Школа Добра и Зла

Водопад вырвался из башенного окна в морозную ночь мощным потоком с двумя сотнями учеников, и влился в мутный ручей.

Война немедленно возобновилась в мутной жиже, но покрытые ею ученики не могли разглядеть друг друга в занимающемся рассвете. Эстер сунула Анадиль лицом в грязь, приняв её за Счастливицу, Беатрикс ударила Рину в подбородок, считая, что бьет Несчастливицу, Чаддик душил того, кто оказался ближе всего к нему — как выяснилось, Тедроса, который дал знать об этом, погрузив свои гнилые зубы в шею своего закадычного приятеля. Теперь, когда правила были нарушены, да еще так стремительно, ученики начали меняться от розового в черный, из черного в голубой, из уродцев в красавцев, из красавцев в уродцев, туда-сюда, все быстрее и быстрее, пока никто уже не мог разобрать, где Добро, а где Зло.

Ни один из противников не заметил, что далеко в заливе, девушка в розовом забралась на башню Школьного директора, кирпичик за кирпичиком, подтягивая себя по стрелам Гримма. А далеко внизу, за ней карабкался принц, силуэт которого был хорошо виден в лунном свете. Если приглядеться получше, то можно было увидеть, что волосы у него были цвета воронова крыла и железная воля, которая помогала ему уворачиваться от купидовоных стрел в развивающийся синей...

Мантии.

При ближайшем рассмотрении, это оказался совсем не принц.

Глава 30

Никакого Долго и Счастливо

Софи стиснула зубы, когда прорывалась через окно из серебряного кирпича.

Добро всегда побеждает.

Её Немезида была права. Пока жив Школьный директор, пока Сказочник у него в руках, ей никогда не добиться отмщения. Чтобы испортить Агатин счастливый конец, оставался один-единственный выход.

Уничтожить обоих: перо и его защитника.

Софи с рычанием затащила себя в башню Школьного директора, выставив вперед свой светящийся палец...

И он потускнел.

Пустая каменная палата была освещена сотнями свечей, расставленных на книжных полках и горевших алым пламенем. Под её ногами каменный пол устилали красные лепестки роз. Бренчание призрачной арфы незаметно перетекло в нежную мелодию.

Софи нахмурилась. Она шла на войну, а пришла на свадьбу. Добро сейчас было жалким, как никогда, — подумала она.

А потом она увидела Сказочника.

Он свободно парил, никем не охраняемый, над сказочной книгой Агаты, на затененном каменном столе.

Софи прошагала сквозь падающие лепестки и мерцающие свечи прямо к смертельно острому перу. Когда она приблизилась надпись на стальном пере медленно разгорелась. Её глаза засверкали, дыхание стало прерывистым, тогда она протянула руку, чтобы схватить его, но перо увернулось и укололо её в палец. Софи в шоке отдернула руку.

Единственная капля её крови упала на Сказочника, заполняя канавки в надписи, прежде чем стечь чернилами со смертоносного наконечника. Ожив, благодаря своим новым чернилам, перо раскалилось до красна и погрузилось в книгу, неистово перелистывая страницы. У неё перед глазами развернулась вся её сказка ослепительными картинами и вспышками слов: Тедрос на Приветствии, когда она отпрянула от своего принца на Испытании, свидетельство его предложения Агате, заманивая армии Добра объявить войну, даже взбирание по стрелам в эту самую башню — пока Сказочник не перелистнул очередную страницу и единственным взмахом начертал кровью наброски. Они волшебным образом насыщались цветом и Софи созерцала великолепную иллюстрацию её самой, здесь в этой башне, какой она была сейчас. Само очарование в розовом бальном наряде, её изображение смотрело в глаза прекрасного незнакомца, высокого, худощавого, в расцвете молодости и красоты.

Софи прикоснулась к его лицу на странице ... мерцающие голубые глаза, кожа, словно мрамор, призрачно-белые волосы...

Он не был незнакомецем.

Она грезила о нем в свою последнюю ночь в Гавальдоне. Принц, которого она выбрала из сотен не балу в замке. Тот самый, единственный с которым, как она почувствовала могло сложиться её Долго и Счастливо.

— Все эти годы, я ждал, — раздался воодушевленный голос.

Она повернулась и увидела Школьного директора в маске, который плавно скользнул к ней через всю комнату. На голове у него криво восседала поверх белых волос ржавая корона. Медленно его тело выпрямилось, горб исчез, и теперь он перед ней стоял высокий с ровной спиной. А потом он снял маску, обнажая алебастровую кожу, четкие скулы и плящущие голубые глаза.

У Софи подогнулись колени.

Он был принцем с картины.

— Ты... ты... мооолод...

— Все это было проверкой, Софи, — сказал Школьный директор. — Испытание, чтобы найти свою истинную любовь.

— Твоя истинная любовь — я?! — пробормотала Софи. — Но ты — Добро, а я — Зло.

Школьный директор улыбнулся: — Возможно мы должны начать с этого места.

Вися посередине над рвом и озером, Агата взбиралась по стрелам воткнутым в серебристый кирпич, уворачиваясь от новых ударов Гримма, который летал вокруг шпиля башни Школьного директора. Когда купидон вставил очередную стрелу в свой лук, она рванула к следующему древку, но оно сломалось и остатки стрелы упали с башни. Её голова повернулась. Гримм сверкнул желтыми акульими зубами, прицелившись ей в лицо...

Он застыл в воздухе, словно оглушенная птица, а потом рухнул с небес в темные воды под ним.

Агата повернулась и увидела красное свечение пальца Эстер направленное в её сторону, которое уже гасло. Тело её было связанно цепями, которые увязли в иле. В лунном свете она могла разглядеть лицо Эстер, переполненное сожалениями из-за отказа закончить войну, когда был шанс. Счастливцы вокруг неё, уже брали битву под свой контроль. Злодеи боролись против их связывания, возвращаясь к своей уродливой внешности, в то время как четыре Счастливца пригвоздили воющего человека-волка Хорта пинками и тычками.

Агата почувствовала, как у неё под рукой оказалась оставшаяся часть стрелы.

— Помогите... — пропыхтела она, болтая ногами. Стрела сломалась...

И крепко-накрепко застыла в её хватке.

Агата повернулась и увидела вдалеке зеленое свечение пальца Анадиль, который тыкал в направлении замороженной стрелы.

А затем у неё над головой следующий серебристый кирпич превратился в темно-коричневый. Агата услышала насыщенную, сахарную сладость и её рука вытянулась вверх и погрузила её в шоколад. Вытягивая себя вверх по помадке, она глянула вниз через залив.

Где гордо светился синиц палец Дот.

Когда следующий кирпич над ней превратился в шоколад, Агата, потянувшись вверх, улыбнулась.

Похоже ведьмочки сменили сторону.

— Я был там все время, — сказал Школьный директор. Его холодное прекрасное лицо горело в первых солнечных лучах. — Приведя Агату к тебе той ночью, я тебя похитил. Я сделал так, чтобы ты не была отчислена в первые же дни в школе. Открыл тебе двери на Арену. Дал тебе загадку, ответ которой привел тебя ко мне... Я вмешался в твою сказку, потому что знал, какой у неё должен быть конец.

— Но это означает, что ты... — промямлила Софи. — Ты Зло?

— Я очень заботился о своем брате, — напряженно сказал Школьный директор, вглядываясь в бушующую войну школ. — Нам навечно был доверен Сказочник, потому что наша связь преодолела наши враждующие души. До тех пор, пока мы защищали друг друга — мы могли оставаться бессмертными и прекрасными, Добро и Зло в идеальном равновесии. Ни один не уступает другому в достоинстве и силе.

Он отвернулся.

— Но Злу предначертано всегда быть одиноким.