покусился, мент поганый.

– Об этом я думать не хочу. Меня сейчас заботит другое. Или ты скажешь, где спрятаны деньги, или я буду резать тебя вот этим ножом по кускам. Решай сам, гнида. Не думаю, что ваша братия достойна этих миллионов больше, чем я. – Проговорив так, Бабенко несколько раз ударил кулаком старого вора в грудь и живот. Увидев, что тот молчит, стал бить еще и еще. Сначала руками. Потом ногами. Бил до тех пор, пока у Рыбы пена не пошла изо рта. Теперь вор, еще совсем недавно внушавший страх и уважение, выглядел беспомощным, едва живым старцем.

– Хватит. Не бей меня, – произнес старик, харкая кровью на ковровую дорожку. – Ладно, начальник, твоя взяла. Я скажу, где лежат деньги.

Бабенко поставил перед Рыбой стул. Помог тому подняться с пола, усадил на стул.

– Я готов тебя выслушать, – весело сказал он вору. – Говори.

– Все равно ты сдохнешь. Я сейчас, а ты чуть позже.

– Можешь, эти прелюдии опустить и перейти к главному, – заметил Бабенко и повторил вопрос: – Итак, где лежат приготовленные к переправке деньги?

– В санатории, – вор назвал место, где находится загородный санаторий. – Но тебе все равно не взять их. Тайник там охраняют наши люди. Они хорошо вооружены.

Бабенко рассмеялся.

– Неужели ты думаешь, что я так глуп соваться туда сам? – весело спросил он у вора, во взгляде которого отчетливо читалось подозрение.

– Тогда, как же ты собираешься взять деньги? – спросил он у следователя, закрыв глаза. Видеть перед собой безумца не хотелось.

– Не подыхай. Тебе, Рыба, подыхать еще рано. Эти деньги там возьмешь ты.

– Я? – Рыба облизал разбитые до крови губы, и, ощутив во рту соленый вкус, плюнул.

– Именно ты, Рыба. Звони, своему другу Гофману. Скажи, что сейчас приедешь. Пусть он приготовит деньги. – Видя, что вор медлит, Бабенко замахнулся на него ножом. – Ну, падлюка. Звони. У тебя нет время на раздумье. – Схватив лежащий на столе мобильник, он сунул его в правую руку Рыбе.

Тот взял, набрал номер и сказал, прижав трубку к уху:

– Через час я подъеду. Выйди к воротам и вынеси те две дорожные сумки. Ребят не буди, пусть спят. – Закончив говорить, Рыба взглянул на Бабенко, ожидая, чего еще захочет от него этот страшный человек.

– Поднимай со стула свою задницу, – сказал ему Бабенко, помогая встать. – Поедешь со мной.

Бабенко встал с неохотой, замотав полотенцем пораненную руку. Но прежде, чем выйти из квартиры, предупредил:

– Подумай еще раз. Правильно ли ты поступаешь. Если ты возьмешь воровской общак, то подпишешь себе смертный приговор. Тебе не простят этого. Даже через тридцать и пятьдесят лет, воры будут искать человека, кто осмелился поднять руку на святое. Хочешь убить меня, убей, но те деньги…

Бабенко схватил Рыбу за ворот рубашки, так что он затрещал.

– Обойдусь без твоих советов. А насчет святости ты, старик, не прав. Для вас нет ничего святого, и ты мне тут не пой заунывные песни.

Выйдя из подъезда, Бабенко не повел Рыбу к своей «девятке». На обочине тротуара стоял черный «БМВ» вора.

– Вот на ней и поедем, – сказал Бабенко, кивнув на черного монстра с мощным двигателем. Расчет был на то, чтобы не светиться возле санатория на своей машине. Да и в случаи чего от погони на этой скоростной иномарке уйти легче, чем на «Жигуленке».

Когда до санатория оставалось всего пару километров, Бабенко заставил Рыбу опять позвонить своему приятелю, заведующему Гофману, чтобы тот вынес сумки с деньгами за проходную ворот и ждал их возле дороги.

Рыбаков позвонил, хотя сделал это с большой неохотой. Бабенко сидел за рулем его машины, и вел себя настолько уверенно, что в какой-то момент вор смирился, подумав о том, что, наверное, так оно в конечном итоге и должно было получиться. За неправедные дела всегда приходится расплачиваться.

Из машины он не выходил, когда Гофман подтащил обе сумки к остановившейся машине. В багажник их убрал Бабенко. Вася Рыба тихо и покорно сидел на переднем сиденье, мысленно припоминая всех, кого он обидел в этой жизни. Список оказался настолько велик, что всех и не упомнишь.

Когда Бабенко захлопнул крышку багажника, Гофман хотел уйти, но следователь остановил его.

– Извините, но вам придется проехать с нами, – сказал он, предъявив опешившему заведующему санатория свое удостоверение и едва ли не силком усадив того на заднее сиденье. Хотя Гофман особенно и не пытался сопротивляться. Он просто пытался понять, что происходит, и не мог. Сидящий на переднем сиденье приятель Вася Рыба отказался от каких-либо объяснений, сказав только, что они оба оказались в плену роковых обстоятельств.

– А может быть, в моем плену? – хохотнул на это Бабенко.

Заметив, испачканное кровью полотенце, которым Рыба обернул левую руку, Гофман вдруг забеспокоился, потребовав, чтобы Бабенко немедленно остановился.

– Сейчас, сейчас, – пообещал Бабенко, подогнав машину к небольшому сосновому лесочку, в стороне от которого проходила дорога.

Первым он застрелил заведующего санаторием. Гофман попытался убежать. Как только машина остановилась, открыл дверь и сиганул в лес. Выстрел в ночном воздухе прозвучал раскатисто, и после него заведующий санаторием перекатился через голову и остался лежать на влажной от ночной росы траве.

Две другие пули достались Васе Рыбе. Оба они остались лежать с Гофманом рядышком на одной поляне. Чтобы трупы не нашли, следовало бы закопать их, да не хотелось на это тратить время. Убедившись, что обе жертвы мертвы, Бабенко сел в машину и помчался в город.

Свою «девятку» он оставил недалеко от дома Васи Рыбы. Машина стояла на том самом месте. Бабенко подъехал, осмотрелся и, убедившись, что никто за ним не подсматривает, быстро вылез из машины и перетащил обе сумки из багажника «БМВ» в салон своей машины.