Школа "Хизер Блоссом". Книга вторая

Она шагнула в портал, не прощаясь.

Туман преобразил ее. Морри вышла в мир людей в привычной их глазу одежде — строгий шерстяной офисный костюм и гладко убранные в прическу волосы сделали ее еще старше. Она осмотрелась.

— И… никого, — пробормотала Морри себе под нос. — Ни зайчишки, ни странника. Совершенно некому задать такие важные вопросы — сколько прошло времени, и кто ныне король Британии! И куда меня занесло? Эй, нахаленок!

Мальчишка с рюкзаком, явный прогульщик, отпрыгнул в сторону.

— Где это я?

— Сент-Стефан Гарден, мэм, — и он припустил по дорожке между рядами начинающих зеленеть кустов, быть может приняв за малознакомую учительницу.

Морри поежилась, обхватив ладонями локти и даже досадливо потопала ногами.

— Вроде, Остара приближается, однако холодновато… — она осмотрелась. Вулгаров тут, в будний день не наблюдалось. Пугать расспросами было некого. — Магия! Не могла меня куда поближе выкинуть?

Можно было вернуться и попробовать еще раз, но без гарантии, что выйдет лучше. Она снова огляделась, заприметив неподалеку каменные изваяния, и с интересом подошла ближе.

Это был фонтан — группа из трех женщин, одна из них сидела и две другие стояли за ее спиной. Вода еще была отключена, и друидка склонилась к металлической табличке у основания, пытаясь разобрать слова. Часть надписи была сделана на совсем неизвестном грубом наречии, родной язык сильно изменился, но все же память и способности помогли понять несколько слов.

— «Три судьбы». Так это… норны?

Морри отвернулась от фигур и задумчиво покусала губы.

— Никогда не видела… но чего на свете не бывает, — негромко произнесла она и воззвала мысленно к тому, кто мог помочь.

Ждать пришлось недолго. От ближайшего ствола будто отделилась его копия — высокий болезненно худой старик в узком и мрачном костюме гробовщика. Пергаментная сухая кожа почти не скрывала четких и острых очертаний черепа, длинные негустые белоснежные волосы мгновенно растрепал легкий ветер. В узловатых пальцах старик комкал старомодный цилиндр.

— Как тебя зовут, анку?

Старик поклонился.

— Клод-Анри.Анку относятся к беретонской мифологии, поэтому здесь носят французские имена. Умер без двух минут полночь, последним в году. С кем имею честь?..

Женщина невесело усмехнулась.

— Моргана, королева земных ведьм. Ученица фейри и хранительница гробницы короля Артура.

Она слегка отвернулась и произнесла чуть тише:

— Есть еще пара титулов, но довольно и этих, — Моргана рассматривала анку по-птичьи, склоняя голову к плечу. — Что с теми вещами, что были отданы твоему племени на хранение?

Анку молчал. То ли думал, то ли не мог понять.

— Книга, кукла, зеркало и фидхел, — помогла ему Моргана.

— Они получены законными владельцами, — ответил анку. — Мой предшественник проследил за этим.

— А год сейчас какой?

— Две тысячи двадцать первый по смертному исчислению.

— Кто правит?

— Королева Елизавета Вторая.

«Женщина! Неплохо!» — Моргана почти обрадовалась.

— Хорошо, иди, — она по-королевски махнула рукой, — отпуская анку, и тот зашаркал обратно к дереву сливаясь с ним и пропадая с глаз. А Моргана уже представляла внутренним взором веснушчатые лицо пака.

Никто не заметил, как рядом с фонтаном чуть помутнел воздух и чуть ли ни на колени сидящей каменной норне приземлился рыжеволосый паренек в желто-алом костюме арлекина.

— Робин! — воскликнула Моргана. — Ну нельзя же настолько не скрываться от людей.

Пак вскочил, отряхнулся как большой пес и ошарашено заморгал.

— Бабушка?!

— Я за нее, — хмыкнула Моргана.

Она ловко цапнула Робина за ухо.

— Можешь называть по имени, говорила уже. Ненавижу дружиться и родниться. Век бы сюда не являлась.

Робин зажмурился от боли.

— Так уже сколько веков прошло… Ай, отпустите!

Моргана разжала пальцы.

— А с тех пор, как зеркало мое здесь осталось, сколько? Семь лет, девять?

Робин на всякий случай отбежал на безопасное расстояние и начал загибать пальцы.

— Вроде, двенадцать. Вы что, считать не…

Моргана почти не слушала, задумавшись о своем.

— Двенадцать лет, вроде и не мало, а что сделано? Где покровительница моя, не нашли?

Робин тяжело вздохнул и это прозвучало красноречивее слов.

— В чем талант дочери ее, выяснили?

Робин молча развел руками, наблюдая, как щеки Морганы покрываются злым румянцем.

— Что ты вообще тут делал все это время? Почему не явился, не доложил обо всем? Хотя бы о том, что бездельничаешь.

Пак надулся, потирая саднящее ухо.

— Явишься к вам… вы деретесь. Лучше бы сына своего били, за нейтралитет.

Робин мог бы сказать, что видеть пустой дворец, который он помнил наполненным музыкой и смехом, для него горше яда. Когда-то и он участвовал в балах, пирах и охоте, следуя рядом с госпожой, а теперь… Моргана, лишенная малейшей сентиментальности, не поняла бы его. И снова тоска по хозяйке накрыла с головой.

— Баб… Моргана! — он осекся. Мать Оберона жила отшельницей и даже в лучшие годы не стремилась общаться с кем-то. — Вам то зеркало зачем? Там тайна еще не разгадана.

— Значит, потороплю тайну.

Робин приоткрыл рот, закрыл, снова попытался начать говорить…

«А может того-этого, пусть скажет, — замелькали в голове крамольные мысли. — А я посмотрю, куда проклятие вывернет. Или предупредить? Да не может быть, чтоб она не знала. Пугает так меня!»

— Что, избавиться от меня захотел? — хмыкнула Моргана. — Мечтай потише.

Она снова потерла ладони.

— Веди меня, куда следует, пока не замерзла совсем.

— А… вы сейчас на чьей стороне? — жалобно спросил пак, — Темные на клочки меня порвут, если за светлых окажетесь.

Моргана присмотрела у ближайшего дерева хворостину.

— Да ты посмотри на меня внимательней, память отряхни. Когда я за светлых была?

С памятью у Робина был порядок, а родственница всегда так умело лавировала между Дворами, подчеркивая, что живет среди темных только во имя исполнения пророчества, впитывая магические знания обеих сторон, ни с кем, не ссорясь и не дружа больше необходимого. Робин неприязненно понял, что склонность к нейтралитету Оберон унаследовал от матери.

Пак все еще переминался с ноги на ногу, собираясь с мыслями и надеясь выторговать гарантии.