Школа Добра

Мужчина похлопал Сонью по щеке и сообщил:

– С сегодняшнего дня тебя зовут Ингрид Хорт. И лучше тебе не забывать об этом, даже если тебя станут убивать. Особенно, если! – и блеснул черным взглядом, от которого по бледной коже девочки ледяным сквозняком промчались мурашки.

***

– Так что я тут уже десять дней сижу, жду возвращения айвэ Лиара, которому вы с настоящей Ингрид, как выяснилось, пропасть помогли, – закончила свою невеселую историю Сонья, а я только одним сочувственным вздохом отреагировать и сумела, потому что от одной нелогичной, но весьма навязчивой мысли отделаться никак не могла.

– И что? – решила, что лучше выглядеть глупо, чем умереть от любопытства. – Вы все эти десять дней в одной камере просидели. А?

Независимо расправила грязные складки на платье – никогда больше желтое не надену, самый непрактичный для невезучего элементалиста цвет – и ободранным концом туфли ковырнула невидимый камешек, стараясь не смотреть при этом на Алекса.

Сонья порозовела и прикрыла рот ладонью, а потом заговорила испуганным голосом, дрожа слезой во взгляде:

– Что вы!? Это же... мы же... вы же... он же... а я...

И замолчала. На самом интересном, разорви меня дракон! Не выдержала и бросила на Алекса один коротенький взгляд, а он улыбается. И главное, довольный такой, что мне немедленно стыдно стало.

– Она темноты боится, – хмыкнула презрительно из своей камеры Ингрид. – А там между камерами под решеткой щель есть, пролезть можно. Вот она и ползает за компанией, когда проверяющих нет.

– Кстати о проверяющих, – голос Александра, несмотря на недавнее веселье, был предельно серьезен. – Юлка, может, ты нас все-таки выпустишь, и мы рванем отсюда?

Ох, голова моя садовая! С этого же и надо было начинать! Я бросилась к решетке, которая служила дверью в келью Алекса, и простонала разочарованно:

– Проклятье! Здесь нет замка!

Сонья грустно повесила голову, Ингрид за спиной издала вздох обреченного на вечные муки человека – и я подумала, что за время нашей недолгой разлуки уже успела соскучиться по этому звуку, – а Александр картинно стукнулся лбом об один из стальных прутьев и простонал:

– Зачем тебе замок, любимая, если у тебя ключа все равно нет?

Сердце зашлось радостно после нечаянной ласки, но я все равно бросила смущенный взгляд на рыжих, прежде чем спросить:

– А как же тогда?

– Просто выбей эту дверь, солнышко.

Растерянно посмотрела на мужа, потом недоверчиво на свои тонкие ручки, с сомнением огладила бока, прикидывая, с какой стороны лучше кинуться на дверь, когда собираешься ее выбивать... и в этот момент Алекс издал еще один страдальческий вздох. И почему-то опять он прозвучал, как мое имя:

– Юла!.. Ну, не плечом же! Если бы можно было так, мы бы уже здесь не сидели!

Алекс подождал пару секунд, пока я как-то отреагирую на его слова, а потом уточнил:

– Здесь невозможно пользоваться магией, это тюрьма. Тебе разве папа не рассказывал?

Я покраснела. Рассказывал. И на экскурсию водил. И про стены из черного корунда говорил, и комментировал, что решетки сделаны из специального сплава. Здесь, в темнице, в отличии от волшебного яйца айвэ Лиара, магических нитей было предостаточно, но воспользоваться ими не представлялось возможным.

Я прикрыла глаза, чтобы стыд скрыть, и вышибла две решетки одной снайперской воздушной волной. А ведь были времена, когда я Воздух только для стрельбы пуговицами использовала...

Грустно улыбнулась и посмотрела на выходящего из кельи Алекса.

«Сейчас обнимет», – подумала я и задержала дыхание, радостно прислушиваясь к нетерпеливому звону внутренних жил.

И он обнял, но совсем не так, как мне хотелось. Он подхватил меня на руки, когда я вдруг стала падать из-за внезапно накатившей усталости.

– Юлка! – никогда не видела Алекса таким испуганным. – Что с тобой? Ты такая бледная... И кровь...

Так вот от чего так тепло лицу стало... Я дотронулась пальцами до щеки, и они немедленно окрасились в алый цвет.

– Ты плачешь кровью... – прошептала Ингрид и поправила на переносице очки. – А твоя нить Воздуха очень странно пульсирует.

Алекс бросил на волчицу быстрый удивленный взгляд и снова вернул свое внимание мне.

– Солнышко, такое уже случалось раньше? – заботливо вытер кровавые дорожки с моих щек и прижал меня к себе.

– Не в то время пока мы были вместе, – уверенно ответила Ингрид, и я послала ей благодарственную улыбку, потому что силы покидали меня с такой изумительной скоростью, что уже даже говорить было трудно.

– Проклятье! Надо выбираться отсюда, – Алекс затравленно посмотрел на дверь, через которую я совсем недавно вошла и тихонько спросил:

– Солнышко, потерпишь, пока доберемся до безопасного места?

Потерплю? Что терпеть? Никакой боли я не чувствовала, только тяжесть во всех членах и очень сильную усталость. И еще нечеловечески хотелось спать, словно я бодрствовала последние лет триста, не спала, не отдыхала, а корчевала деревья в бесконечном лесу, или таскала огромные камни на крутую гору, или непрерывно влипала в пугающие и опасные ситуации.

– Очень хочу домой, – прошептала я, не открывая глаз. – Где мой дом, Алекс? Ты знаешь?

– Я знаю, милая, потерпи.

Движение воздуха подсказало мне, что мы двигаемся и, видимо, двигаемся довольно быстро, потому что Алекс произнес громким недовольным шепотом:

– Рыжики, побыстрее, пожалуйста!

– Такое впечатление, что ты знаешь, куда идти, – в голосе Ингрид отчетливо слышалось обвинение.

– Знаю, – ответил Алекс, и я поняла, что ему неприятно и больно об этом говорить. – Я, вроде как, вырос в этом замке.

Мы шли по гулким коридорам, и по душным туннелям, и по молчаливым залам, где каждый шаг откликался многоголосым эхом. И все это время я не открывала глаз. Кажется, я даже спала, но как-то странно, без отрыва от реальности, полностью осознавая, что происходит вокруг меня.

– Почему никого нет? – прошептала Ингрид. – Что происходит? Мы прошли через чертову кучу дверей и не встретили ни одного человека…

– Просто надо знать, какие двери открывать, – непонятно ответил Алекс. – Ингрид, не разговаривай, дыхание собьется.