Школа Добра и Зла

Закрыв учебник, Агата посмотрела на фей, украшающих Синий лес фонариками-звездами для Бала. Это было красиво, на самом деле, а что еще могло сделать Добро. Еще несколько недель назад она бы ни за что себе в этом не призналась. Но сейчас, лежа в постели, при свете фонарика, она думала о своей комнате в Гавальдоне и не могла вспомнить, какой у неё был запах. Неожиданно она не смогла вспомнить какого цвета глаза у Жнеца... как звучит голос матери...

И вот, до Бала оставалось всего два дня. Накануне должна была состояться Арена талантов. В класс вошел Поллукс, голова которого была водружена на черепашье панцирное тело, чтобы объявить правила.

— Слушайте, слушайте, слушайте! По приказу Школьного директора Школ Добра: Просвещение и Чародейство и Зла: Проучение и...

— Давай уже короче! — взвизгнула профессор Анемон.

Поллукс мрачно пояснил, что Арена была состязанием талантов между Добром и Злом, которых представляют десять лучших Счастливцев и Несчастливцев. В конце соревнования победителю вручается Корона Арены и Театр Сказок по волшебству оказывается в школе победителя.

— Конечно, Театр Сказок стоял на одном месте веками, — фыркнул Поллукс. — Он прочно закрепился.

— А кто судья? — спросила Беатрикс.

— Школьный директор. Однако, само собой, вы его не увидите, — пропыхтел Поллукс. — В качестве облачения, я бы посоветовал вам надеть скромную одежду, неприметных цвет...

Профессор Анемон выкинула его голову за дверь.

— Довольно! Предложения поступят уже завтра и единственное, о чем вам следует думать — это лицо вашего принца!

Пока учительница кружила по комнате, Агата наблюдала, как девочки принимали приглашения с закрытыми глазами, носики их морщились от сосредоточенности, в то время как Поллукс стонал снаружи.

У неё засосало под ложечкой.

С её-то оценками она наверняка попадет в команду для Арены! А какой талант она могла бы показать? У неё нет талантов! Кто сделает предложение той, которая унизила себя на глазах всей школы! А если её никто не пригласит...

— Значит ты ведьма и будешь отчислена, — напомнила ей Миллесент, когда она так и не смогла увидеть лицо.

Агата провела все занятие Умы с закрытыми глазами, но все, что она смогла увидеть — это молочный силуэт, который исчезал каждый раз, когда она пыталась дотронуться до него. Она очень расстроенная брела обратно в замок, и заметила, как несколько учеников шумят о чем-то на лестничной площадке. Агата дернула Кико за локоть.

— Что прои...

Она охнула. Расписные стены ангелочками теперь были закрашены кроваво-красными буквами:

СЕГОДНЯ НОЧЬЮ

— Что это значит? — спросила Агата.

— Что Софи снова собирается на нас напасть, — ответил голос.

Агата повернулась и увидела Тедроса в голубой рубашке без рукавов, блестящего от пота, после Фехтования. Он отчего-то вдруг смутился.

— Ой, прости... мне нужно в ванную.

Агата неловко засуетилась и вновь уставилась на стену.

— Мне казалось, нападения прекратились.

— На этот раз я её поймаю, — сказал Тедрос, уставившись на стену позади неё. — Эта девчонка — яд.

— Тедрос, она страдает. Она считает, что ты дал обещание.

— Это не обещание, если оно получено под ложными предлогами. Она использовала меня, чтобы победить в Испытании, и она использовала тебя.

— Но ты ведь совершенно ничего о ней не знаешь, — возразила Агата. — Она все еще любит тебя. И она все еще моя подруга.

— Черт возьми, тогда твоя душа лучше моей, потому что я не понимаю, что такого ты в ней видишь. Все, что вижу я — это ведьма, манипулирующая вся и всем.

— Тогда приглядись получше.

Тедрос повернулся.

— Или присмотрюсь к кому-нибудь другому.

Агате почувствовала себя нехорошо.

— Я опаздываю, — сказала она, карабкаясь вверх по лестнице...

— На Историю сюда.

— Мне в ванную... — откликнулась она...

— Но это же мужская башня!

— Я предпочитаю мужские... туалеты...

Она нырнула под статую полуобнаженного водяного, чтобы отдышаться. Да что со мной! Почему она не может дышать нормально рядом с ним? Почему, каждый раз, когда он смотрит на неё, ей становится нехорошо? И почему он смотрит на неё как-будто она... ну... девушка! Агата подавила крик.

Она должна остановить нападение Софи.

Если бы Софи отреклась от своего мнения, если бы только умолила Тедроса о прощении, тогда еще оставалась бы надежда, что он к ней вернется! Это и был бы счастливый конец этой сказки! Тогда не было бы никаких непонятных взглядов, никакой тошноты и страха, что она потеряет власть над своим сердцем.

Пока ученики с учителями суетились у испорченной стены, Агата припустила до Зверинца Мерлина, где живые изгороди были наконец-то восстановлены в своем былом величии, которое они утратили после пожара. Она пробежала мимо последней скульптуры молодого Артура, стоящей в пруду. Сильная рука вынимала меч из камня. Только теперь она видела не Артура, а его сына, подмигивающего ей. Она в ужасе залилась краской и прыгнула в ледяную воду.

— Пропусти меня! — рявкнула она своему отражению на Мосту. — Я должна остановить Софи, пока она... — Её глаза округлились. — Погоди. А где я?

В ответ ей улыбалась восхитительная принцесса с распущенными темными волосами, в великолепном темно-синем платье с ажурными золотыми листьями, с рубиновым кулоном на шее, и тиарой из голубых орхидей на голове.

Сердце Агаты пронзила вина. Она узнала эту улыбку.

— Софи?

— Добро с Добром.

— А Зло со Злом, и никаких сомнений,

Вернись же в башню вновь свою

Во избежанья потрясений.

— Ну теперь я абсолютное Зло, так что дай мне пройти, — приказала Агата.

— С чего это? — поинтересовалась принцесса. — Потому что по-прежнему носишь эту стрижку?

— Потому что я думаю о твоем принце!

— Давно пора.