Шиари выбирает первой

Я ожидала какого-то мгновенного перевоплощения. Пара секунд, крик боли — и вот уже перед тобой животная ипостась чаровика. Но все оказалось намного сложнее. Когда прозвучал сигнал, кадеты прикрыли глаза, словно погружаясь в транс. Но безмятежное выражение с их лиц исчезло почти тотчас же. Один за другим они рухнули на землю. Темная одежда накрыла чаровиков траурным саваном, но даже сквозь плотную ткань было видно, как меняются их тела.

Все они были разные. Белоснежный медведь с кроваво-красными глазами, мелкая, но очень клыкастая лисица, хищная огромная птица, пугающая и прекрасная одновременно, и… Стейрод. Последний больше напоминал какое-то мифическое существо. Огромную бычью башку кадета венчали рога, наверное, в два раз больше, чем сама голова. Тело вроде и человеческое, но покрытое короткой черной шерстью, неестественно большое и мускулистое. Вместо ног — копыта, а ногти на руках заменяли полумесяцы острых когтей.

Уверена, только увидев это чудо природы, враг бесславно дезертирует с поля боя.

По крайней мере, я бы так и поступила…

Зрители возбужденно перешептывались, особенно дамы, пожиравшие чаровиков жадными взглядами. Не знаю, что такого привлекательного они нашли в зверином обличье кадетов. Особенно многим приглянулся недобык, ему аплодировали громче остальных. Как по мне, так это какое-то извращение — вот так облизываться на оборотника в его животном обличье. Но многие зрительницы со мной бы поспорили.

Чудные!

Не удивительно, что Эскорн пользуется у женщин популярностью.

Вспомнив о генерале, невольно поискала его взглядом. Пока не подошла очередь первокурсников, он присоединился к зрителям, ожидаемо торчал возле своей графини. Катрина в светлых мехах была прекрасна. Куда уж до нее мне, продрогшей в простеньком строгом мундире. Да еще и в образе мальчишки.

Эта мысль мне категорически не понравилась. Раздосадованная в большей мере собой, чем наличием в Кальдероке этой выскочки, я продолжила наблюдать за оборотниками.

Показав, что они из себя представляют, как быстро способны перевоплощаться, кадеты вернулись в прежний облик и, закутавшись в темные одежды, ушли с поля.

После них выступали третьекурсники, а потом настал черед и второго курса. Незаметно подошла наша очередь, и, когда я услышала рядом голос генерала, велевшего стихий никам готовиться к выходу, невольно задрожала.

Начиналось самое страшное…

На поле я выходила, копируя движения других кадетов. Просто повторяла их механически, делая шаг за шагом. Потому что так было надо. Потому что от нас этого ждали.

Не знаю, чего боялась больше: внимания императора или непонятной враждебности со стороны императрицы. А может, улыбок той смазливой девицы…

Я словно оглохла, от волнения и тревоги. Потому не сразу осознала, что сигнал уже прозвучал и настало время показать, что первые месяцы обучения не прошли даром.

Словами не передать, как я нервничала! Вроде только и нужно создать на ладонях огненный сгусток (большего от нас не требовалось), а после, погасив огонь, облечь себя в воздушную воронку. Никаких прицельных ударов по мишеням, никаких слаженных действий. Все просто, донельзя привычно — последние пару недель на уроках стихийной магии мы только этим и занимались, чтобы не ударить в грязь лицом перед императором.

Но даже столь простые, заученные действия сейчас казались чем-то невыполнимым. Не знаю, как сумела заставить себя сосредоточиться. Это у Нейла, Ронана и им подобным огненные сферы на ладонях полыхнули в первые секунды, и даже Бриан продемонстрировал неплохие способности. За это его величество расщедрился на короткий кивок и легкую тень улыбки, адресованной сыну.

Когда на моих ладонях начало слабо трепетать, постепенно разгораясь, пламя, у меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло от радости. Сумела. Справилась! Хотя по-прежнему были большие проблемы с концентрацией и малейшее нервное напряжение выбивало меня из колеи.

Но лучше так. Не бездарь, но и звезд с неба не хватаю. Посредственность, середнячок, недостойный внимания императора.

Потоки воздуха, закружившие вокруг нас тугими спиралями, наконец опали наземь, и кадеты облегченно заулыбались. Первая демонстрация закончилась. Теперь нам предстояло проявить свои телекинетические способности.

И снова я не впечатлила достопочтенную публику. Золотая монета на несколько секунд зависла в воздухе, а потом бесславно шлепнулась обратно мне на ладони. Больше удерживать ее я не смогла, как и не сумела повторить этот трюк во второй раз. Да и времени не оставалось. Нам велели покинуть поле, чтобы уже оборотники могли продемонстрировать свои таланты.

Возвращаясь к трибунам, поймала взгляд Эскорна и невольно испытала укол раздражения. В глазах всесильного генерала читалось… разочарование. Он ждал, что я блесну силой огня, щегольну магией воздуха, но я не показала ничего выдающегося.

Ну и джар с ним!

Сейчас, наверное, стоит и думает, что впереди еще рукопашная, а там я и вовсе выставлю себя слабачкой.

Почувствовав, как щеки начинают пылать, отвернулась и стала считать секунды, мгновения до выхода оборотников. Бриан уже успел переодеться, как и Джейкор с Нарудом, и теперь стоял в тени подпор, удерживавших трибуны.

— Удачи… — приблизившись, шепнула ему, но кадет даже не шелохнулся.

— Бриан, делай все, как я учил, — проговорил Эскорн, и велел кадетам выходить.

— Думаете, он справится? Сумеет? — спросила я, мельком взглянув на наставника.

— Веришь в чудеса, Рифер? — вопросом на вопрос ответил он.

Я неопределенно пожала плечами, а генерал усмехнулся:

— Вот и я не верю.

Чуть слышно ругнувшись, стала следить за тройкой кадетов. От сигнала, пронесшегося по полю, вздрогнула, замерла напряженно, ловя каждое малейшее движение Бриана. Но он продолжал неподвижно стоять и, казалось, даже не пытался взывать к своему зверю. В то время как другие оборотники уже начали трансформироваться, Торнвил по-прежнему оставался в человеческом обличье.

От напряжения, разлившегося по полю, казалось, сгустился сам воздух. Даже на трибунах теперь молчали, а в ложе императора… Смотреть на ложу императора было страшно. Его величество мрачнел с каждым мгновением. Злость, досада, разочарование — все эти эмоции отпечатались на его холеном лице уродливой гримасой. Уголки губ искривились, в глазах появилось что-то хищное, звериное. Он даже подался вперед, ожидая, что его сын, его единственный наследник-чаровик, все-таки сумеет перебороть себя, свое нежелание обращаться, но…

Но менять облик Бриан не собирался.

А может, не мог, боялся, что не справится со зверем, и из-за него пострадают кадеты.

— Довольно! — яростный крик Великого заставил вздрогнуть всех: и зрителей, и чаровиков. — Хватит!!!

Джейкор с Нарудом, так и не завершившие превращение, застыли на земле бесформенными темными грудами. К ним бросились преподаватели, и первым подлетел Эскорн. Не знаю, что он сделал, но спустя несколько невыносимо долгих минут кадетов уводили с поля. Обоих сотрясало от крупной дрожи и, судя по выражениям бледных лиц, прерванный оборот причинял им немало страданий.