Школа Добра и Зла

Софи перестала петь и вороны рассыпалась в воздухе.

Задыхаясь от боли, все медленно повернулись к злодейке на сцене. Только Софи не смотрела на них.

Счастливцы и Несчастливцы проследили за её взглядом к Короне Арены, покачивающуюся в воздухе, наконец очнувшаяся от суда. Она спустилась ниже, проплыла между Добром и Злом, туда-сюда-обратно, пока легкая, как перышко резко не закрутилась, принимая решение... и мягко не опустилась на голову Софи.

Её губы искривились в улыбке.

— Не забудем о призе.

Агата увидела, как полосы белого цвета стерли сцену позади Софи, полосы, что ей уже доводилось видеть...

— БЕГИ! — закричала она.

Белые полосы стерли стены и выплеснулись в проход, когда кричащие ученики запоздало бросились к дверям...

Театр Сказок исчез под натиском белого, изгоняя обе школы на лестницы Добра и Зла. Счастливцы высыпали на лестницы розовой башни, а Несчастливцы — голубой. Когда молнии и ветер разрушили вдребезги витражи, Эстер и остальные злодеи влетели вверх по лестнице Чести и Доблести. Но только стоило Эстер остановиться, как она поскользнулась и упала. Свисая, держась одной рукой за перила, она заметила Дот, проползающую мимо неё...

— Дот! Дот, помоги!

— Извини, — шмыгнула Дот, ползя вперед. — Я помогаю только своим соседкам по комнате.

— Дот, ну, пожалуйста!

— Я живу в туалете! А вы, девочки, хулиганки и плохие друзья, и вы заставляете меня краснеть за то, что я злодей...

— ДОТ!

Дот успела схватить руку Эстер как раз, когда та соскользнула с перил.

Счастливцы оказались менее удачливыми. Пока они лихорадочно взбирались вверх по лестницам Чистоты и Милосердия, Софи пела сиреной и две стеклянные лестницы разрушились, отправляя красивых девушек и юношей на встречу с мраморным полом. Софи взяла еще на ноту повыше. Пол фойе под ними вздрогнул и пошел трещинами, как тонкий лед, и раскололся в сотне мест. Ошалелые Счастливцы попадали друг на друга, сползая в направлении зияющих дыр. Они пытались удержаться за разломы мрамора и остовы лестниц, но неровные склоны пола были слишком крутыми, и дети с душераздирающими криками, сползли к краям. Когда они повисли с отвесных разломов, их руки уцепились за рогатые куски мрамора. Счастливцы держались за них изо всех сил, болтая ногами над ужасающей чернотой под ними.

— Агата! — выкрикнул Тедрос, перепрыгивая через мокрые ущелья и пропасти, чтобы вытащить своих сотоварищей, все больше и больше боясь за девушку.

— Агата, где ты?

А потом на другом конце комнаты, он увидел через разбитое окно, как в разбитой стене за камень цепляются две бледные руки.

— Агата! Я иду!

Он бросился бежать по каменным кратерам, взбираясь по разломанным лестницам, все выше и выше к мраморному утесу. Перепрыгнув, он приземлился на зубчатую вершину камня и оцарапавшись о стекло схватил её руку с противоположной стороны....

У него перед лицом выросла Софи.

Тедрос в ужасе попятился назад к краю мрамора, где Счастливцы взывали о помощи.

— Мне вот интересно, значит, если принцы спасают принцесс... — сказала Софи. Корона Арены сверкала на мокрых волосах. — Кто спасает принцев?

— Ты обещала... — запнулся Тедрос, ища возможность сбежать. — Ты обещала, что изменишься!

— Разве? — Софи почесала свой череп. — Что ж. Значит мы оба дали обещания, которые так и не сдержали. — И закричала так высоко, как смогла.

Принц упал на колени. Наблюдая за тем, как он корчится от боли, Софи запела еще выше. Парализованный Тедрос почувствовал, как у него из носа потекла кровь, а уши заложило. Софи медленно наклонилась и приложила свой палец к его дрожащим губам. Затем она улыбнулась, прямо глядя в его глаза и взяла смертельную ноту...

Агата затолкала Софи в открытое окно, отправляя её корону лететь в бурю.

Окровавленный и ослабший Тедрос попытался помочь ей, но Агата оглянувшись на него сказала:

— Спасай остальных!

— Но...

— Ну же! — прикрикнула Агата, крепко прижимая Софи к окну.

Собрав все свои силы, Тедрос прыгнул с обрыва за своими беспомощными одноклассниками. Услышав его крик внизу, Агата отвернулась от Софи, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Софи немедля ударила её по ноге и Агата врезалась лицом в подоконник.

Пошатываясь, она поднялась. Нос был разбит и кровоточил.

— Леди Лессо была права, — сказала Софи, стоя лицом к ней. — Ты становишься все сильнее, в то время как я слабею. Ты моя Немезида, Агата.

Софи сделала шаг вперед.

— Знаешь, откуда я это знаю?

Ее лицо потемнело от печали.

— Потому что я стану счастлива только тогда, когда ты умрешь.

Агата попятилась к окну, стараясь держать светящийся палец так, чтобы он не дрожал.

А четырьмя пролетами ниже, Эстер, Анадиль и Дот прорывались через коридоры Чести, по которым эхом разносились крики и грохот.

— Корона Арены — вручена! — выкрикнула Эстер, бросаясь к открытым дверям учительской. — Где они? — Она свернула за угол и обнаружила...

Что профессор Анемон, профессор Дови и профессор Эспада были заморожены. Причем заморозили их в движении, с открытыми ртами, будто заклинание было наброшено на них из засады, как раз тогда, когда они спешили к лестницам.

— Эстер...

Эстер проследила за взглядом Анадиль через окно зала. На Срединном мосту, освещенный молниями точно так же замороженными, с теми же удивленными выражениями лиц, стояли леди Лессо, профессор Шикс и профессор Мэнли.

— Мы можем их расколдовать? — спросила, бледнея, Дот. — Это ведь просто Заклинание Оглушения.

— Это не Заклинание Оглушения. — Анадиль постучала по коже профессора Дови, которая издала тонкий полый звук.

— Окаменение, — сказала Эстер, вспоминая урок леди Лессо. — Только тот, кто наложил заклятье — может его снять.

— Но кто? — пискнула Дот.

— Тот, кто не хочет вмешательства учителей, — сказала Анадиль, взглянув на серебристую башню над заливом.