Школа на горке

— Манюня! Рядом! Умоляю! — сказала дама, когда пудель стал вертеться и смотреть на Сильву.

— Не отвлекайся, Сильва! — сказал Борис.

Муравьев снова сунул ей листочек с лиловыми буквами, отпечатанными на машинке.

— Сейчас понюхает еще раз и снова пойдет по следу, — сказал Муравьев. — Каждая собака знает, куда вести.

Сильва равнодушно посмотрела на письмо и рванулась за пуделем Манюней.

— Борис, держи крепче поводок! — крикнул Валерка.

Борис и так держал изо всех сил.

— Нюхай, Сильва, нюхай, — твердил Валерка. — След, Сильва, след!

Валерка хорошо помнил, как в кинофильмах вели себя проводники служебных собак.

Сильва еще раз задумчиво посмотрела на помятый листочек, грустным взглядом проводила Манюню и, поняв, что сегодня ей не отделаться от службы собаки-ищейки, вдруг опять с силой натянула поводок.

— Пошла! — крикнул Костя.

И все устремились вслед за Сильвой и Борисом.

— Я говорил! — в восторге крикнул Валерка. — Собака — это собака!

Сильва летела вперед. Она вся вытянулась снова, ноздри раздувались, они ловили все запахи. Человек не различает и сотой доли тех запахов, которые чует собака.

Было видно, что Сильва напряженно работает.

— Если не сбивать, точно приведет, — сказал Валерка.

— Это Валера придумал, — сказала Катаюмова и покосилась на Муравьева.

Даже на самом быстром бегу она не забывала наносить уколы Муравьеву.

Сильва тем временем вывела их на широкую улицу. Мчались машины, спешили люди. Столько разных запахов. Из двери кондитерской пахло ванилью. Из окна парикмахерской пахло одеколоном.

— Вперед, Сильва! Вперед, — тихо, но твердо говорил Борис.

И собака больше не останавливалась, она неслась вперед. До чего же умная собака! Борис всегда знал, что Сильва умная, но сегодня она и его удивляла.

Одно дело, когда собака носится по двору без всякой цели, и совсем другое дело, когда она понимает, чего от нее хотят люди, и несет свою верную службу. Она сегодня делает то, что человек сделать не в силах, хотя человек учится в школе, читает книги, смотрит разные передачи по телевизору.

Свернули в узкую улицу, замелькали черные деревья; забор стройки тянулся долго, потом длинный белый дом, светились окна.

Собака влетела в подъезд, кинулась вверх по лестнице.

— Лифт! Лифт! — закричала внизу Катаюмова.

Борис слышал ее крик, но бежал дальше, за Сильвой, все вверх.

— Какой тебе лифт! — отозвался запыхавшийся голос Муравьева. — Сильва лучше знает!

Сильва остановилась у двери и, высунув язык, стала смотреть на звонок. Как будто она хотела сказать Борису: «Позвони». Муравьев наконец догнал Бориса и собаку. За его спиной стояли Костя, Валерка, Катаюмова.

Муравьев не сразу заметил сгоряча, что дверь, перед которой они остановились, знакомая. И подъезд знакомый, и лестница знакомая. И звонок очень-очень знакомый. Муравьев молчал, Валерка тоже молчал. Молчала даже Катаюмова, хотя и она могла сказать кое-что по этому поводу...

— Ну, что же ты, Борис? Звони, — сказал Костя; от волнения его голос прерывался.

Борис еще раз оглянулся на всех и нажал кнопку. Звонок запел веселенькую мелодию.

Все напряженно ждали. За дверью послышались шаги.

— Идет, — прошептал Костя.

Он не знал, кто окажется там за дверью. И Борис не знал. А остальные знали. Но Костя и Борис не знали, что остальные знают, только не решаются сказать и прячут глаза.

Сильва беспокойно ерзала по каменному полу и скулила. Она обмотала поводком ноги Борису, потому что вертелась вокруг него.

Замок щелкнул. На пороге стояла Анюта.

Костя открыл рот и долго не закрывал.

Увидев Сильву, Анюта присела на корточки, стала трепать собаку за уши, гладить ее шелковую спину.

— Сильвочка моя миленькая, я так рада, что ты вернулась! Устала, наверное?

Сильва нырнула в глубь квартиры.

— Нашли вы того человека по запаху? — спросила Анюта.

— Н-не совсем, — промычал Борис. Он очень растерялся, увидев вместо Григория Захарыча Анюту. — Спасибо тебе за собаку.

— Значит, не нашли? — опять спросила Анюта. Она любила определенность. — Сами виноваты. Сильва очень умная, а вы заставляете ее искать сами не знаете кого. Сосед с ней на охоту ходит, она и то всех может найти. В лесу! В болоте! А у вас? На улице и то не нашла. Ну вас!

И Анюта сердито захлопнула дверь.

Они вышли на улицу. Все молчали, подавленные неудачей. Первой опомнилась Катаюмова.

— Это все ты, Муравьев! Собака, собака! При чем здесь собака? Ничего она не соображает, твоя собака. А вы-то, чудики, Муравьева послушали!

Она быстро побежала от них по улице.

— При чем здесь Муравьев! — крикнул ей вслед Костя.

И Валерка повторил:

— При чем здесь Муравьев?

Борис украдкой взглянул на Муравьева. Его лицо выражало печаль. Опять к нему несправедлива эта девочка, пусть не самая умная, зато самая красивая девочка во всем микрорайоне.

— А ты, Валерка, хорош. «Собака, собака»! — Костя опять махал тетрадкой. — Она и побежала к себе домой, как всякая собака.

— Откуда я мог знать? Я думал, она по записке ведет. Я же не знал, что она домой ведет. Я думал...

— Ты думал! — Костя жестко усмехнулся. — Мыслитель. Дать тебе по шее как следует!

— Только попробуй, — отозвался Валерка без особой уверенности.

— Связываться не хочу, — бросил Костя и зашагал к своей улице.

Валерка тихо сказал ему вслед:

— Подумаешь, командует!

Но сказал он так, чтобы Костя этих слов не услышал. Валерка и в самом деле чувствовал себя виноватым. Он кивнул на прощание Муравьеву и Борису и медленно пошел домой.

Муравьев и Борис тоже шли к дому Бориса.

* * *

Юра постучал в окно Валентины и сам услышал, как сильно стучит сердце. Неужели из-за цветка он так волнуется? Да, из-за цветка. Потому что никаких других сигналов, никаких известий от Лили нет...