Школа Добра

Зимний бал красоты был всего лишь очередным уроком в череде других. Ни наставница, ни ее ученицы и не думали сегодня о веселье: анализ, предугадывание, разбор полетов и, как результат, катастрофичный эмоциональный взрыв пособия к концу занятия. Вот чего Липа Валентиновна ждала от этой ночи. Простое задание осложнялось лишь тем, что в этом году девочки должны были уследить за двумя жертвами одновременно.

И завкафедрой решила немножко схитрить, подключив к делу директрису. Изазэль Й'Уркхой, которую в Институте все по-простому называли Изой Юрьевной, была не просто урожденным эмпатом, она целостно объединяла в себе все три направления науки и, кроме того, умела путешествовать по снам. Поэтому не надо было искать рычагов давления, школьницы сами на них указали, даже не зная об этом.

Испугать, взбудоражить, оголить нервы, достать кровоточащее сердце из груди – тяжелый урок, но необходимый. И потом, жизнь легких уроков не преподносит.

Липа Валентиновна подождала, пока ученицы рассядутся в низких креслах, стоящих полукругом, и сама опустилась на диванчик у учительского стола.

– Итак, мои дорогие, – начала она последнюю консультацию. – Подведем итоги. Что мы имеем к началу второго часа бала?

Она щелкнула пальцами и доска за ее спиной задрожала зеркальным озером, а затем явила присутствующим бальный зал, только начинающий принимать гостей.

– Благодаря данным, полученным от Изы Юрьевны, испытуемые поставлены в сверхкритическую ситуацию, – начала отчитываться одна из студенток. – Аврора Могила, более вспыльчивая, эмоционально неустойчивая, обладает завышенной самооценкой и болезненным восприятием своей собственной красоты. Достаточно было пригласить объект, не отвечающий на нежные чувства жертвы, на бал, – доска снова дернулась, показывая присутствующим высокого темноволосого молодого человека. – И результат на лицо!

Изображение меняется, и бальный зал превращается в дамскую комнату, в которой рыдает девушка в розовом платье.

– Предполагаемое развитие событий, – продолжала отчитываться студентка. – Выяснение отношений, взрывная ссора и скандал. Липа Валентиновна, мы узнавали. Родители девочки не простят ей подобного выступления и, скорее всего, Аврора Могила после бала будет переведена на домашнее обучение.

Липа Валентиновна задумчиво постучала пальцем по столу.

– Хорошо... с этим понятно. Какова погрешность?

Девушка заглянула в записи и объявила:

– Учитывая ситуацию с говорящей пуговицей, – после этих слов эмпатки загалдели дружно и вразнобой, но говорившая только голос повысила, – думаю, смело можно говорить о пятнадцати процентах. Поэтому я настаиваю на дополнительных мерах.

Наставница почесала мизинчиком кончик носа и произнесла:

– Нет... Дополнительные меры могут иметь необратимый эффект. Вы готовы разбираться с родственниками Могилы? Я – нет. Поэтому остановимся на том, что есть. В конце концов, о чем говорят пятнадцать процентов? О том, что есть еще семьдесят пять шансов на успех.

– Восемьдесят пять, – исправила одна из девушек, и Липа Валентиновна сделала себе в мозгу пометку напротив ее имени.

– Это не принципиально, – снисходительно улыбнулась наставница. – С цифрами пусть возятся мужчины. А также дурнушки! – и бросила на студентку презрительный взгляд. – Главное помнить о том, что мы не варвары, девочки. Не варвары!!! Мы можем покалечить, но не калечим!

Женщина поднялась на ноги и сделала круг по комнате, остановилась у зеркала, поправила выбившийся из прически локон и продолжила:

– Мы преследуем благие цели. Девочки не должны пострадать. Даже если события сегодняшней ночи и покажутся им трагедией, они их многому научат. И в первую очередь, конечно, чему?

– Укажут на место женщины в мире? – неуверенным голосом спросила одна из учениц.

– Ну, конечно же, моя лапочка! – Липа Валентиновна приветливо улыбнулась любимой ученице. – Расскажешь нам о втором объекте?

***

Второй объект тем временем подслушивал под дверью, и ему ничуточки не было стыдно. Еще чего! Стыдиться? Они обсуждали нас с Авроркой, как лабораторных крыс! Да Амадеус Гениальные Ручки так о своих экспериментальных растворах рассказывает! С теми же интонациями и безумным блеском в глазах...

Эти гадкие, свинские, подлые шамаханки! Бешенство зашкаливало, от него даже в глазах слегка зарябило. На секунду возникло желание побежать и пожаловаться папе. Но потом гордость все-таки победила. А еще любопытство. Интересно же узнать, что они там себе обо мне напридумывали! Но главное, вдруг ярко представилось, как мы с Авроркой им всем, таким умным, нос утрем. Вдвоем, без посторонней помощи. И как потом своим в общаге об этом рассказывать будем.

– Липа Валентиновна! – противным голосом заныла длинная, которая говорила про место женщины в мире. – Ну, она совсем неадекватная! Может, ну ее, а?

Мне даже обидно стало. Я неадекватная? Я? Да я воспитанная, прилежная, танцую хорошо, вон у их темнейшества спросите, он подтвердит, уникальная еще, в конце концов...

– У нее же эмоции нестабильные, хуже, чем у ребенка!.. – продолжала длинная, а я внимательно к ней присмотрелась, чтобы не забыть, на кого Александровскую пуговицу натравить. Сегодня же вечером. И обязательно со словами "Сама неадекватная!" или, еще лучше, "Сама ребенок, дура!"

– Кариночка, – заведующая кафедрой, которая, на минуточку только, звала нас не для того, чтобы поиздеваться, а чтобы мы им тут артефакты зарядили, слащаво улыбнулась. – Мы же все решили. Именно второй объект и представляет основной интерес сегодняшней ночи. Не спорю, сложно! Но ведь интересно! Это же вам не одна безответная любовь! Это и внутренний конфликт, и невзаимная любовь, и придворный маг, и темный двор, и куча комплексов, и даже, – Липа Валентиновна понизила голос, – внук самой Изы Юрьевны!!!

Я под дверями слегка зависла, раздумывая над тем, что меня больше напугало в этом монологе: то, что у меня, как оказалось, куча комплексов или то, что в отношении меня говорят о невзаимной любви. У меня есть поклонник? В меня кто-то влюблен, и я об этом не знаю. Я роковая женщина. Капец какой-то! Да за такую новость я даже готова их не бить, когда они будут лежать и просить пощады.

– Картинку, пожалуйста! – женщина щелкнула пальцами, и я глазами прикипела к доске.

А та мигнула послушно, предоставляя общему вниманию крадущуюся вдоль стены меня. Гадство! Выглядела я до отвращения забавно и шамаханки немедленно подтвердили это, весело рассмеявшись.

– Факторы! – отдала очередное указание Липа Валентиновна, и доска снова пошла рябью.

Первым на экране появился скучающий возле прекрасной мамы папа, затем Сандро, раздающий автографы у окна, ехидствующий по этому поводу Кешка, Вик, кусающий костяшки пальцев, – не иначе, досадует, что старшего братца опознали раньше, чем его, и, наконец, Мечик, о чем-то шепчущий на ухо хохочущему Святозару. Как мне их всех не хватает! Сердце заполошно затрепыхалось и рвануло в горло, предприняв попытку побега. А потом что-то предательски защекотало в носу, и я едва не заплакала, наплевав на часовой Авроркин косметический труд.